Ключи от счастья

Глава шестая

– Может, навестишь меня в Еруде? – Ладин поднял голову с колен женщины и чмокнул ее в пупок. Ила ленивым движением опустила его голову обратно.

– Я не знаю, – она прикусила губу. – Мне нужен повод приехать туда.

– Попроси брата дать тебе поручение или, если хочешь, моя мать пригласит тебя, – виленвиец сел на кровати и обнял любовницу. – Я найду повод, только приезжай.

Ила кивнула:

– Хорошо.

Сын Хозяев Еруды улыбнулся: приятно думать, что их связь не закончится сегодня. Шестнадцать дней – слишком мало, чтобы насладиться этой женщиной. Он бы остался дольше, но отец настаивал на возвращении, а Илларий должен приехать сегодня утром. Причин гостить в Анаке у Ладина не было, разве что заболеть… Как назло, здоровье и не думало подводить, неделю назад он даже начал тренироваться.

За окном солнце начинало свой дневной путь, освещая желтые листья парка святилища и грязно-серое небо. Еще чуть-чуть – и из окна комнаты можно будет разглядеть статуи покровителей, листья опадут и перестанут прятать их от чужих глаз. А потом выпадет снег… Бросить бы все и рвануть с ней к морю. Оно, конечно, уже остыло, но на побережье и зима кажется не такой уж холодной. Ила уловила его настроение и покорно уткнулась ему в плечо ледяным кончиком носа. Ладин накрыл ее ноги одеялом. На улице заморосил дождь, капли побежали по стеклу. Волосы любовницы пахли фиалками, и виленвиец, вдыхая этот аромат, забывал обо всем. Если бы он был свободен, то бы увез ее в Еруду сегодня же и без лишних разговоров.

Раздался стук. Ила накинула халат и, притворив дверь в спальную часть комнаты, пошла открывать. Сказка закончилась, началась реальность. Жизнь, в которой Иле не продохнуть от множества дел, а у него есть беременная непонятно от кого супруга, с которой надо хоть что-то делать.

Ила впустила Лари, брат казался озабоченным, но довольным. Они обнялись. Женщина отметила, что еле заметная раньше морщинка на лбу прочно обосновалась на своем месте. От Лари веяло холодом и осенью, она поспешила отстраниться.

– Ты прекрасно выглядишь, – проговорил Лари вместо приветствия. – Я бы даже сказал, цветуще.

Ила засмеялась и расцеловала его в обе щеки.

– Ну, здравствуй. Как дела?

Брат развел руками.

– О делах после обеда поговорим. Скажи, Ладин, часом, не у тебя?

– У меня, – у Илы запылали щеки.

Лари поджал губу и покачал головой.

– Отправляй его ко мне. И пусть не мешкает. В гостиной его дожидается супруга, но я бы хотел поговорить с ним раньше.

Женщина кивнула, и Илларий продолжил:

– И к тебе у меня просьба. Спустись, развлеки ее немного, я бы отправил Глосу, но она не говорит ни на торейском, ни на виленвийском, а гостья, по-видимому, нашего языка толком не знает.

– Я поняла, – выдохнула Иллария. – Сейчас все сделаю.

Брат коснулся губами ее лба и покинул комнату, аккуратно прикрыв дверь.

Ила вернулась к Ладину. Не было необходимости пересказывать ему разговор с братом, она знала, виленвиец все слышал. Она равнодушно кинула ему одежду и приказала:

– Сначала к Лари, потом к жене.

Сын Хозяев Еруды встал с кровати и подошел к любовнице. Хотел обнять ее, но она не дала. Он взял ее за руку.

– Думаю, я должен тебе кое-что объяснить…

Ила фыркнула.

– Мне ты, к счастью для меня, ничего не должен. А изменять жене – мерзко. Я в этом фарсе участвовать не желаю. Так что одевайся и уматывай.

Она кинула на Ладина полный презрения взгляд и высвободила руку. Он начал торопливо натягивать одежду.

– Прости, последнее, чего мне хотелось – обидеть тебя.

Ила молча наблюдала, как он одевается, а потом открыла ему дверь комнаты, выпроваживая будто незваного гостя. Дождь за окном застучал с удвоенной силой. Осень брала свое.

Сын Хозяев Еруды зашагал к конунгу Краны, заплетая косу на ходу. Виленвиец ожидал от него осуждения, но Илларий предпочел другие темы для беседы. За дверьми кабинета мужчины почти два часа обсуждали дела военные, говорил больше Ладин, Илларий слушал и задавал вопросы. Гость не лукавил, не увиливал, говорил что думает. Глаза конунга Краны не выдавали никаких эмоций. В начале разговора принесли кофе с мясным пирогом, и виленвиец, волей судьбы оставшийся без завтрака, проникся к Илларию еще большей симпатией. Расстались они совершенно довольные друг другом и достигнутыми договоренностями.

Сын Хозяев Еруды отправился в гостиную за женой. Дождь утих, тучки разбежались, и в окна коридора замка заглянуло солнце. Ладин остановился около одного из них и посмотрел на парк. Освещенное яркими лучами святилище заставляло замереть в восхищении. Над лысоватыми деревьями парил красавец ворон. Его черные крылья раскинулись над статуями собратьев, будто защищая от невзгод. Гость вздохнул. Он не видел глаз ворона, но жизнь свою готов был поставить, тот снова насмехается над ним. Возвращаться в Еруду не хотелось, встречаться с Натаной тоже. Поговорить бы с Илларией по-человечески, объяснить все, но она не станет слушать. Ладин с досады махнул рукой и продолжил свой путь.

На подходе к гостиной он услышал торейскую речь. Ила и Натана вели размеренную беседу ни о чем. Голос Натаны за три года ничуть не изменился, сын Хозяев Еруды узнал бы его из тысячи, а вот голос Илы в торейском говоре звучал совсем по-иному. Она употребляла обороты мыслимой и немыслимой вежливости, но все равно, когда она говорила, хотелось вытянуться по стойке смирно и приветствовать госпожу. Виленвиец представил себе, какое впечатление это производит на Натану вкупе с безразличным взглядом Илы, и пожалел о своем позднем прибытии.

Он остановился в дверях гостиной перевести дух. В кресле, что ближе к окну, сидела хозяйка дома и уплетала печенье, на столике рядом стояли чашки и кофейник. Выглядела Ила и правда цветуще. Она улыбалась, демонстрируя игривые ямочки на щеках, и даже синяки под глазами, спутники бессонных ночей, не бросались в глаза. Напротив, на диване, расположилась безупречная Натана. Почти десять лет прошло со дня свадьбы, но она, казалось, не изменилась. Беременность ничуть не портила ее, лишь окутывала флером целомудрия, создавала легенду о женщине, сохраняющей домашний очаг в окружении детей и воспоминаний.

Ладин дождался, пока дамы заметят его. Любовница равнодушно отвела взгляд, и не скажешь, что еще несколько часов назад исходила страстью в его объятиях, а супруга, наоборот, пристально посмотрела ему в глаза, в поисках остатков чувств, наверное. Сыну Хозяев Еруды от этого взгляда стало не по себе. Натана была сродни воспоминанию о проигранном сражении: вроде бы надо помнить, чтобы ошибок не повторять, но отчего-то хочется поскорее забыть. Когда-то он верил в их совместное счастье, потом бесился оттого, что теряет ее, а сейчас и сказать было нечего. Натана улыбнулась, Ладин с удовольствием отметил: ее улыбка больше не тревожит.

Он почти силой уволок жену из замка Вепрей. Отказался от любезного предложения Иллария отобедать с ним. Натана пыталась возражать, но виленвиец на правах мужа сделал все по-своему. Ему хотелось избавить Илу от торейцев хотя бы за обеденным столом. Натана забралась в карету, он молча последовал за ней, уселся напротив, дал знак трогаться и захлопнул дверцу. В карете было сыро, душно, темно и сильно пахло ландышевой водой, любимым ароматом супруги. В кармане плаща кололась какая-то булавка. Ладин залез туда и извлек заколку, серебряную, украшенную сапфировой змейкой. Иллария обронила ее, когда они плавали в лодке по реке, он поднял, но отдать забыл. Мужчина бережно переложил вещицу в кошелек. Полюбуется на нее, когда останется один.