Сердце владыки моря

Глава четвёртая. Брошенный остров

Дариен с огромным трудом, точно он заталкивал на корабль трусливую лошадь, разомкнул веки, по виску побежала капелька пота. Он хотел её стереть, но рука не подчинилась, даже пальцем не удалось пошевелить, будто он превратился в тряпку или воду, разлитую по полу. Ни одна мышца не слушалась его, но он дышал, видел серые стены с факелами, а когда опустил взгляд, то увидел толстые цепи на руках, хотя и не чувствовал их. Напротив него вспыхнуло пламя, а за ним появилось лицо, знакомое бледное лицо с синими глазами. Чиинана.

— Заклинание воздуха будет действовать до рассвета, — прохрипела она. — По крайней мере, так оно действует на эльфов, но ты лишь наполовину эльф.

Дариен хотел спросить, что она имеет в виду, но губы и язык тоже обмякли, ему и веки-то с трудом удавалось держать открытыми.

— Что? Ты не знал? Родители не сказали тебе? — Чиинана прищурилась, поднося факел ближе, и до кожи донеслось его приятное тепло.

Колдунья рассмеялась, отчего пламя затряслось в припадке, а эхо заскрежетало по стенам и отдало в затылок, прижатый к холодной стене. От затылка вниз по спине пробежала дрожь. Что за чушь несёт эта ведьма?

— Эх, Дариен, Дариен, ты прожил столько рождений Птухайла в неведении, а я всё увидела в один миг в твоих глазах. Да-да, в ту ночь, когда призрак неудачно попытался тебя убить, я смотрела его глазами. О, это было невероятно интересным открытием, — эльфийка улыбнулась, обнажая ровные белые зубы в пугающем оскале. — Думаешь, в тебе течет кровь правителя Зеелонда и Восставших Земель? Как бы не так. Ты себя видел в зеркале? Момент.

Чиинана исчезла из поля зрения, раздался звон. Колдунья вернулась с круглым зеркалом в почерневшей раме, и Дариен увидел своё отражение: взлохмаченные волосы, слишком бледное серое лицо и ничего необычного.

— Смотри на свои глаза, Дариен, — прошипела колдунья. — Это глаза фомора. Он завладел твоей матерью ещё до того, как она стала женой правителя. Ты чудовище, Дариен, и не должен сидеть на престоле Восставших Земель.

Дариен почувствовал, как пересохло в горле, а дрожь уже расползлась по всему телу, хотелось плюнуть в эти лживые глаза. Как она смеет оскорблять его род, смеет называть чудовищем правителя Зеелонда и Восставших Земель? Законного и признанного народом. Он вложил всю имеющуюся силу, чтобы поднять руку, схватить так соблазнительно близко стоявшую к нему колдунью и заставить её смотреть в его глаза до помешательства, но удалось лишь сдвинуть с места указательный палец.

— О, да ты силён. Сильнее многих. Я так и думала, но, надеюсь, тяжёлые цепи тебя удержат, когда спадёт заклятие, и ты мне скажешь, где прячешь «Сердце Мананнана», — она прошептала это в самое ухо, обдавая прохладным дыханием покрытую испариной кожу. — Не то твои корабли станут гибнуть в море один за другим.

Веки Дариена дрогнули и сомкнулись, слишком тяжело держать их открытыми, он позволил телу и дальше растекаться беспомощной лужей и обратил всё внимание в мысли.

«Чудовище», — голос Чиинаны всё еще звучал в голове.

«У него глаза как у тебя», — раздался испуганный голос Миры и утонул в гуле хищных волн Мутного моря.

Их ладью швыряло как орех, вёсла болтались, привязанные вдоль бортов, потому что были бесполезны. Надежда оставалась лишь на магию, что всё же, несмотря на зверский шторм, вела судно на север, унося подальше от свирепых южных морей и островов.

Отец тогда сильно злился, что Дариен, встретивший всего тринадцать рождений Птухайла, тайком пробрался на ладью и прятался в трюме до тех пор, пока команда не бросила якорь в Мутном море.

И уж тут сын правителя Зеелонда больше не мог скрываться, потому что мечтал увидеть своими глазами красный жемчуг на чёрном песке.

Отец тогда заметил лишь голые пятки сына, когда тот бросился вниз головой с борта «Пьяной эльфийки», и уже собирался устроить ему взбучку, но не посмел сделать это на глазах у матросов. Дариен вынырнул последним, сжимая в обеих руках горсти жемчуга, и вся команда свистела и размахивала платками, когда он шёл навстречу отцу, демонстрируя добычу. Отец только посмотрел орлиным взглядом, а вечером едва успел сказать, что Дариен совершил серьёзный проступок и будет наказан, как на ладью легла густая тень и на палубе раздался звон мечей. Они оба выбежали из каюты и увидели чёрный, покрытый наростами корабль, с мачт, бортов и парусов которого потоками лилась вода, а на ладью бежали уродливые плечистые создания с топорами в мускулистых руках. Тогда Дариен впервые увидел фоморов и дрался с ними рядом с отцом. Тот с остервенением рубил длинным мечом, а потом взбежал на верхнюю палубу и закричал: «Ну же, давай, спускайся!»

Дариен хотел увидеть того, кому кричал отец, тоже поднялся и встал рядом, прикрываясь рукой от летящих в лицо брызг.

— Сын, уйди! Живо! — рявкнул отец, и тогда Дариен успел заметить на себе чей-то холодный взгляд, но тот мужчина сразу скрылся из виду. Послышался басовитый приказ, и фоморы бросились на свой корабль, а «Пьяную эльфийку» ещё долго подбрасывало на волнах.

Отец потом не разговаривал с Дариеном, закрылся в каюте, а когда вернулись домой, сказал, что будущему правителю Зеелонда и Восставших Земель следует обучиться военному делу в Городе Мастеров, где лучшая в Альвое школа воинов, и, несмотря на возражения матери, отправил сына в Землю Предков.

Дариен попробовал зажмуриться, чтобы заглушить боль, подкрадывающуюся к сердцу. Ему это удалось, лицо уже обрело подвижность. Он открыл глаза и долго смотрел на пляшущее пламя факела, но словно чувствовал, как снова бьёт в лицо колючий ветер, а они возвращаются в Город Мастеров.

Как раз завершался учебный поход после окончания курса навигации в военной цитадели. Ладьёй управлял учитель, ещё был один юный маг из цитадели магии и восемнадцать воинов - воспитанников третьего курса. Они совсем чуть-чуть приблизились к границе с южными морями, как что-то понесло их туда. Чёрный корабль появился мгновенно. Поднялся выросшей на глазах скалой. Ладью потянуло к нему, как влюблённую эльфийку. Да, эльфийку он тоже помнил, маленькую и напуганную. Это из-за неё фоморы напали на них.

Вот хрустнула кожаная броня, и меч вошёл в грудь. Дариен словно заново почувствовал боль, пронзившую сердце, и ощутил, как тело его покачнулось, не удержалось и повалилось за борт. Он слышал крики и всплески воды, когда за ним следом кто-то нырнул, но он так быстро летел ко дну, что его не могли догнать. Он видел над собой силуэты, кажется, один из них был Баарион, его рана кровоточила, отчего силуэт отбрасывал красную тень, а потом они пропали, и Дариен оказался в чьих-то цепких руках. Над ним блеснули несколько пар тёмных глаз. Женщины. Их длинные волосы расплывались вокруг их голов чёрными ореолами. Одна из них наклонилась очень близко, и её ладонь коснулась раны в груди, отчего сильно зажгло, будто лекарь капнул в рану щипучего зелья. За её бесцветными губами показались белые зубы.

— Он один из нас, — прошипела она, и все повторили за ней: — Он один из нас, он один из нас.

Дариен тогда подумал, что бредит, что это шумит попавшая в уши вода, а женщины — всего лишь игра света корабельных факелов в бушующем море.