Книги
Глава 2
Родительский дом
Таня росла с мыслью, что в ней что-то не так. Ведь родители, живущие совсем недалеко, сколько бы не проходило времени, не проявляли желания забрать дочь к себе. Хотя её старшая сестра, Оля, им нисколько не мешала. А теперь в доме родителей у неё ещё и появился маленький братик - Саша. Он был больше похож на игрушку, чем на настоящего ребёнка. Всё время спал. Может поэтому, что он никому не мешает, его и оставили вы доме?
Дети всегда ищут оправдание поведению взрослых. И Таня тоже пыталась его найти. Таня представляла, какой мышкой она будет казаться в доме родителей, что они даже не заметят её присутствия в доме. Как многие оставленные дети, она с удвоенной силой будет стараться доказать, что достойна родительской любви, пытаться доказать свою нужность не только родителям, но и всем окружающим.
Она так хотела жить с папой и мамой, как все дети и в то же время, при возникновении таких мыслей её начинала мучить совесть за свои мысли, ведь желая уйти от такой любящей бабушки она предаёт её?! Или нет?
Мама как-то зашла к бабушке забрать девочку домой. Таня с радостью пошла, ведь там был малыш, с которым было весело играть. В тот момент она и не думала, что этот визит домой будет чем-то отличаться от других и через несколько часов ей не придётся одной возвращаться в дом бабушки. Анна за руку завела дочь в дом, сама не совсем понимая, как ей относится к этой девочке.
– Мы тебе поставили кровать в Олиной комнате, будите жить вместе.
– А я что, буду теперь ночевать здесь? – потупившись, робко спросила девочка.
– Теперь ты будешь жить не у бабушки, а здесь.
– Навсегда?
– Постоянно, – уточнила строго мать.
– А бабушка не обидится, что я не вернусь к ней?
– Не задавай глупых вопросов. Иди лучше поиграй с сестрой.
Женщина, больше не обращая внимания на дочь, занялась своими обычными домашними делами, которых, с появлением Саши, стало ещё больше.
А глаза Тани светились счастьем. Ну вот, наконец-то сбылась её мечта. У неё теперь настоящая семья: мама, папа, сестра и маленький братик.
Чувствуя себя, всё же не совсем уютно, Таня тихонько зашла в комнату, которую теперь они будут делить с сестрой.
Оля сидела за столом и что-то рисовала, надув губки.
– Здравствуй. Мама сказала, что теперь мы будем жить с тобой вместе.
– Я очень рада, – театрально воскликнула Оля, опять опустив глаза к рисунку.
– А что ты делаешь? Рисуешь? Можно я посмотрю?
– Нет. Нельзя. Тебе тут вообще ничего нельзя. Тут всё моё.
Оля-то правильно оценила ситуацию. У неё появился ещё один конкурент. Мало того, что родители души не чаяли в двухлетнем Сашеньке, исполняя любой его каприз, так теперь ещё и Таню взяли в дом. Ей придётся делить с сестрой не только комнату, но, возможно вещи, а также, внимание родителей.
– Тебя и взяли то только потому, что ты уже большая. Да и в школу скоро пойдёшь. Мама сказала, что мне купят новый ранец в школу. Вот, – показав язык сестрёнке Оля, улыбаясь, опять склонилась над рисунком.
– У тебя же есть ранец, – робко заметила девочка указав на предмет в углу комнаты.
– Этот старый. С ним уже стыдно ходить, ты что, не понимаешь?!
– Мне тоже купят ранец, когда я пойду в школу? – с надеждой спросила Таня.
– Нет. Это мне купят ранец. Потому что я старше.
Не теряя времени, Оля соскочила со своего стула и выбежала из комнаты. За плохо прикрытой дверью Таня слышала, как Оля уговаривает маму купить новый ранец ей, а младшей сестрёнке, идущей в первый класс отдать её старый. Женщина растерялась и попыталась уговорить дочь, что её ранец ещё вполне сносный, а младшей сестре будет приятно пойти в первый класс не с поношенным ранцем, а с новым, купленным специально для неё.
– Но, я старше, – не сдавалась Оля. Когда ей было нужно, она умела быть настойчивой. – Я приду в школу, и все увидят, что Таня с новым ранцем, а я со стареньким! Ты хочешь, чтобы мне было стыдно? Это младшие должны донашивать вещи за старшими, а не наоборот.
– Ну, я не знаю, – засомневалась Анна.
– К тому же, эти малыши такие неаккуратные. Мы ей сейчас купим новый ранец, а она его за первую четверть превратит в тряпку. А так, с моим не страшно. Он всё ровно потёртый, и крепкий. Мам, ну пожалуйста.
– Ну, хорошо, – сдалась Анна. – Только мне нужно сначала поговорить с папой.
– Спасибо, мамочка.
Добившись своего, Оля, побежала сообщить новость сестре. Важно зайдя в комнату, вздёрнув подбородок, она нашла взглядом Таню. Девочка сидела на краешке кровати, опустив голову. Всё её тело было напряжено, ноги поджаты, руки сложены в замок на коленях, спина ссутулена, а плечи приподняты. Она всё слышала и знала, что сейчас скажет сестра. Оля тоже это поняла, поэтому не стала передавать результат разговора. Просто констатировала факт.
– Ну вот. Всё как я и говорила, – встав перед сестрой, заявила девочка. – Привыкай. Всё новое будет сначала у меня, а только потом, у тебя. Я тебе ещё свои старые туфли подарю, они мне уже надоели. Видишь, какая я добрая.
Таня подняла свои глаза, полные слёз, на сестру, посмотрев на неё исподлобья.
– Не расстраивайся, просто я у них любимая дочка.
Эти слова, для Тани были очень обидны. Она ничего не ответила. Просто тихонько заплакала, отвернувшись к стенке.
Одержав победу, Оля села за стол, продолжив своё прерванное занятие.
Мама, спустя несколько минут, заглянула в комнату, проверить, чем занимаются девочки. Лицо её приняло недовольное выражение, как только она увидела плачущую девочку.
– Она ревёт из-за ранца, – подсказала Оля.
– Прекращай плакать. В нашей семье не любят эгоистов. Кроме тебя в этой семье есть ещё двое детей. И что кому нужнее буду решать я с отцом, а не твои слёзы. – У матери не нашлось более нежных слов, чтобы успокоить своего ребёнка. Нервно развернувшись на каблуках, женщина покинула комнату, оставив девочек наедине.
Как выяснилось, Анна в принципе была не очень чуткой матерью. Всё её внимание было сосредоточено на единственной радости – сыне. Он забирал всю нежность и материнские чувства женщины.
А девочки, предоставленные сами себе, постоянно конфликтовали друг с другом. Инициатором всегда была Оля. Она недолюбливала сестрёнку за её спокойный нрав, покладистость, не умение постоять за себя. За то, что Таня, пойдя в школу, приносила одни пятёрки. Оля никогда не отличалась аккуратностью и прилежными оценками. И это тоже раздражало. Оля злилась из-за того, что Таня всегда старалась приносить пользу: убиралась в доме, нянчилась с братом, помогала готовить. В общем, Таня, сама не желая того, стала постоянным раздражителем для сестры.
Оля старалась задеть сестру, пока не видели родители. Довести сестру до слёз, было, своего рода развлечением. То ущипнёт сестру, то больно ударит, то поставит подножку на прогулке. Но, обиднее всего для Тани были слова Оли.
– А мне мама сказала, что тебя бы не рожали, если бы знали, что ты девочка, – заявляла Оля. – Мне мама всегда говорит, что я её любимая дочка. А тебе она такое говорит?
Что мог ответить ребёнок на такое заявление?
– Олечёнок, Таня, уберитесь в комнате, а потом возьмите Сашеньку и погуляйте с ним во дворе, – командовала мама, зайдя в комнату девочек.
Таня, не откладывая, сразу принималась за работу. Оля, ходя из угла в угол, только создавала видимость работы.
– Убирайся, убирайся, тихоня, – поучала Оля. – Одни созданы, чтобы работать, а другие, чтобы их любили. Пойду, скажу маме, что мы закончили с уборкой.
– Мам, – слышала Таня из соседней комнаты. – Я убралась. Молодец я у тебя?
– Молодец. Ты же старшая, так и должно быть. – Незаслуженные похвалы часто доставались Оле. – Пусть тогда Таня погуляет с братом.
– Таня, мама сказала, чтобы ты погуляла с Сашей, – заявляла Оля. – Да. Жалко мне тебя.
– Почему?
– Я всегда буду любимее тебя. Плохо я учусь, или плохо веду себя. Всё ровно.
Олю спасало то, что Таня молча переносила обиды, никогда не протестовала и не умела отстаивать свою точку зрения. Девочка никогда не жаловалась родителям. Она всё держала в себе, молча обижаясь, или плача где-нибудь в укромном уголку, чтобы её никто не увидел. Потому что маму раздражали не только ссоры девочек, но и слёзы. Да и показывать свои слезы – это признак слабости. А быть слабой в этом жестоком мире Тане было нельзя. Это она поняла ещё будучи ребёнком.
Иногда, конечно, мама замечала, что девочки не ладят друг с другом, но тогда доставалось им обеим. Мама не разбиралась, кто прав, кто виноват. Таня не оправдывалась, не рассказывала, как всё было на самом деле. Она уходила в свою комнату и тихонько всхлипывая, плакала. Как же больно было ребёнку, и до этого обиженному сестрой быть незаслуженно выруганным. Ведь Таня старалась изо всех сил быть хорошей для родителей, всё молча терпела, выполняла все их просьбы и всё ровно оказывалась плохой. Оля наказания мамы переносила спокойно. Это можно себе позволить, когда уверен, что тебя всё ровно любят, что бы ты ни натворил. Тане же приходилось по капле добиваться расположения родителей.
– Не знаю, что делать с этой тихушницей, – Жаловалась Анна мужу, сидя с ним вечером за столом. Это прозвище мама сразу определила для дочери, даже не попытавшись найти ключ к детскому сердцу. Для неё этот ребёнок был непонятен, и понимать его ей было неинтересно. – Ничего ей не скажи. Сразу ревёт. Никогда ничего не расскажет. Из неё слова не вытянешь. Только надует свои губы и смотрит на тебя исподлобья. Не ребёнок, а наказание, какое-то.
– Да оставь ты её в покое. Меньше на это надо обращать внимания. Поплачет и перестанет.
***
Отучившись в школе, Таня часто заходила к бабушке.
– Здравствуй, Танечка. Голодная, небось?
Ефросинья всегда с радостью ждала прихода девочки. Вытерев руки о фартук, она принялась накрывать на стол. Задумавшись о своём, Таня с нежностью наблюдала такие привычные быстрые движения бабушкиных рук. Когда Таня находилась в этом доме, рядом с Ефросиньей, к ней возвращалось ощущение защищённости, силы и любви.
– Я тебя сейчас таким вкусненьким борщом накормлю.
– Да я не голодная. – Ефросинья глянула на девочку. Тяжело было у внучки на сердце.
– Трудно тебе с родителями жить? Обижают тебя там?
Таня и бабушке никогда не жаловалась ни на сестру, ни на родителей. Но, Ефросинья и так всё понимала, без слов. Слишком хорошо она знала свою любимицу и ещё лучше – свою дочь. Нет. Нет, Анна не была злой, плохой женщиной. Просто она была слишком избирательной в своей любви.
– Они неплохие люди, – усадив девочку за стол, рассказывала Ефросинья. Видимо, ей придётся знакомить девочку с её родителями. – Твой отец ведь детдомовский. Он привык надеяться только на свои собственные силы и не любит малодушия в людях. Знаешь, что он пошёл на войну совсем молодым? Он возил снаряды на передовую и в 1943 году снаряд врага попал в его машину. Его кабину оторвало от машины. Он чудом выжил. У него обгорело пол спины, лопатка, оторвало правую кисть. Но, его это не сломило. Только закалило характер и силу к жизни. Он не сидел вот так, как ты, обиженный на весь белый свет. Он заново учился жить. Переучился писать левой рукой, да не как «курица лапой», а у него очень красивый почерк. Как будто он всегда и писал только левой рукой. Назар поступил в Университет на исторический факультет и там встретил твою маму. Она училась на биологическом факультете, на курс старше него. Он влюбился в неё сразу. Долго ухаживал. Видя их вместе, я понимала, что у них настоящая любовь. – Бабушка, рассказывая, поглаживала кудрявую головку внучки, понимая, как ей не хватает родительской теплоты. – Они поженились, когда ещё оба не закончили университет. Анна была на 5-м курсе, он на 4-м. Как я тогда переживала, думала они себе жизнь ломают, думала институт не закончат, да и вообще… Но, всё обошлось. Мама твоя устроилась работать в школу, а он, когда получил работу в училище перетянул к себе и её. Всего в жизни твои родители добились сами. Никогда ничего ни у кого не просили. Такую заботу друг о друге и взаимопонимание как у них, редко встретишь. Твой отец всего год назад получил должность декана исторического факультета. Твои родители очень уважаемые, образованные, культурные люди. У тебя хорошая семья. Ты должна гордиться ими. А твои слёзы, обиды – это всё пройдёт.
– Но, я так стараюсь быть хорошей.
– Ни одно старание не проходит незамеченным. Поверь мне. Вам надо просто привыкнуть друг к другу.
– Оля меня ненавидит.
– Не выдумывай, – отмахнулась Ефросинья. – Оля всегда была задирой. Тебе нужно либо научиться давать ей отпор, либо просто не обращать на её выходки внимания. Да и ты хороша, – пожурила внучку Ефросинья, – что ты плачешь по пустякам?! Будешь считать, что тебя все обижают, так оно и будет. Не гневи Бога, всё у нас хорошо. Слава Богу, все живы, здоровы, есть что одеть, что поесть. Руки, ноги есть, голова на месте. Чего ещё надо-то?! Живи, да радуйся. А ты по пустякам расстраиваешься.
– А когда тебя не любят - это пустяки?
– Да. Пустяки. Да. – Ефросинья вспылила, что с ней редко случалось. – Знаешь, что самое страшное вы жизни может быть? Это пережить своих детей. Не дай Бог тебе это внученька узнать. – Ефросинья перекрестилась, прежде чем продолжить. – Я ведь, кроме твоей мамы ещё четырёх деточек родила. Только ни один из них и до пяти лет не дожил. Царствие им небесное. Ну, что делать?! Пошла я к бабке, знахарке одной. Тайком от мужа пошла, не любит он этот народ. Пошептала, пошептала она, и говорит, что нужно ребёнка, который следующим родится, от смерти спрятать. Дать ему редкое имя, чтобы смерть его не нашла. Когда родилась у меня девочка, назвали мы её Нетой. Нет её – означает её имя. Нет такого ребёнка, за которым смерть должна прийти. А в народе и в документах назвали её Анечкой. Вот так-то, внученька.
Таня, хоть и была маленькой, всё поняла. Плакать нет смысла. Не говоря ничего, она обняла бабушку своими тонкими детскими ручками и поцеловала в гладкую щёку. Ефросинья с минуту молчала, отдавшись пасмурным воспоминаниям. Потом, встрепенулась, скидывая с себя прошлое.
– А ты говоришь, тебе тяжело. Тебя обижают. – Во взгляде Ефросиньи вновь появился задорный огонёк. – Да если бы я так ревела, то ничего бы у меня в жизни не получилось. А я, двух дочек родила, в войну их вытянула одна, мужа с фронта живым, здоровым дождалась. – Ефросинья потрепала девочку за щёчку. – Я тебя чему учила? Нельзя отчаиваться, плакаться на жизнь. Не стоит гневить Бога. Нужно всегда идти открыто по жизни, радоваться каждому дню. Жизнь так быстро несётся. Твои печали - это такие мелочи в жизни. Нельзя тратить на них время. Радоваться жизни нужно, Танечка, вот что я тебе скажу.
И Таня старалась следовать бабушкиным словам. Изо всех сил старалась. С тех самых пор, помня слова любимой бабушки, в какой бы ситуации не оказалась, Таня старалась найти положительные моменты. Старалась радоваться простым вещам: тому, что у неё есть дом, что она жива, здорова, что у неё есть друзья, хлеб на столе, что нет войны, что светит солнце… да всему вокруг, лишь бы не зацикливаться на своих обидах и всегда идти дальше с гордо поднятой головой, что бы не случилось. Но, прошло ещё немало времени, прежде чем её старания принесли свои плоды.
Нередко бывало, что уезжая куда-нибудь, родители брали старшую дочь и сына, но не желали обременять себя ещё и обществом своего среднего ребёнка. Когда вся семья была уже готова к поездке, мама отправляла дочь к бабушке.
– Таня, – говорила мама, стоя на пороге дома вместе с мужем и двумя детьми. – Сходи к бабушке, узнай, как у неё дела. Не нужно ли ей чего. Нас ведь, не будет целую неделю. Мы тебя здесь подождём.
Девочка не смела перечить родителям. Послушно она шла в сторону бабушкиного дома. Но, родители забывали, что у них взрослый, умный семилетний ребёнок, у которого есть уши и мозги. Девочка находила ближайший поворот, за которым её не было видно, и из своего укромного укрытия наблюдала, как, не дожидаясь её, вся семья усаживалась в машину и уезжала. Ждать её возвращения никто и не собирался.
Таня не находила ответа почему и за что с ней так обращаются. За что её так не любят в собственной семье?! Трудно следовать словам бабушки и стараться быть жизнерадостной и счастливой, когда все твои старания разбиваются о стену безразличия и неприязни.
