Книги
Глава 12
Стараюсь быть реалисткой.
Понимаю, что вот так сразу и не объяснишь наш дуэт с соседом на лавочке, да и, если честно, не горю желанием что бы то ни было объяснять.
Полетевший в мой огород камень, конечно, мало приятен, но ввиду своей абсурдности довольно терпим.
— Ничего не скажешь?
Что я должна сказать? Оправдываться? Напоминать, что это он мне изменял? Вот уж нет.
Я возглавляю шествие к дому, оставив позади себя и бывшего, и соседа. Егор плетётся позади, Молотов чуть дальше Тарасова и, в общем-то, всё бы ничего, если бы навстречу ещё не вышел папа.
— Вы куда пропали?
— Пап, ты двери хоть закрыл? — осматриваю руки отца и, не находя в них ключей, перевожу испуганный взгляд на подъезд. — Постой, а ключи?
— Ой…
Вот мне и ой. Вот и выбилась в лидеры, чтоб меня.
— Пап, ну как так? Давай, через балкон полезу…
Отец выглядывает из-за меня и улыбается:
— Зачем? Вон, Артём идёт. Что он нам не откроет?
Очень хочется верить, что Егор не станет при папе пытаться выяснять со мной отношения. Очень хочется верить, что он вообще не станет этого когда-либо делать.
— У меня есть ключи. — ухмыляется бывший, закопавшись в карманах тёмных джинсов.
Мои брови удивлённо ползут вверх.
С какой такой великой радости у Егора есть ключи от моей квартиры? Он же вроде как оставил мне свою связку ключей, когда собрал манатки и рванул к своей новой пассии.
Хмуро наблюдаю, как в руках Тарасова появляется огромная связка ключей и он шагает к дверям моего подъезда.
Как-то многовато ключиков. Никак от всех своих баб по ключу собрал. Ну, кроме меня. Я ему определённо точно ключей не давала. Не в этом году уж точно.
Как назло, ещё и Молотов успевает дойти до того, как мой бывший открывает для нас дверь.
У соседа явно хорошее настроение, чего не скажешь обо мне. Уголок губ насмешливо приподнят, бейсболка слишком свободно болтается на темноволосой голове, немного съехав вправо, а зелёный, прищуренный глаз озорно мне подмигивает.
Чокнутый какой-то!
Едва сдерживаюсь, чтоб не покрутить пальцем у виска.
Чёрт бы побрал сегодняшний день. Плохое начало отпуска. Плохое!
— Ну вот, а мы переживали. — весело щебечет отец, не замечая повисшего напряжения.
Он первым входит в квартиру, скидывая тапки у дверей, а я замираю в дверях, обернувшись к Егору.
— Ключи от моего дома и квартиры сегодня же оставишь. — шепчу, косясь на возящегося с замком Молотова. — И вообще, не засиживайся. Попрощайся с отцом и… проваливай.
Не хочу слышать ответ и не хочу ничего обсуждать. Просто пусть уходит. Пусть знает, что ему здесь больше не рады.
— Сама же меня позвала. — усмехается Тарасов, тесня меня в коридор.
— Позвала. — киваю. — Но не для сцен и разборок же, боже. И ты отказал, вообще-то.
— Куда?! Стоять! — гремит в подъезде.
Невольно вздрагиваю, пытаясь рассмотреть из-за спины Тарасова, что там происходит.
— Какие разборки? Ты моя жена… — начинает было бывший муженёк, как его ноги резко приходят в движение.
Мне даже кажется, что он подпрыгнул, впустив в квартиру обезумевшую собаку.
— Ах-ах-ах. — не могу сдержать истерический смех.
Пёс до такой степени напугал Егора, что он едва не запрыгнул на шкаф, побледнев и выронив ключи.
Мне бы озаботиться, куда ломанулся хаски, влетевший в мою квартиру пушистым вихрем, едва не сбив с ног и Тарасова, и меня заодно, но я могу лишь смеяться, глядя на перепуганного бывшего и то, как он вжимается в шкаф.
— Вот это гости. — смеётся отец, явно обнаруживший наглеца в моём доме.
— Ты больная, Яна. Тебе надо голову проверить. — отмирает бывший, дёргаными движениями отлипнув от шкафа и подняв с пола ключи.
Второй раз за день слышу подобные речи. Возможно, даже не последний. Хоть бери справки ламинируй и с собой носи, в качестве опровержений на вот такие вот обвинения.
Каюсь, я совсем забыла, что Егор боится собак. Да и как здесь было вспомнить, если никаких подобных припадков с ним никогда не случалось?
Перспектива, обзавестись собственной собакой, становится всё более привлекательной.
— Да ладно тебе. — отсмеявшись, я протискиваюсь мимо Тарасова, шире открывая дверь.
Соседа нет. Его дверь закрыта. Наверху слышится какая-то возня и громкие шаги.
— Молотов? — кричу, задрав голову вверх и приподняв бровь.
Он же вроде как в своей зверюге души не чает. Не выгнал же он пса из дому?
— Чего?
— Метр пушистого безобразия и невоспитанности не терял?
— Твою мать… — слышится нервное.
Зависаю. Это как вообще, кстати, получилось? Он почему собаку наверху искал? И как собака у меня оказалась тогда?
— Ты что его в дом позовёшь? — недовольно шипит за моей спиной Егор.
Не могу сдержать язвительную ухмылку:
— Нет, блин, сейчас ты собаку ему выведешь.
— Я?!
Наш милейший диалог прервало появление ещё одного действующего лица.
Молотов, собственной персоной, нагло вторгается в мой коридор, сводя на нет всё свободное пространство.
— Где он? — зло сверкает зелёными глазищами.
— Что за тон? Я как будто его украла, боже. — выгибаю бровь и пячусь к залу. — Был с отцом. Не смотрела. Пап?
— Я пройду?
Задумчиво киваю, не совсем понимая, что за мысли там в голове у Молотова. Он странный. Мегастранный. Даже страннее меня, а это, я вам скажу, ого-го какой показатель.
Пропускаю вперёд хамоватого соседа, который даже не подумал разуться, а попёрся в чужой дом в своих грязных, перепачканных песком и не хочу знать, чем ещё, кроссовках.
Нет, ну а чего? Как-то так я себе декрет и представляю. Час убираешь, полчаса радуешься чистому дому и ещё через полчаса всё опять засрано.
Привыкать нужно, стало быть. Выдыхаем.
— Ко мне, Мухтар.
Иду на собачьи команды, попутно осматривая дом. Кажется, пушистый дебошир явился не с целью перевернуть моё жилище вверх дном. Всё, на первый взгляд, на своих местах.
— Да ты присядь, Артём. Выпей, закуси, он сейчас полежит маленько под столом, поймёт, что его ругать не будут, и сам выйдет. — раздаёт советы папа, хвалуя гостя на продолжение застолья.
Вот уж не надо мне такого счастья. Я едва первую волну пережила, слушая мысли о житейском от бывшего и отца. Нет, спасибо.
Останавливаюсь в кухне, за спиной Молотова, и осторожно показываю из-за его плеча папе кулак.
Не уверена, что он увидел столь прозрачный намёк, но настаивать перестал.
— Кхм, — привлекаю внимание, кашлянув в тот самый кулачок, — Может, его колбасой выманить? Или мясом? У меня и то, и то есть.
— Может. — сосед пожимает плечами и под мой ошарашенный взгляд усаживается за стол напротив моего папы.
Жду. Долго жду, когда же Молотов полезет под стол за своей зверюгой, чей пушистый хвост мне прекрасно видно даже с этого расстояния, но ничего похожего на это и близко не происходит. Он, напротив, кладёт руки на стол и, как ни в чём не бывало, заговаривает с папой:
— Обиделся. Из окна, наверное, видел, как мы там с мужиками детскую площадку шаманили.
Э-э-э-э… Не поняла, он что у меня здесь есть, пить собрался?
— Так, а чего с собой не взял? — улыбается отец, медленно переведя на меня взгляд. — Янись, не стой, дай тарелку, приборы, рюмашку гостю.
Рюмашку… Может, ему просто по голове и домой?
— Да я бы взял! Только кто же мне потом квартиру от песка бы отмывал, да его от краски?
— Помощник, стало быть?
Какой кошмар. Кошмарище! Мой кошмар сидит на моей кухне и ведёт высоко-собачьи разговоры с моим папой.
Кое-как оживаю и беру себя в руки:
— Робот-пылесос купи. — шиплю сквозь зубы, всё же выполняя поручение отца.
Ставлю перед Молотовым тарелку с рюмкой и посылаю взглядом сигнал к бегству.
— Спасибо. — зеленоглазый кошмар ухмыляется. — Может, ты мне своего Кешу одолжишь? — густая бровь насмешливо изгибается, а я лишаюсь кислорода.
Кешу? Моего Кешу этому хаму?!
— Я поеду. Проведёшь? — господи, а про Тарасова-то я и забыла.
