Книги
Глава 5
Люстра на потолке идёт на пятый круг.
Невозможно это больше терпеть.
Прикрываю глаза, пытаясь унять головокружение и прекратить столь мучительный танец круглого абажура. С трудом сглатываю. В горле пересохло. Язык непослушным отростком прилип к нёбу.
— Пи-и-ить… — с трудом выдыхаю, пугаясь собственного голоса. Такой хрипоты я за собой даже во время бронхита не припомню.
Где я вообще?
Люстра не моя. Точно не моя. Как и потолок. Слишком высокий. Или…? Нет, это не кровать высокая, это я на полу лежу, распрекрасная и болезненная. Насчёт первого всё же сомнения одолевают. Не чувствуют себя так распрекрасные по утрам. Если мой внешний вид хоть на долю процента совпадает с состоянием организма, то лежит на полу чучело, которое в огород даже хозяева боятся выставить.
Нехотя вновь открываю глаза, гипнотизируя люстру на потолке.
Замерла, наконец-то. Не движется.
Воодушевившись, приподнимаюсь на локтях. Все прелести головокружения и тошноты накатывают снова, усиливаясь, как назло.
Ха! Я так просто не сдамся.
— Эй? — то ли кричу, то ли шепчу я. Трудно классифицировать собственный хрип.
Нужно осмотреться.
Ёлка! Я её знаю! Точнее, я её видела. Определённо видела.
Только… где?
Ковёр под моей задницей бежевый. Длинный ворс почти не доставляет неудобств в моей ситуации. Было бы ещё здорово, если бы я доползла и уснула на нём вся, а не 50/50.
Шея ныла. Спина едва согнулась, когда я всё-таки приподнялась, не решаясь встать полностью, и уселась на корточки. Голова отозвалась тупой болью. Сапог, — почему-то в единственном экземпляре, — соскочил с ноги, заставив меня пошатнуться.
Что за чертовщина? Где я, грешный суслик?
Оттолкнув сапог, я встаю во весь рост.
Комната мне смутно знакома. Понятия не имею, где я, но, как и с ёлкой — где-то я её видела.
Красивый интерьер в этно стиле, высокая наряженная ель, многочисленные книжные полки, стеллаж для книг, настоящий, на первый взгляд, камин, работающая гирлянда, протянутая по всему дому, разномастные коробки с подарками под ёлкой…
"Новый год!" — уверенно думается мне, делая выводы исключительно увиденному.
Всё же внутри ничего не откликается.
Плевать, где я, здесь должен быть водопровод!
Иду в дверной проём, задевая головой подвешенную гирлянду. Не обращаю на это внимания. Это сейчас не главное.
Поиски кухни несколько затягивались. Я отыскала целый кинозал, три спальни и, наконец-то, ванную комнату.
— Слава богу, — с моих губ срывается хриплый шёпот, пока я с активностью зомби плетусь к белоснежной раковине.
Вот вообще неважно, что там за вода. Лишь бы не вино!
Вино… Что-то всплывает в памяти: какой-то звон и громкий смех, оглушающий мужской голос, на фоне которого что-то стучит или гудит…
Гоню от себя эти обрывки. Открываю кран и упираюсь руками в раковину. Передо мной большое и что немаловажно чистое зеркало в красивой деревянной раме. Я кошу глаза куда угодно, лишь бы не встречаться с собственным взглядом.
...но встретиться пришлось.
Признаться, я ожидала худшего.
— Ну, это уже хороший знак.
Подмигнув довольно симпатичной девушке в зеркале, я перебрасываю тёмно-русые волосы за спину и склоняюсь над мощной струёй воды. Пью долго. Жадно. Даже не чувствуя вкуса, мечтаю об утолении жажды, что никак не наступает.
Так, надо дать себе время подышать.
Не выключаю кран. Выпрямляюсь, встречаясь с голубо-зелёными глазами в отражении. На мне белый топ от довольно своеобразного брючного костюма. Рукава слишком широкие, завязки на груди. Брюки не лучше. Широченные штаны такого же цвета, болтающиеся чуть ниже талии. Плотная ткань оттягивает пояс, отчего он топорщится.
— И куда я такая красивая попала? — выдыхаю, не утратив здорового сарказма.
Слева небольшое окно, в котором виден угол то ли ещё какого-то дома, то ли строения на земельном участке. Справа белая занавеска с принтом палочек корицы. Должно быть, за ней ванная.
И где я эту занавеску видела?
Взгляд скользит в пустующий угол и возвращается к занавеске с парными палочками корицы. Поднимается выше, замирая на держателе, и приклеивается к нему намертво.
Что-то с ним не так.
Топот заставляет очнуться. Вынырнуть из пелены странного дежавю. Сконцентрироваться на шуме воды и топоте чьих-то ног.
Рука сама тянется к крану. Выключаю воду, с замиранием сердца ожидая того, кто вот-вот должен здесь появиться.
— Ты… — ошарашенно выдыхаю.
Осознание приходит не сразу. Продрогший и посиневший Никлс Фог Первый замирает в распахнутых дверях, глядя на меня убийственным взглядом.
— Я! — басит некромант, принявшись остервенело тереть обледеневшие брови и волосы.
— Ты из какого сугроба вылез? — шепчу, а сама опять ловлю себя на зудящем чувстве нелепой тревоги. Нелепой, будто всё это уже было, будто я невольный свидетель, а не участник собственной жизни.
— Помнишь, значит. — как мне кажется, с облегчением произносит мерзопакость. — Я уж было подумал, что мы угодили в какую-то нацеленную петлю времени. А то заладили с Кристи, не помню, не помню…
— Что помню? Какую петлю? Чего не помню? — вопросы остаются без ответа.
Хищный взгляд тёмных, практически чёрных глаз впивается в моё лицо. Он смотрит зло и хмуро одновременно, словно посылая волны раздражения.
— Шёл бы ты отсюда. — цежу я, гордо расправив плечи. Будут меня здесь ещё всякие своими гляделками запугивать. — Давай, давай на выход, Никлс! — повышаю голос, делая шаг вперёд. — Не стоим! Выходим! Уходим вообще отсюда! Домой давай. В Дорион. Я с тебя ещё за Землю спрошу, что ты здесь, мерзопакость такая, делаешь!
Некромант молчит. Упрямо и ехидно. Хищный взгляд быстро сменился предвкушающей улыбкой с ноткой, пока ещё не понятной для меня, издёвки.
— Убирайся, я кому говорю!
— Да тресни ты ему уже, — доносится тихий голос, — И дай поспать…
Я знаю этот голос! Это Кристина!
...и осознание этого заставляет моё сердце сжаться.
Иду к треклятым палочкам корицы, чувствуя, как резко зашумело в голове. Резким движением отдёргиваю занавеску в сторону. Видимо, не рассчитывая силы, потому что крепление падает вниз с чудовищным грохотом.
Не могу отвести от этого зрелища взгляд. Подруге только что прилетело по темечку, а я стою и пялюсь на рухнувший держатель с занавесками и не понимаю, откуда во мне такое чувство. Такое… реально-нереальное, что ли.
— Ты совсем уже? — визжит Крис, которой прилетело от рухнувшей шаткой конструкции. — Ленка, — вскакивает, глядя на меня широко распахнутыми глазами, и грозит мне пальцем, — Ополоумела?
Кажется, ополоумела.
— Мне даже теперь любопытно, что здесь происходит. — усмехается дядюшка Ника, беззаботно размахивая пятернёй Кристине. — Привет, дорогая.
Зло выдыхаю. Не понимаю, что происходит, но это меня бесит. Чудовищно бесит.
— Николаша? — меня передёргивает. Бесит меня, что Крис с ним чаи гоняет и дружбу водит. — А ты… Ты как здесь?
— Это долгая история. — хмыкает он, тут же скрывшись из виду.
Кристину его отсутствие вдохновило на борьбу с ванной.
Но как бы не так. У ванны, должно быть, к ней весьма серьёзные намерения. Чем сильнее Крис упорствовала, пытаясь перекинуть вторую ногу за борт, тем быстрее та соскальзывала, а вслед и её попа, и спина с головой.
— Там ёлка. Мишура и гирлянды. — морщусь от боли, сдавившей виски. — Или был Новый год или вот-вот будет. — протягиваю руку, предлагая свою помощь в борьбе с ванной. — Я ничегошеньки не помню… А ты? Ты что-то говорила о том, чтоб я кому-то треснула и дала тебе поспать. Разве нет?
Кристина не отказывается от помощи. Вместе мы побеждаем, и я подмечаю на ней точь-в-точь такой же костюм, как и на мне. Только чёрного цвета.
