Книги
Глава 12
“Селёдка” разворачивается чуть ли не на пяточке. Если представить, что наша лоханка никакая не лоханка, а карандаш, то моя моя задача закрасить светящееся пятно штрихами, положить линии одну к одной.
Я справляюсь — световых пятен всё меньше.
— Последний заход, — сообщаю я.
— И сразу свечкой вверх, — командует дядя Тар. — Чую, демоны вот-вот заявятся смотреть, кто их грабит.
Я прохожу над последним оставшимся кочаном дукки, перевожу рычаг конфигурации парусов на взлёт и, как только паруса перестраиваются, задираю нос.
Сзади раздаётся ругань и грохот.
— Дядя, ты упал?
— Как бы я упал, если я пристегнулся? Бритву уронил.
Какую ещё бритву?
Взлетаем хорошо, поза — лёжа на спине. Если за нами кто и гонится, то на кожаных лоскутах-махалках нечего и мечтать угнаться за парусами.
Огонёк на панели подмигивает дружелюбной зеленью — мы вышли на безопасную высоту, и я потихоньку опускаю нос. Мы продолжаем набор высоты, но теперь без экстрима.
И я наконец-то оборачиваюсь.
Корзинки надёжно зафиксированы вдоль стены, крышки закрыты, но дукка светится сквозь прутья, и я легко могу оценить, что корзины набиты битком.
— Дядя! — возмущаюсь я.
Корзин не хватило, и дядя часть добычи дядя оставил на полу. Надо ли говорить, что кочаны укатились в хвост? Но беда не в этом. Если бы мне по каким-то причином пришлось маневрировать и уходить в пике, я рисковала получить кочаном по макушке, благо затылок надёжно прикрыть подголовником.
— Нормально.
Среди кочанов я замечаю сачок на непомерно длинной ручке. У горловины поблёскивает лезви. Полагаю, я вижу бритву? Да уж… Снимать кочаны на ходу, затаскивать, высыпать в корзины и снова брить поляну… Я переоценила дядин профессионализм. Рисковать собой его право, но он и меня подверг опасности.
— Любой багаж должен быть жёстко и надёжно зафиксирован, — цежу я.
— Не нуди. Если такой умный, оформляй бумажки и летай сам.
— Оформлю и буду командовать, как тебе можно дукку собирать, а как нельзя.
Дядя в ответ расхохотался, а я повела “Селёдку” в клуб.
Моральных сил, чтобы уходить на другой остров не осталось, да и идея побега уже перестала казаться такой уж хорошей, надо попытаться поговорить и отменить помолвку, поэтому я задаю возвратные координаты и позволяю самопилоту рулить вместо меня. Я только контролирую, ну и посадка без ручного управления невозможна.
— Командовать он будет, командир, — ворчит дядя, шурша дуккой.
Вообще-то мне даже документ не нужен, чтобы начать. “Селёдка”, как и остальные лоханки клуба относятся к флоту Альянса, а значит, я через Альян могу “спустить” новую пачку правил техники безопасности.
— Зря ты её столько нагрёб, — хмыкаю я.
— Что?
— Сам подумай. Дукку добывают не так уж и часто, если вывалить в продажу целый мешок, цена упадёт.
— Ха! Я, Джен, не такой дурак, как ты думаешь. Я подписал договор с одним купцом, что он обязуется выкупить у меня весь сегодняшний улов. Купе, конечно, не рассчитывал, что мы богатую поляну оберём, но раскошелиться ему всё равно придётся. Так-то. Ты там не отвлекайся, рули. “Селёдка” внимание любит, а не пустой трёп.
— Клуб Семь, Селёдка на связи, запрашиваю посадку на третий канал.
— Разрешаю.
Ориентиурясь на эхлокацию, я снижаюсь. Третий канал уже и теснее того, “взрослого”, на который я шмякнула парусник, но сесть легче. Хоть в середине канала приводнись — “Селёдке” хватит расстояния для полного торможения.
— Джен, я серьёзно. Почему ты до сих пор не оформил документы? Ты же летаешь не хуже меня. В чём-то даже лучше. Честно, Джен, в трудной ситуации я бы отдал штурвал тебе, а не сам крутил.
Потому что у меня за плечами опыт пилотирования одномоторных самолётов.
“Селёдка” мягко соприкасается с водной гладью. Будь дело днём, я бы увидела красивый разлёт мириадов бриллиантовых брызг. Плеск, торможение.
Я запрашиваю руление к причалу.
— Подтверждаю, — откликается диспетчер, которому я явно помешала дремать. Спать он не имеет права, ведь запросить сопровождение может любое судно Альянса, не только клубное. Впрочем, когда кого запреты останавливали? Надо признать, что заминки с ответом не было.
— Джен, ты как? Со мной к купцу? Ехать надо сразу.
— Не-а, спать пора, детское время.
— Какое? А ты у нас что, деть?
Я пожимаю плечами.
Очередной мой промах — я привыкла считать, что детям нужно ложиться вовремя, да и взрослым тоже, а здесь, особенно среди простолюдинов, с пользой режима не знакомы. Дети, как и взрослые, встают с солнцем, а гулять могут хоть до утра. Правда, я не ручаюсь, что так во всех семьях. Возможно, это дядя Тар безалаберный папаша.
— Ты не знаешь, что я малолетка?
— Хлюпик ты. Джен… Доход, мы договорились, пополам. Не думаешь, что я поделю не поровну?
Я смотрю на него.
Доверчивостью я не страдаю и риск прекрасно понимаю, но тащиться к купцу мне лень. Цены я узнаю, прикинуть, сколько он мне приблизительно должен — смогу.
— Я ведь узнаю, — ухмыляюсь я. — И последствия, дядя, тебе не понравятся.
— Поглядите-ка, кто нам угрожает.
Даже если я пойду с дядей, при желании он меня обломает, ведь купец заплатит ему, а не нам. А что я докажу без официального договора?
На жадного дядя не похож…
Оставить бы пару кочанов себе, но не получится — они долго не хранятся. Дядя заключал договор заранее, не только чтобы гарантировать оплату, но и для того, чтобы купец заранее поискал зельевара, который сцедит и законсервирует полезный сок. Да там не только сок, там и кочерыжка, и листья — всё полезно.
В ход не идут только совсем маленькие кочаны, размером с кулак, и один такой я подхватываю — засушу и подвешу на цепочку как памятный трофей.
Дядя фыркает.
Махнув на прощание, я оставляю “Селёдку” на его попечение и выбираюсь через верхний люк
Вдохнув ночную прохладу, я поднимаю лицо к небу. Что с земли, что с летающего острова, звёзды одинаково далеки.
От причала к штабу я шагаю не торопясь, ловлю мгновения тишины. Напряжение постепенно отпускает. Говоря откровенно, вылет на “Селёдке” был одновременно и лишним, и очень интересным. Для меня открытие, что дукку можно “брить”, закладывая над поляной. Я-то была убеждена, что надо непременно садиться и выходить.
Я доплетаюсь до штаба.
Постоянно жить в клубе не то чтобы нельзя… Закуток для подремать устроен, но всё же воздухоплавательный клуб не гостиница, комфорта не будет. Я забираюсь на топчан, укрываюсь потрёпанным пледом. Несмотря на то, что я проветрилась, сон не идёт, я долго ворочаюсь с боку на бок.
Моя мечта, моя страсть — водить кораблики. Мне не нужны тяжёлые неповоротливые корыта с пассажирами. Моё — это акробатика на “Селёдке”. Но как я могу отдаться мечте, когда надо сесть в кресло главы Альянса и на волне едва не случившегося крушения продавить новые стандарты безопасности? Вот-вот, вопросы безопасности важнее.
Не будь на борту контролирующего артефакта, мы бы разбились без шансов.
Засыпаю я только под утро.
Ничего удивительного, что дрыхну я чуть ли не до обеда, просыпаюсь, когда день уже в разгаре.
Я выбираюсь из-под пледа, иду умываюсь и перебираюсь на кухню завтракать, причём завтрак не отличается от ужина, то же мясо на хлебе и чай. Я, как и вчера, сижу на подоконнике. Как и вчера, я вздрагиваю от громогласного:
— Ба! Кого я лицезрею… Джен-мерзавец!
— Командир! Так и не в то горло попасть может, — я отплёвываюсь от крошек.
— Ты, поганец, что вчера учудил, а?
— А?
Он про то, как я посадила парусник? Не похоже — глава клуба откровенно зол. Я мысленно перебираю, что я вчера делала и что могло пойти не так. На ум ничего не приходит. Узнать, что дядя Тар не сидел рядом, а рисковал у люка, командир точно не мог.
