Книги
15.
Сильный, внезапный бой часов ударил по ушам, почти выбил на мгновенье дух из лёгких. Все, кто был в кафе, застыли на местах, уставились на высокий резной корпус, где безвольно замерли стрелки. Воздух будто сгустился до осязаемости, колебался вместе с образами старой забегаловки. И непонятно, с чего вдруг мёртвые часы позволили себе такой странный, предсмертный хрип умирающего времени.
Вокруг снова задвигалось, зажило настоящее. С хрустом лопнул стакан в руках работника. Бармен за стойкой осторожно собрал осколки и стоял нахохлившись, вжав голову в плечи, не сводя испуганных глаз с компании посетителей. Он как будто ожидал от них чего-то.
Человек в форме выдохнул и поднялся из-за соседнего столика, подошёл к часам, хмуро разглядывая циферблат, но руками не касался. Алексею даже показалось, что милицейскому чину очень хочется потрогать, открыть дверку в средней части, потянуть за цепочки подвесов, но он сдержался. Вместо решительных действий мужчина потирал широкой ладонью крутую шею. А ещё… здесь историк не ручался за правдивость того, что видел, но чудилось — стрелки часов сменили положение.
— Ты недоговорил, — досадливо промокнув салфеткой стол, сказала Оксана.
Когда ударили часы, она опрокинула чашку с остатками кофе. У неё и сейчас дрожали пальцы. Алексей поймал изящную руку, осторожно сжал удерживая.
— Испугалась?
— Вовсе нет! — Высвободившись, Ксана отбросила испорченные салфетки. — Мне пора. Спасибо. Я верну долг при случае. Где ты остановился?
— У родственницы… Подожди! Какой долг? Глупости!
Получилось, что говорил Алексей уже в спину убегающей подруге. Исчезла она так же быстро, как и в прошлую встречу. Он записал в блокнот:
«Троицкая церковь/монастырь»
Подумав, добавил:
«Кафе-бар “Часики”»
Перебрал весь перечень. Вопросов оставалось много. С шифровкой на двери библиотеки он разберётся сегодня вечером, сидя за столом в уютной, пахнущей пирогами комнате у бабы Вари.
Под тяжёлыми взглядами местных Алексей вышел на улицу. Но и там он продолжал чувствовать, с каким подозрением смотрит на него эта троица за соседним столиком. Да, и взгляд бармена сверлил спину. Наверняка и в окно наблюдают. Неприятно и мерзко. Или надумал себе сложностей там, где их нет и не было?
— Не слишком гостеприимно, — пробормотал он вслух, чтобы успокоиться.
Разговор с Оксаной оставил осадок из смутной тоски, сомнений и тревоги, ничуть не отличающийся от того, что заронил в Алексее бывший мент Борисыч. Обоим удалось растравить в историке меланхолию, свойственную провинциальному городу, пустынным окраинам и умирающей природе.
Алексей помнил Ксану весёлой, импульсивной девушкой. Каждая её легковесная мысль тут же слетала с языка. От прежней подруги не осталось и тени, как будто что-то постоянно давило на неё. Таинственный бизнес и суровый спутник настолько стеснили Оксану в действиях, что она позабыла о прежней свободе. Только это приходило в голову молодому историку, вместе с желанием защитить, забрать из рук мучителя. И снова он отогнал назойливые мысли, сочтя их преувеличением.
— Пара дней в дрянном городке, и вот, ты уже рефлексирующий невротик с воспалённым воображением.
Продолжая беседовать с самим собой, Алексей решил больше не искушать судьбу, а вернуться в квартиру бабы Вари. Особо не глядя по сторонам, он быстро добрался до зелёной двери и открыл своим ключом, выданным хозяйкой в личное пользование.
Чемодан так и стоял в уголке под вешалкой. Родственница и не заглянула в него, чему Алексей весьма подивился. Неужели не любопытно, что там прислал дед? Зря, что ли, столько сил потратил, пока вёз? Его самого иногда настигал жгучий интерес, но вещь была чужая, и на поводу у эмоций он не шёл.
В недрах квартиры гремело посудой, соблазняло ароматами.
— Как раз вовремя!
Баба Варя улыбнулась, вошедшему на маленькую кухоньку, Алексею. Показалось, с облегчением и радостью. С крышкой от кастрюли в одной руке, поварёшкой в другой она являла собой символ уюта и домашнего очага. Всё тягостные мысли на время унесло прочь.
— Борщ готов. Садись, Алёшенька, за стол. Весь день пропадал.
— Я в кафе перекусил, — ему сделалось неудобно, он привык сам заботиться о себе. – Вы меня балуете.
— В «Часиках» что ли? Отрава одна! Не ходи в кафе. И никаких «вы»! Баба Варя и всё, — она ловко расставляла тарелки, раскладывала свежий хлеб.
И Алексей сдался, но для приличия продолжал делать вид, что сопротивляется.
— Незаслуженно хорошо вы обо мне заботитесь. Напишите потом список продуктов, я закуплю.
— Я на тебе проверяю, не исчезли ли со временем мои кулинарные способности, — Варвара ласково потрепала Алексея по волосам и занесла руку с черпаком над фаянсовой тарелкой. — Руки вымыл?
— Воспитательные способности тоже проверяете? — ёрничал он, лукаво прищурив один глаз.
— Я могу и боевые навыки обновить, если придётся. Ну-ка, марш в ванную! — Баба Варя нахмурила брови, пытаясь придать лицу грозное выражение, но долго не выдержала и звонко рассмеялась. — По дороге как раз захватишь в прихожей конверт. Тебе просил передать молодой человек.
Сердце Алексея нервно и тревожно бухнулось о рёбра. Кому могло прийти в голову писать письма или записки чужаку, не так давно сошедшему с поезда.
— Мне?
— Да, сказал, что это важно.
— Не местный? Представился?
— Нет. Наших я всех знаю. Приходил, где-то час назад. Весёлый такой парнишка. Выспрашивал, где ты. Я про библиотеку сказала, но он решил письмо сразу отдать. Оставил конверт и умчался. Шустрый, точно ветер.
— Весёлый и шустрый, — Алексей присел за стол, понимая, что образ начинает вырисовываться. – Невысокий, подтянутый…
— Глаза красивые, — соглашаясь, мечтательно добавила баба Варя.
— Карие?
— Так это твой знакомый?
— Попутчик, — упавшим голосом пробубнил Алексей, теряя радостный настрой.
Он покрутил белый прямоугольник в руках, отложил, возвращаясь взглядом. Хотелось немедленно вскрыть письмо, но непонятная неуверенность останавливала.
Зачем Сашке было писать ему? Два посторонних человека. Случайные знакомые.
Рассеянно ковыряясь в тарелке, он размышлял, перескочив на очередную мысль, цепко ухватился за неё.
— Интересная у вас библиотека. Видно, что здание старое. Найти бы кто проектировал и когда.
— Да, что там интересного, — сложив сухие руки на коленях, старушка присела отдохнуть. – Я маленькая была: здание стояло. При бабушке моей стояло. Говорят, и при её бабушке на месте было. Перестраивали его, ремонтировали, добавляли что-то. Вот такое и вышло, а концов не найдёшь.
— Я бы поискал, — Алексей коснулся конверта на столе, чувствуя, как любопытство буквально жжёт пальцы.
— Не надо, Алёшенька, — рассеянно сказала Варвара. – Как бы ни вышло чего.
— Конкретизируйте, баба Варя, — хмурясь, он внимательно изучал румяное, морщинистое лицо родственницы.
Именно благодаря маленьким складочкам на стареющей коже ей удавалось скрывать эмоции от собеседника.
— Отец Мишкин, деда твоего, стало быть, отец, до чего непоседливый был человек. Везде нос сунет. Историей интересовался. Троицкий монастырь вдоль и поперёк изучил. С монахами больше общался, чем с роднёй.
— Где такой? – мысленно историк возликовал, спрашивать не придётся, сама баба Варя расскажет.
— За городом. Теперь одни развалины там. Не поделили они что-то с Казимиром… — Она замолчала, подумала, словно сама испугалась неизвестно чего. – Там же, в монастыре, схлестнулись первый раз. Из Смуровых он.
Алексей вытянул шею впитывая каждое слово. Мысленно отметил знакомое имя.
— И?
— Убили прадеда, — она с силой сжала губы. – Жена увезла детей в большой город, чтобы только подальше от местных. С той поры мы с Мишей и не виделись.
