Книги
Глава 7
Бергзар
Госпожа слушала мой рассказ внимательно, ни разу не перебив. Постоянно морщилась и хмурилась, когда я рассказывал, что вел себя отвратительно и семье приходилось меня наказывать. А когда перешел к аукциону и тому, что было потом, она и вовсе возмущенно вскочила и принялась ходить по комнате. Я не знал, стоит ли мне остаться на месте, тоже встать или ползать за ней на коленях. Но госпожа молчала, и я счел за благо остаться на месте. Вставать точно не вариант, а раз я все равно сделаю не так, уж лучше посижу, чем снова сдирать колени в кровь.
— Тебе нравилось то, что с тобой делали, Берг?
— Да, госпожа, — привычно согласился, даже не думая возражать.
— Правда?
Поднял на нее взгляд, рискуя нарваться еще на один пункт в списке проступков. В ее глазах было неприкрытое удивление.
— Д-да, — сказал я снова, но запнулся.
Госпожа вздернула бровь, но перестала допытываться. Лишь приказала продолжать. Я рассказал все, что случилось по сегодняшний вечер, ничего не утаивая. Видел, что она хочет спросить что-то еще, но молчит. А мне приказали только рассказать о себе, ничего более. Лезть в дела госпожи — последнее дело.
— Хорошо, сейчас иди в свою комнату. Если хочешь есть — попроси еды у Ворзевида, — видя мой непонимающий взгляд, пояснила: — У гоблина, который тебя привел. Сейчас он тебя проводит. Утром я решу, что с тобой делать.
Она вышла, оставив меня в недоумении. Если я правильно понял, за прегрешения в доме бывшей госпожи она меня наказывать не будет. А как тогда? Она ведь даже не сказала, с какой целью забрала меня к себе. И на какой срок? Хотелось надеяться, что насовсем. Наверное, нигде не будет хуже, чем у прошлой госпожи. От нынешней я не чувствовал угрозы. Хотя и наши женщины иногда не выглядят опасно, а когда оказываются в спальне, превращаются в хищниц, готовых разорвать на куски. Надеюсь, госпожа не такая. Я не против, если она будет наказывать меня за провинности. В конце концов, я и сам знаю, насколько никчемен и неуклюж. Главное, чтобы не истязала так, чтобы даже лежать было больно. Кстати, об этом.
Стоило гоблину проводить меня в комнату, как я скинул одежду и прошел в ванную. Осмотрел себя везде, где смог. К рубцам и язвам добавились синяки от сегодняшних ремней. Даже в паху налилось синим. Болело все, но вроде терпимо. Сцепив зубы, тщательно вымылся, напялил рубаху и все-таки решился глотнуть пару капель заживляющего зелья. Однако на спине все равно спать не смог, а задница так и вовсе была одним сплошным синяком. Застонал и перевернулся на живот. Стало немного легче, и уснуть таки удалось.
Проснулся от приятных запахов. Не открывая глаз, принюхался. Пахло свежими булочками, фруктами и еще чем-то. Открыл глаза — рядом с кроватью на крохотном столике стоял поднос с едой, а шторка на окне была тщательно задвинута. Благодаря этому в ней царил приятный полумрак, который не ранил мои глаза.
Сел на кровати и снова застонал — забыл о синяках на ягодицах. Поднялся, огляделся — не было и следа чужого присутствия. Но ведь кто-то принес еду и закрыл штору? Неужели я настолько крепко спал, что не услышал?
Крутил эту мысль в голове и так, и этак, и приходилось признать, что так все и было. Измотанный донельзя организм дорвался до сна и решил воспользоваться по максимуму. Потянулся, вновь застонав от прострелившей тело боли. Но вроде она стала меньше и не такой острой. Хотя смотреть на тело все еще было страшно. Все в ранах, кровоподтеках и синяках. Очень надеюсь, что госпожа даст хотя бы пару дней подлечиться, прежде чем призовет к себе для выполнения своих обязанностей.
С аппетитом поел и стал думать, чем заняться. Попробовал выглянуть в окно, но тут же зажмурился. Из глаз брызнули слезы. Нет уж, буду любоваться ночью. Может, стоило попросить у госпожи хотя бы книжку? Хотя она сказала, что утром решит, что со мной делать, сейчас утро, так что ждать осталось недолго. Может, это вообще последние часы моей жизни, так что и книжка ни к чему. Так и не узнаю, чем дело закончится.
Стоило об этом подумать, как пришел Ворзевид и позвал за собой. Ну вот, сейчас решится моя судьба. Он привел меня в другую комнату, где сидела в кресле госпожа и читала какую-то книгу. Я опустился на колени и пополз к ней, замерев у самых ног.
— Доброе утро, Берг. Встань.
Я поднялся и снова замер, глядя на свои голые ступни.
— Как спалось?
— Хорошо, госпожа.
— Я просила называть меня Майей.
— Как скажете, госпожа Майя.
Она тяжело вздохнула, словно я снова сделал что-то не так.
— Я думала, что с тобой делать и решила…
Я весь превратился в слух. Какая судьба меня ожидает? Постельная игрушка, мальчик для битья, раб для работы по дому? Или она отправит меня в шахты?
— Мне не нужен новый слуга, рабов у меня тоже нет, так что придумала единственный выход. Я тебя отпускаю. Можешь вернуться домой или пойти туда, куда захочешь. Я дам тебе денег и припасы на первое время.
Я не верил своим ушам. Отпускает? Но…
С размаху бухнулся на колени, даже не ощущая боли, так велик был страх. Обнял ноги госпожи, прижался к ним щекой и зачастил:
— Не выгоняйте меня, госпожа. Ради Ллос, не гоните. Мне некуда идти. Дома меня убьют, в лесах я не выживу. Ни одно племя меня не примет. Я погибну. Готов быть кем хотите, делать что угодно, только не выгоняйте. Можете меня бить, истязать, даже убить, но не гоните прочь, пожалуйста.
Пара слезинок все-таки сорвалась с ресниц и упала на ноги госпоже. Часто заморгал, чтобы прогнать остальные. Еще один очередной проступок. Когда же я перестану их совершать? По телу прошла дрожь от страха. Я здесь меньше суток, но уже успел провиниться несколько раз. А ведь наказание наверняка не заставит себя ждать.
Госпожа молчала, а я принялся целовать ее ноги в надежде, что она поймет: я готов на все. Она не показалась мне очень жестокой. Так что наверняка сумею вынести наказания от ее руки. А остальное неважно. Готов быть хоть ковриком у ее порога.
Почувствовал руку на своей голове и замер. Ладонь прошлась по волосам, задела ухо, и я зашипел, тут же подавив звук. После экзекуции от дочери бывшей госпожи кончики ушей все еще болели и заживали плохо. На них образовались нарывы от многочисленных проколов, нанесенных лирой Илиниэль. И от прикосновения к ушам все тело простреливало болью.
— Жди тут! — последовал приказ, и я послушно сел, несмотря на боль в заднице, подвернув под себя ноги и сложив руки на коленях. Это была любимая поза моих сестер и матери. Так я выражал почтение к женщинам Дома.
Услышал шаги, но не поднял голову. Госпожа снова село в кресло и чем-то зашуршала, а потом крепко схватила меня за ухо.
— Не дергайся! — приказала она, а после что-то приложила к уху.
Боль и жжение были адскими. Захотелось тут же вывернуться и освободить ухо. И тут я понял: это проверка. Сам же сказал, что она может делать со мной что угодно. И вот она проверяет. Если не выдержу — точно выгонит.
Заставил себя сидеть ровно и не двигаться, хотя это было сложно. Сначала оба уха жгло, потом они словно замерзли, а после начали гореть. Особенно когда госпожа стала почти ласково водить по ним. Против воли по телу прошла дрожь, а дыхание сбилось. Уши — эрогенная зона у всех эльфов. И я не совсем понимал: то, что сейчас делает госпожа, — пытка или ласка? Может, она все-таки оставит меня в качестве постельной игрушки?
Это, в общем-то, не так плохо. Меня готовили к этой роли. Если бы я не был таким неудачником и меня не продали, мать отдала бы меня в мужья или любовники в другой Дом. И до конца дней своих я бы согревал постель какой-то женщины и делал все, что ей захочется. Так чем хуже быть игрушкой у светлой эльфийки?
