Книги
Глава 3
Милан Авей
С невестой что-то нечисто.
По всем правилам она должна была встречать меня, стоя рядом с матерью, но почему-то осталась в своих комнатах. Госпожа Рат невразумительно извинилась от её имени и охотно рассказала, что у девушки хрупкая душевная организация.
Чушня! У всех девушек душевная организация очень хрупкая, но они почему-то этикетом не пренебрегают и свою хрупкость показывают иначе, благородно лишаясь чувств, когда это позволяют обстоятельства.
Похоже, полагаться на жену во время светских приёмов я не смогу.
— Какая изящная работа, — хвалю я напольную вазу, а мысленно представляю, как она от пинка разлетается на цветастые осколки.
— Имитация южно-ламейского стиля, — охотно поясняет господин Рат.
Мне без разницы, ясно?
Ожидание раздражает. Я был уверен, что не задержусь в городе, но прямо сейчас у меня зудит копчик, а это верная примета — к неприятностям.
— Вы коллекционер, губернатор? — хорошо бы, тогда я всегда буду знать, что дарить тестю.
— Нет, что вы! Баловство. Ваза приглянулась моей супруге, и я приобрёл.
Дженсен продолжает игнорировать меня и через пять минут, и через десять. Возможно, у неё действительно приключился какой-то конфуз, но давно пора решить проблему. Я-то ладно, но ведь она и родителей заставляет нервничать. Господин Рат всё чаще промакивает платком намечающуюся лысину.
— Дженсен вот-вот спустится, — обещает госпожа Рат.
В ответ на насквозь фальшивые заверения, я вежливо оскаливаюсь в улыбке.
Конечно, девушка так и не появляется. Больше того, начинается подозрительная суета, которую слуги тщетно силятся скрыть, но им не хватает способностей. Провинция-с. И дело не в выправке, а в том, что в столице слуги всего лишь чаще сталкиваются с разного рода неприятностями, поэтому и справляются лучше.
В доме разгорается сущий бардак, обед почти что сорван. Господин Рат рассыпается в извинениях и сбегает вслед за госпожой Рат. Я очень удачно оказываюсь представлен самому себе.
Я выжидаю момент и решительно взбегаю на второй этаж, лакеи и пискнуть не успевают, когда я проскакиваю мимо них.
Ориентируясь на шум, я вхожу в какую-то комнату и попадаю прямиком в спальню моей невесты.
Приличия меня больше не заботят, поэтому я не только не выхожу в коридор, а наоборот прохожу дальше.
Открывшаяся мне картина… на миг оглушает. Я ждал чего угодно, истерики, например, но не пустоты.
Моей невесты ни в будуаре, ни в спальне нет. В ванной, судя по всему, тоже. Зато на будуарном столике лежит моё кольцо, а в руках у четы Рат какая-то бумага, и они настолько увлечены содержанием записки, что меня не замечают.
Одного взгляда хватает, чтобы горничная, собиравшаяся что-то сказать, зажала себе рот обеими руками и попятилась.
Я выхватываю у госпожи Рат бумагу.
Мимолётно удивившись резкому какому-то рубленому, ни разу не женственному почерку, я вчитываюсь в текст.
“Мои драгоценные матушка и отец! Я молюсь святым Ветрам о вашем благополучии и глубоко сожалею, что причиняю вам боль, но я знаю, что вы меня любите и желаете мне счастья, и только поэтому я решилась уйти. Простите, но я отказываюсь выходить замуж, следуя вашей воли. Моё сердце давно принадлежит Рику, и только с ним я могу быть по-настоящему счастлива. Я обязательно буду писать и надеяться, что однажды вы сможете меня простить и принять”.
И подпись “Ваша Дженни”.
Хочется скомкать лист, смять, сжечь. Но я отбрасываю его на столешницу. Записка не мне — сжигать нельзя. Огонь всё же вспыхивает на пальцах, и я усилием воли заставляю его впитаться обратно.
Раздражение перерастает в опаляющую злость, а она сменяется ледяной яростью.
— Моя невеста изменяет мне с неким безфамильным Риком? — обманчиво спокойно спрашиваю я.
Ну разумеется!
Судя по письмам, которые я получал, Дженсен самая обычная девушка, скромная и застенчивая. Я думал, что слухи о её религиозности преувеличение. В любом случае, нет ничего плохого в том, что моя будущая жена проводит время в храме. Не в салонах же пропадает ночи напролёт, дегустируя вина и ликёры.
Но оказывается, храм был всего лишь прикрытием преступного романа.
И ещё… Почему почерк, которым были написаны письма отличается от почерка записки? Рик настолько вскружил Дженсен голову, что она позволила ему писать за себя? Почерк-то мужской.
Я смотрю на господина Рата, на госпожу Рат. И понимаю, что они шокированы. Похоже, они вообще ничего не знают о романе Дженсен. Гром среди ясного неба напугал бы их меньше, чем эта записка.
— Это какое-то недоразумение! — жалобно восклицает госпожа Рат. — Дженни очень хорошая девочка, послушная…
— Ваша послушная девочка только что сбежала из дома, — отрезаю я. — О Рике мы поговорим позже. Надеюсь, вы согласны, что Дженсен нужно найти и вернуть как можно скорее, до того как она попадёт в настоящую беду?
Домашняя, не знающая жизни девушка в городе, полном опасностей! Таким дурочкам одна дорога — в квартал сорванных цветков. Поймают, надругаются, продадут…
Дура!
Есть в кого.
Закивали… как болванчики.
Ладно, госпожа Рат. Но губернатор, чтоб его! Как он может управлять вверенной ему территорией, если даже с дочерью не справился?! Сколько лет она водила их за нос? Три года, четыре?
Я беру кольцо и надеваю на палец.
Будь кольцо инициировано, Дженсен бы просто не смогла от него избавиться, но и без инициации оно не бесполезная навеска. Остаточный след сохранился, и я вполне отчётливо ловлю направление.
— Но кто такой Рик? Я не представляю, к кому она отправилась, — господин Рас смотрит на меня, будто ждёт, что я в курсе его семейных дел.
Вот же вляпался с браком…
— Важно не к кому, а куда, — рявкаю я. — Я сам её найду и приведу.
Господин Рат мямлит что-то протестующее, даже сейчас больше беспокоясь о том, что я не стану церемониться с Дженсен, чем о том, что с ней может произойти, если я уступлю поиск здешней неповоротливой страже.
Ему следовало раньше думать, а сейчас я не позволю этому куску идиота мне мешать. И с невестушкой поговорю с глазу на глаз, поговорю так, как положено говорить с изменницей. А потом уже сдам с рук на руки семье.
Если повезёт, найду её вместе с Риком…
Собачий выкидыш, тебе не следовало приближаться к моей невесте! Урою.
От экипажа я отказываюсь, приказываю заседлать коня — верхом быстрее. Мне очень не нравится, с какой скоростью отдаляется моя невестушка. Вероятно, она тоже на лошадях. Чем дальше она уедет, тем слабее я буду чувствовать направление.
Конь подо мной недовольно фырчит, прядает ушами. Я трогаю его бока пятками и посылаю в галоп, благо проспекты центра города широкие, есть, где разогнаться и никого не затоптать, но очень скоро приходится замедлиться.
Куда её несёт?!
Неужели…?
Если я прав, а я прав, невестушка направляется в сторону порта. Решили сбежать из города? Ну, верное решение, которая им всё равно не поможет. Успокаивает, что Дженсен, вероятно, не одна, а под присмотром.
— Куда прёшь? — возмущается позади какая-то торговка.
Сказал бы я ей, что не надо со своим заляпанным лотком лезть под копыта всаднику.
Впереди появляется здание порта. Я натягиваю поводья, пускаю коня шагом, а сам прислушиваюсь к ощущениям. Незримая нить ведёт меня в порт, я угадал.
Почти догнал. Дженсен совсем близко.
Хорошо, что она не знает, как я выгляжу…
Я спрыгиваю на землю, отдаю коня подскочившему мальчишке.
— На нём клеймо Рат, собственность губернатора, — предупреждаю я и подкрепляю предупреждение монетой.
— Позабочусь в лучшем виде, господин!
Я уже не слушаю, вхожу в здание, и очень быстро понимаю, что в вестибюле беглецов нет, нить ведёт дальше, в пассажирский зал ожидания, только вот в зал без билета хода нет. Использовать своё имя и становиться посмешищем я точно не намерен.
