Книги
Мне снится один из моих безумных, но вновь и вновь повторяющихся в своем безумии снов.
Я совсем маленькая, и стол возвышается надо мной. Мама с папой смеются где-то за спиной. Мое внимание приковано роскошным букетом тюльпанов, стоящим на столе. Тюльпаны нежно-розовые, с тонкими белыми полосками. Я не могу оторваться от этого чуда. Ножки цветов в высокой хрустальной вазе искажаются, и эта загадка притягивает меня. Я влезаю на стул и тяну руки к вазе. Ее хрусталь начинает течь, как живой, льнет к моим рукам и вдруг вспыхивает огнем. Вода испаряется за секунду, а цветы загораются, и через минуту в вазе остаются лишь обугленные стебли. Испуганные крики родителей. Я горько плачу и просыпаюсь.
- Лизунь! Готова?
Иришка врывается в палату, как маленький Карлсон с моторчиком. Нет, она и правда немного похожа на Карлсона – такая низенькая, чуть полненькая и жутко заводная. Подруга смотрит на меня сквозь копну рыжих волос. Голубые глаза блестят от переполняющей ее энергии. Обожаю Иришку.
С трудом открываю глаза. Сон не отпускает, поэтому настроение странное – тревожное и грустное. Совершенно не подходит к случаю.
- Да, - отвечаю я и, поморщившись, приподнимаюсь с кровати.
- Что, опять эти кошмары? – с сочувствием спрашивает Иришка.
Я киваю:
– Я тебя ждала, ждала, а потом задремала.
- Ой, прости, пробки, - беспечно машет рукой Иришка и хватает пакеты, стоящие около кровати.
В палату входит медсестра и вежливо улыбается:
- Вам помочь донести вещи?
- Да чего там нести-то? – пожимает плечами Иришка и уже устремляется к двери с пакетами в руках. Потом спохватывается: - Ой! Ты идти-то можешь? Нормально?
- Нормально, - отвечаю я. – Уже в полной норме. Только слабость.
- Ну это понятно. Столько лежала! - успокаивается подруга и снова устремляется по коридору клиники.
Клиника дорогущая. Это понятно по ремонту, по стильно отделанному коридору, по улыбчивому – неизменно улыбчивому – персоналу, по тому, как меня кормили все это время. Я стыдливо отворачиваюсь, пока Иришка быстро на стойке делает доплату за мое пребывание в палате на одного. Я даже боюсь представить, сколько все это может стоить. Пятьдесят тысяч? Сто тысяч? Двести?
- Идем, подруга! – весело говорит Иришка, покончившая с формальностями.
Мы выходим на улицу, и я с облегчением вдыхаю воздух свободы, то есть воздух летней Москвы – раскаленного на солнце асфальта, запах бензина и еще чего-то. Этот запах присущ только этому безумному суетливому городу.
- Мы уже вышли, - говорит Иришка в мобильный, и через несколько секунд к выходу из клиники подъезжает огромный черный «Майбах», нечто такое из совершенно параллельной со мной реальности.
Иришка помогает мне забраться на заднее сиденье, отдав пакеты водителю, одетому, несмотря на жару, в костюм, и плюхается рядом.
- Уф! – говорит она. – Ну и пекло! Чуть каблуки в асфальте не застряли. Теперь домой.
По дороге Иришка тараторит, не переставая, а я молчу, глядя в окно.
- …Хорошо, что ты уже в себя пришла. У нас вылет ночью. Ты же не возражаешь? Раз так получилось…
- А? – спохватываюсь я. Кажется, я прослушала длинный монолог подруги. Неудобно получилось.
- Лизунь, ты не сердись, - неправильно поняв мое молчание, начинает извиняющимся тоном говорить Иришка. – Кто же знал, что прививка на тебя так подействует?
- Никто, - покорно соглашаюсь я и повторяю слова доктора: - «Совершенно редкая реакция организма. На моей практике такое впервые».
- Мне жутко жаль.
- Это мне жаль. Вы так потратились…
Да все в порядке. Мое невезение со мной. А я так мечтала об этой поездке…
Поездку на острова задумала Иришка. Ну а кто еще? Мы не виделись с подругой почти год. С того дня, как она вышла замуж и укатила в Москву после окончания института. Мы с ней должны были помогать организаторам при вручении дипломов в нашем педагогическом институте. Вручать их должен был какой-то важный бизнесмен из столицы. Спонсор нашего института. Но я заболела. Помогать в подготовке церемонии не смогла. И на вручение не явилась. И на праздничный концерт. А Иришка там познакомилась с этим самым спонсором. И у них закрутилось. Я сначала ее остерегать пыталась. Нет, ну серьезно, где Иришка и где богач столичный? Тем более, говоря объективно, красотой Иришка не блещет. «А ты не завидуешь ли, милочка?» - ехидно изрекает мой демон, сидящий за левым плечом. Демон весь мохнатый, один его глаз зеленый, а второй горит немеркнущим огнем. «Правый с золотой искрой на дне, сверлящий любого до дна души…» Ну нет, мой демон не дотягивает до классики. Так, мелкое домашнее животное. Ехидное, но которое всегда можно отбрыськнуть. Я задумываюсь. Активно машу головой. Нет, не завидую. «У Елизаветы ген зависти плохо развит, - высокомерно произносит ангел за моим правым плечом. – У нее не получается завидовать». Демон усмехается и отводит горящий взор. Да-а-а! Ангел прав. Я просто боялась за Иришку. Ну сколько провинциальных дурочек вокруг таких дяденек хороводом ходят! Но редко кому обломиться может. А вот Иришке обломилось. Этот спонсор ее и на кораблике катал, и в ресторан водил. Я уже готовилась к тому, чтобы из окна наивную дурочку вытаскивать, когда эйфория потонет в реальности и настанет отрезвление, но, на удивление, обошлось. И Иришка, сияя от счастья, сказала, что ее замуж зовут. «Нет, ну серьезно? Вот так бывает?» – возмутился мой демон. «Бывает, - уверенно кивнул ангел, отрываясь от чтения «Джейн Эйр». – Ну знаешь, мистер Рочестер там…» «Да где же такое бывает?! - прорычал демон. - Вот Лизка у нас и красавица, и умница… Ну да, себя не похвалишь, никто не похвалит, чего уж там…» Ангел только поджал губы и осуждающе отвернулся. «Нет, ну почему Лизке-то так не повезло в жизни? – продолжил бухтеть демон. - А вот если бы она не заболела и с Иришкой пошла этому спонсору помогать, то не посмотрел бы он…» Ангел брезгливо поморщился и отгородился изданием 1847 года. «Ну да, тут ангел прав, что за отстойные мысли?» – цыкнула я на своего демона, и тот недовольно умолк.
А когда я вживую увидела «жениха», все сомнения отпали полностью. Но Иришка-то, Иришка! Никогда не видела, чтобы человек так растворялся в своей половине. Просто в рот заглядывала, млела и преданно глаза выпучивала. Да, эта парочка нашла друг друга.
Я осталась в Закрайске. Пошла работать в школу по специальности – учителем русского языка и литературы, а Иришка умчалась в столицу, покорять или покоряться. Мы были с подругой очень близки все четыре года учебы, и наша связь не распалась и после ее замужества. Что удивительно при той колоссальной социальной дистанции, которая сразу между нами образовалась. А самое поразительное, что и муж Иришки, кажется, нисколько не был против нашего общения. Со снисходительной улыбкой махал мне с экрана, если оказывался поблизости в то время, когда мы с подругой общались по скайпу. А когда Иришка сказала, что ее Борюсик Георгич – да-да, она его так и называет, представляете! – предложил нам поехать всем троим на острова за его счет, у меня отпала челюсть.
- Лизунь! Прикинь! – вопила подруга так громко, что мне пришлось убавить мощность динамиков на ноутбуке. – Борюсик Георгич тебя с нами зовет. Говорит, чтобы я не скучала. Все оплатит: и перелет тебе до Москвы, и все-все-все! Ты когда в отпуск идешь?
«Со следующей секунды!» - подпрыгнул на месте мой демон и отбросил в сторону кроссворд из бесплатной газеты.
- В июле, - солидно изрекла я, и мой ангел одобрительно погладил меня крылом по плечу.
- Пиши число. Борюсик Георгич билеты закажет. Неделю тебе на столичный разгул… Остановишься, разумеется, у нас. А потом мы втроем вылетаем на острова. Там такие бунгало – закачаешься! Вышла из своего – и сразу в море! Прикинь!
Если бы не Иришка, я бы отказалась. Но противостоять Карлсону, когда у него заведен моторчик, бесполезно. Я, по крайней мере, за все четыре года нашей дружбы так и не нашла у нее кнопку отключения фонтана энтузиазма. Проще плыть по течению ее активности, чем противостоять напору. Поэтому согласие было выбито из меня в кратчайшие сроки даже без помощи утюга и паяльника.
Летела я в Москву на крыльях… Нет, зажатая в среднем кресле экономкласса. Хотя бизнескласса в этих самолетах, кажется, даже не было предусмотрено. Хорошо хоть, лететь всего часа три, не больше. Вышла я помятая и потная. Один рукав моей одежды пах вонючим одеколоном соседа справа, а левый яблочным соком. Он чуть выплеснулся, когда соседка передавала через меня свой поднос. Не ее вина, отнюдь, но могла бы быть и поаккуратней. Или допила бы этот чертов сок, что ли.
- Лизунька! – заорала на все «Домодедово» Иришка.
Она была все такая же заводная. Замужняя жизнь ей явно шла на пользу. И, кажется, Карлсон прибавил в весе. Неужели Борюсика это устраивает? Хотя если бы искал себе тощую модель, то точно бы глаз не стал класть на Иришку.
- Идем! Там шофер нас ждет.
Ого! Персональный водитель. Красиво жить не запретишь! Неразговорчивый молодой человек в костюме положил в багажник мой пришибленный жизнью и перелетом чемодан. И мы поехали…
- Это где мы? – вертела я головой по сторонам на забитом машинами многополосном шоссе. – Уже в центре?
- Ты что? – засмеялась Иришка. – Это МКАД. Отсюда до центра еще ехать и ехать. Мы едем в наш загородный дом. Летом на даче живем. Квартира пустует.
- А-а-а…
Я попыталась увидеть хоть что-то интересное, но, кажется, отрубилась.
