Книги
Глава 14
Два чайных сервиза. Пять чашек из белого фарфора. Нет же, Молотову нужно было взять именно мою, именную, где чёрным по белому написано: «Янина». Ну вот кто скажет, что он не провокатор?
— Идите, идите, — едва сдерживаюсь, чтоб не наговорить соседу гадости при отце, я настойчиво выпроваживаю мужчин из дома, — Я найду чем себя занять.
Ага. Найду. Как же…
С Олькой поругалась, Влад не пишет, на работу не нужно… Понятия не имею, чем себя буду занимать до вечера. Но не говорить же об этом папе и Молотову? Не тогда, когда папа агитирует на поездку с ними. Больше я компанию соседа просто не вынесу.
Наконец-то я остаюсь одна. Занятие, пусть и недолгое, находится тут же — я несколько раз мою с большим количеством моющего свою чашку и убираю её в дальний угол кухонного шкафчика, чтоб всяким было неповадно тянуть к ней свои ручонки и губёнки.
Вообще, с соседом пора что-то решать. Только непонятно что именно. Не будет ли странным, если я подойду и попрошу его оставить моего отца в покое?
Бред какой-то.
Выключаю воду и долго смотрю перед собой, пока до меня не доходит, что что-то изменилось. Где-то жужжит телефон.
— Телефон… — заторможено проговариваю, отмерев и завертевшись на месте.
Хоть бы Олька! Жуть как не люблю в ссоре быть с кем-либо. Я, конечно, первая звонить не буду, а вот замять нашу перепалку стоило бы.
Вяземский?
Телефон находится в ванной комнате, куда я, очевидно, его отнесла на полном автопилоте.
— Боря, восемь часов утра почти. — шиплю в трубку, принимая звонок. — Суббота.
Это всё треклятый Молотов. Он мне испортил настроение с утра, а теперь во мне пробудилось какое-то страстное желание испортить его кому-нибудь тоже.
— То-то я смотрю, ты такая в восемь утра бодрая и довольная. — мурлычет босс. — Выскочи, я сейчас подъеду.
— Куда выскочи? Куда подъеду?
— Ой, только не заливай мне, что ты не дома.
— Дома.
— Ну вот и выйди на пару минут. Дело есть.
Опять бред какой-то.
У Бори дело. В восемь утра. У моего дома.
Забыла, что ли, что-то вчера?
Ну не фикус же он мне мой домой везёт?
— Чтоб тебя, Боря. Не дай бог, это какой-то розыгрыш!
Одеваюсь и срываю патчи уже в коридоре, чуть про них не забыв. Для пары минут у меня слишком много паники. Нет, Борис, конечно, заезжал ко мне раз этак надцать, но всё больше вечером. Однажды даже под утро, когда его супруга домой не пустила, а он решил, что Яна-друган. Если что, это цитата. Яна никакой не друган.
Опять меня не туда несёт.
В общем, по утрам Боря ко мне не ездок и не ходок обычно.
Выхожу из подъезда и сразу же вижу подъезжающий Лексус босса.
Значит, не соврал. Не пранк.
— Привет, отдыхающему классу.
Не глуша мотор, Вяземский выпрыгивает из машины и бросается к задней двери.
— Боря, что за дела в субботнее утро?
— Ребёнка хотела? Получай.
Сначала в руках босса появляется маленький голубой рюкзак, а затем и белобрысый мальчишка в голубой футболке, которого Боря держит за руку.
— Чего застыла? Давай. Вот тебе тренажёр. Тренируйся. В обед заберу.
— Ч-чего? К-кого? К-кто это, Боря?
— Это Сергей Борисович. Знакомьтесь. — невозмутимый мужчина настойчиво толкает мне в руки рюкзачок с, кажется, Микки Маусом, и когда ему это удаётся, удаляется в закат. Точнее, к своей машине, но для моего состояния это особой роли не играет.
— Пливет! — горланит мальчик, ничуть не тревожась тем, что остался наедине с незнакомой тётей.
Именно, — чтоб Борю там перекосило, — незнакомой! Я его сына видела, когда он у Вяземского в кабинете ещё по полу ползал в сползающих, кремовых ползунках.
Нет, это всё-таки шутка какая-то. Не может взрослый, адекватный и местами умный человек вручить… пятилетнего ребёнка мне. Пусть даже до обеда! Это розыгрыш. Определённо.
В конце концов, запасных детей у него нет. Этот навряд ли в машине у отца сохранился.
Нет, сейчас вернётся. Ну иначе и быть не может. Объедет вокруг дома и вернётся за сыном.
— Тётя, у тебя имя есть?
— А?
— Я Селёза!
Странное произношение.
— Где же твой папа, Серёжа?
Рефлекторно хватаю руку мальчишки и напряжённо всматриваюсь вправо. Хотя почему вправо? Если Боря объедет вокруг, то он появится слева.
Поворачиваю голову в другую сторону и вижу огромное… ничего. Нет Бори.
Вот гадёныш!
— Уехал на вокзал за мамой.
Что беременная женщина делает на вокзале? Ей же рожать скоро.
Господи,почему меня интересует чужая беременность? Мне бы понять, что с мальчишкой делать-то?
— Пойдём-ка ко мне домой, Серёжа.
Надежда увидеть авто Бори тает с каждой секундой. Как бы мой разум мне ни твердил, что подобное невозможно, но глаза видели, что видели, а в руке нетерпеливо дёргалась маленькая, пухлая ручка.
— А у тебя дома есть иглушки? — картаво вопрошает ребёнок.
— Ага.
«Дома, Серёжа, у меня есть телефон, с которого я позвоню твоему папе и съем ему мозг чайной ложечкой!» — думаю я, ведя ребёнка в свою обитель.
— Ты не голоден?
— Нет, мы завтлакали. А ты?
Ну, вроде бы не всё так плохо. Диалог налаживается. Вполне себе маленький человечек. Смышлёный. Может, как-нибудь доживём и до обеда.
— Вроде того.
Завожу сына босса в квартиру и запираю за нами дверь. Взгляд тут же выхватывает десятки острых углов и множество хрупких предметов.
Это будет сложнее, чем я думала.
Первое желание — сгрести всё, на что натыкается взгляд. Сфинксов у плазмы, Эйфелеву башню от двери, песочные часы и… Нет, так дело не пойдёт. Я же не могу вынести половину гостиной?
Помогаю мальцу раздеться подрагивающими руками и веду его, конечно же, под телевизор. Не знаю, как нынешние дети, а со мной срабатывало.
— Сейчас, сейчас… Две минуточки. — бормочу, словно в бреду, щёлкая каналами.
Наконец, находится детский.
— Маша и медведь. — Сергей Борисович вроде бы доволен.
Рвано выдыхаю и ставлю на диван рюкзак:
— Серёж, мне надо в туалет. Тебя можно одного оставить ненадолго?
— Конечно. — горделиво кивает мальчик, расправляя плечи и вальяжно забравшись с ногами на диван.
Ну вот и прекрасно. Ну вот и отлично.
Вооружившись телефоном, я захожу в ванную комнату и чувствую, как нехорошее предчувствие сжимает сердце.
Можно ли доверять пятилетке?
Открываю дверь и выглядываю из коридора в зал. Вижу белобрысую макушку и успокаиваюсь.
— Ну, Боря… — шепчу, кусая онемевшие губы. — Сейчас я тебе устрою.
На всякий случай включаю воду и, прижав телефон к уху, слушаю нудные и до жути раздражающие меня сейчас гудки.
— Ян, я же за рулём. — как ни в чём не бывало отзывается босс, когда моё терпение готово было лопнуть.
— Боря, ты идиот?! — трясу головой, понимая, что несколько ошиблась. — Ты идиот, Боря! О таких вещах нужно предупреждать заранее! Оговаривать! Я же даже не знаю, что твой сын любит и чем с ним заниматься! Я думала, это какая-то тупая шутка!
— Ого, полегче, Яна. — хохочет Вяземский. — Заранее я и сам не знал. С этими беременными семь пятниц на неделе. Ты не переживай. Порисуете, поговорите, мультики ему включи или дай телефон погонять. После обеда обещали подыскать няню на остаток дня. Всё будет хорошо, Янись.
Капец. Хорошо ему. Моим нервам что-то совсем нехорошо. Я на таком взводе, кажется, и вчера не была, когда отцу в разводе признавалась.
— Неделя к отпуску, Борис! — оставляю последнее слово за собой и сбрасываю звонок.
Дурдом какой-то. Ну, хоть инструкции, какие-никакие, дал.
— Серёжа, а ты хочешь… порисовать. — распахнув дверь ванной, я застываю как вкопанная. — Серёжа? — диван пуст. — Серёжа, ты где? Это не смешно!
