Руины веры

ГЛАВА 18

Он в моих руках, черный, холодный, блестящий в лучах заходящего солнца. Такой маленький и безобидный. И смертоносный, стоит нажать на кнопку.

Верчу пистолет в руках, привыкая к его весу. Ощущение — будто держу ядовитую змею. Швырнуть и бежать... Но не бегу, сижу на крыльце и рассматриваю предмет. Я возьму оружие и пойду туда, куда велено, но хватит ли мне духу выстрелить в кого-то по приказу? Не знаю.

Солнце вот-вот сядет, и Проклятые отправятся в «поход», а я все еще не знаю, как поступлю. Спасти отца и вырваться отсюда — предел мечтаний. Вот только я давно не умею мечтать. Чем большего ждешь, тем больнее падать. Падать ниже Нижнего мира некуда. А в своих собственных глазах?

Как всегда, перед «делом» у членов банды приподнятое настроение. Разговоры не смолкают, то там, то здесь слышатся смешки, отдающие нервозностью. Но глаза горят у всех, даже у Мышонка, который никуда не идет и остается охранять вещи. Не думаю, что мальчишка рад тому, что сегодня кто-то умрет, но ему приятно чувствовать себя частью чего-то целого — банды, его семьи.

Рука дрожит. То ли от злости, то ли от страха. Да, мне страшно, пусть никому в этом не признаюсь. Но поддаться страху — умереть прямо сейчас.

Слышу, как внутри канючит Фил, которому и Коэн, и Кесседи категорически отказались дать в руки оружие. Главарь зол, потому что именно из-за халатности блондина умер пленник. Райан… думаю, понимает, что даже в руках Мышонка пистолет менее опасен, чем у задиры Фила.

Раздаются шаги. Коэн проходит мимо, громыхая тяжелыми ботинками по ступеням, и уходит за барак. Должно быть, справить нужду. Провожаю его взглядом. Ну вот и все, осталось совсем немного.

— Кэмерон! Это все ошибка! Не переживай, мы все исправим! Кэмерон! — кричит отец, когда его уводят в наручниках из зала суда.

Закрываю глаза. Стараюсь дышать ровно.

У всего есть своя цена. Я здесь только ради папы. Что мне Проклятые, что члены банды Сида? Я здесь с одной единственной целью. Все остальное — лишь средства к ее достижению. Я не лучше других, не благороднее, я никого не собираюсь спасать.

Тогда почему мне так тошно?

— Кэм, — шаги, а затем голос совсем рядом, — ты чего здесь?

И что Кесседи от меня нужно?

— Тут светлее, — отвечаю, взвешиваю пистолет в руке, — смотрю полноту заряда, прикидываю, на сколько трупов хватит.

— И? — интересуется спокойно, спускается на ступеньку, садится рядом. Инстинктивно отодвигаюсь.

— Если поставить в ряд, хватит на всех.

Райан некоторое время молчит, будто пытается понять, шучу ли. Не шучу. На грани истерики, но держусь.

— Мы никого не будем убивать, — говорит убежденно. Не сдерживаюсь, с губ слетает смешок. — Мы все обсудили, никаких лишних смертей, нам это не нужно, — продолжает. — Если люди Сида отдадут то, что нужно Фреду, он никого не станет убивать.

— С чего бы им что-то там добровольно отдавать?

— А с чего нашему пленнику, — он морщится при этом слове, и мне на мгновение кажется, что ему тошно от бессмысленной жертвы незнакомца не меньше, чем мне, — было бросаться на нож? Они дорожат своими.

Из-за угла выруливает Коэн, и Райан замолкает.

— Чего загораете? — хмыкает главарь, увидев нас на крыльце. На его лице даже намек на улыбку. Полон предвкушения.

— Да так. — Кесседи равнодушно пожимает плечами. — Я вышел покурить, а Кэм любуется пистолетом. — Любуюсь, как же. Киваю, подтверждая. — Хочешь? — предлагает главарю закурить.

Коэн дарит ему брезгливый смешок.

— Вот еще, травиться этой дрянью. К тому же мы идем туда, где дамы.

Все еще посмеиваясь, главарь проходит между нами по ступеням и уходит в барак.

Дамы…

— Все еще утверждаешь, что убивать не планирует? — бросаю Райану в лицо обвинение.

Кесседи качает головой и закуривает.

— Убивать — нет. — Крутит сигарету в тонких длинных пальцах. Мне кажется, его отец был хирургом. В моем воображении именно такие руки должны быть у потомственного хирурга.

— Может, для этих женщин это хуже смерти, — отвечаю придушенно и больше не смотрю на него.

— Мы все выбираем меньшее из зол, — замечает Райан, а потом протягивает ладонь. — Если переоценил свои силы, давай пистолет. Скажу Фреду, что ты соврал, пользоваться им не умеешь, и от тебя с ним будет только больше хлопот. Он поверит.

— Ага, — хмыкаю, проверяю, стоит ли пистолет на предохранителе, и убираю в широкий карман брюк, — а он отдаст его Филу.

— Или Рыжему, — поддакивает Кесседи, — он тоже не вооружен.

Закатываю глаза.

— Еще лучше.

— Вот видишь. — Губы Райана трогает подобие улыбки. — Меньшее из зол. Об этом я и говорю. — После чего бросает окурок в снег, встает и уходит в барак.

Остаюсь в одиночестве. Сжимаю холодную рукоять пистолета в кармане.

Мне становится спокойнее.

***

Солнце неумолимо садится. Уже почти не нервничаю. Привычно убираю чувства подальше.

Время от времени ловлю на себе взгляды Райана. У него что, еще и способности в психологии? Или в психиатрии? Прямо кладезь чудес, а не парень. Но чувствует, что со мной не все в порядке, это точно. Вот только я не овца, и пасти меня не нужно.

Оружие в кармане оттягивает штанину. Легкая тяжесть складного ножа придает уверенность, а эта — дарит неприятное чувство ответственности.

Когда уже почти совсем темно, Коэн выстраивает всех у крыльца.

— Готовы? — спрашивает строго.

— Готовы…

— Конечно…

— Давно… — летит ему в ответ.

Молчу. Главарь уже получил реакцию, которую ждал.

— Кэм?

— А? — вскидываю голову. Сам заметил у меня отсутствие энтузиазма, или Кесседи нашептал?

— Ты еще не участвовал в разборках между банд, — озвучивает очевидное, подходит и становится, возвышаясь передо мной, а потом вдруг водружает ладонь мне на плечо. — Если я дал тебе оружие, то я на тебя ставлю.

Сжимаю губы покрепче. Как бы не засмеяться в голос. Великий мотиватор, чтоб его. Видимо, теперь мне следует схватить знамя и бежать на врага впереди всех с воинственным кличем. Непременно так и поступлю, как только найду подходящий кусок тряпки для знамени…

Мне нужно поблагодарить за доверие. «Спасибо» — такое простое слово. Но произнести его не могу. Не Коэну. Не в этой ситуации.

— Твои ставки никогда не проигрывают, — отвечаю. Пусть понимает, как хочет.

Коэн усмехается и убирает руку.

— Хороший ответ.

Гори в аду, сукин сын. Хорошо, что в темноте он уже не видит выражение моего лица.

— А теперь пошли, — торопит Коэн банду, утратив ко мне интерес. — Кесс, дай распоряжение Мышу и догоняй. Остальные за мной. И тихо!

Если тихо, то и орать нечего, ваше величество.

Бросаю взгляд на дверной проем барака, в котором только что скрылся Райан, отворачиваюсь и плетусь за другими.

***

Не знаю, какой была банда Сида с Сидом, но без Сида они не бойцы. Все происходит быстро.

Еще пока было светло, Олаф и Рид сходили на разведку, и теперь Проклятые точно знают место нахождения противника. Квадрат из бараков тускло освещен пламенем костра, как и днем, разведенного внутри одного из них. Мы крадемся бесшумно, взвешивая каждый шаг на утоптанном снегу. Райан быстро догоняет остальных и теперь, к моему удивлению, распоряжения отдает именно он, а не Коэн. Если так не хотел стычки с бандой Сида, то зачем взялся за ее организацию?

В слабом свете спутника вижу, как Кесседи поднимает руку, указывает на Фила и делает знак, чтобы шел направо. Следующий Курт, его отправляет в другую сторону. Коэн пока вообще в стороне. Как истинный полководец, ждет, когда ему можно будет пожинать лавры победителя.

А вот и мой черед. Мне Райан указывает на окно, давно лишенное стекол.

Внутри барака тихо. Слышен лишь треск костра. Люди уже легли спать. Покосившаяся дверь прикрыта, часового нет.