Книги
Глава 22
Щенки. Двое. У какой-то другой меня было больше — пять. Или не совсем у меня?
— Ты говорила об этом?
Стефан стоял рядом, продолжая придерживать меня за талию, и смотрел туда же, куда и я. В ворохе опилок и отсыревших мешков ворочались два комочка шерсти. Как следует их рассмотреть у нас не было возможности, но этого сейчас и не требовалось.
Не знаю, как у Стефана, а у меня нутро бунтовало. Вряд ли для него это что-то значит. Гончая и гончая. Тем более та, что обнажила клыки и атаковала.
Мрак! Да что со мной такое? Почему в груди так тяжело? Сколько гончих на моём счету? Восемь? Или восемь десятков? Почему именно эта так… меняет меня?
Перед глазами вновь поплыло. Стало светлее. Руку обожгло теплом.
— Тише, тише. — заговорщицки прошептала молодая женщина, приложив изящный пальчик к губам. Кажется, к моим. — Это будет наш с тобой секрет. Не все поймут, Кристианна. Ты должна быть храброй.
Она — Кристианна кивнула. Маленькая ручка сжала мамину руку что было силы.
— Ну, покажи же уже! — капризно потребовала девчонка.
— Тише, дорогая. Если ты будешь кричать, ты испугаешь новоиспечённую маму. Обещаешь, вести себя тихо? — с придыханием шептала женщина, положив свободную руку на тёмную деревянную дверь.
— Обещаю, мамочка. Я буду вести себя как мышка.
Дверь пришла в движение, тихо отворилась и замерла. Перед глазами встала тёмная комната, освещённая лишь пламенем свечей из небольшого канделябра, что стоял на большом, припорошённом мукой столе.
Писк резанул по ушам. В камине, вместо дров и огня, на ватных одеялах лежала гончая, взирая на нас хищным, зеленоватым взглядом.
— Мамочка, мне страшно. — шепнула девочка, отстранившись от двери и вжавшись в мамину ногу.
— Милая, тебе нечего бояться. Это величайшее счастье и чудо, дорогая. — мама приобняла девочку за худенькие плечи, и склонилась, поцеловав макушку.
Запахло корицей и ванилью.
— Но почему? Они ведь дикие. — с восторгом и сомнением спросила девочка.
— Дикие. Но не всегда были такими. Природа возьмёт своё, рано или поздно всё вернётся на круги своя, и хищников станет гораздо меньше. Она мать. Прежде всего мать, что сама пришла к людям, ища защиты и заботы для себя и своего потомства. Это чудо, Кристианна. Это наша надежда. — женщина улыбнулась, смахнув с уголков глаз выступившие слезинки, и растрепала волосы на голове дочери. Перед глазами сразу же возникли светлые локоны, что быстро были убраны за ухо маминой рукой. — Мы позаботимся о них. Дадим надежду остальным. Мы не звери, Кристёныш.
— А можно мне одним глазиком посмотреть на щеночков?
— Ох, милая, не сейчас. — тихо рассмеялась мама. — Нам нужно привыкнуть друг к другу. Она доверила нам себя и своих деток. Мы тоже должны заслужить её доверие, и как только это случится, я уверена, она с радостью примет твою заботу о её малышах. Запастись терпением.
— Она не уйдёт, мамочка?
— Нет, милая. Ей незачем убегать и нападать. Она ещё слаба. В наших руках приручить величайшего хищника Зонака — в наших руках уставшая мать…
Сновидение отступило так же внезапно, как и нахлынуло. Я обнаружила себя сидящей на мешке, а напротив меня, на корточках, замер Стефан, блуждая по моему лицу заинтересованным взглядом.
Горло саднило. Будто я только что ревела в три ручья. Даже нос побаливал, издав некрасивый звук на вдохе.
— Что ты видишь? — вполне серьёзно спросил законник, опрометчиво положив ладони на мои колени.
— О чём ты? — прогундосила я, стерев с лица дорожки слёз.
Мрак! Я плакала! Да как так-то?! Ещё и при свидетелях!
— Не отрицай. — покачал головой мужчина. — Реакция зрачков, мимика, нестабильное сердцебиение и сбоящий пульс. Ты что-то видишь во время своих приступов. И реагируешь на это тем или иным образом. — Стефан прищурился, а я что было силы врезала по его кистям. — Эй!
— Не эй, а не трогай меня без моего разрешения! Разве сейчас это было обязательно? — за воинственным настроем я прятала собственный страх. Меньше всего мне хотелось сойти за безумную. Даже если Стефан мне поверит, что дальше? Разве подобное может быть нормальным? — Я трогала твои колени или, скажем, прес, а?! — не прекращала нападки я. — Ты только что меня обозвал мразью, обвиняя в бездействии и отсутствии самоотверженности во благо незнакомого, ЗДОРОВОГО мужчины, а сейчас трогаешь, будто мы близки!
— Только что? — хмуро переспросил мужчина, примирительно подняв вверх руки. — Мы сидим здесь полчаса, Тень.
Ой! Гончие меня раздери, а ведь и правда. Сумки здесь, свалены у стены. Айзек колдует над чадящим сухостоем, что даёт нам какое-никакое освещение. За сумками и хворостом нужно было как минимум сходить, не говоря уже о том, чтобы поднять, разложить и разжечь.
— Какая разница? Обзывал и обвинял ведь! — энтузиазм угасал. Как-то резко мои претензии закончились, уступив место лёгкой сонливости и безразличию.
Какого мрака? Что так воняет?
— На сейчас нам лучше закончить этот разговор. — зевнув, озвучил наше общее желание Стеф.
Я была с ним полностью согласна, вот только меня несколько напрягало своё состояние.
Сконцентрировавшись на чадящем костре, я принюхалась ещё раз. Дымный запах сухого дерева, горький — полыни, кисло-сладкий… Мрак, что за запах?
Тряхнув головой, встала на ноги, отметив, что мой странный гипс не выдержал контакта с водой. Подошва размякла и чавкала, оставляя на дощатом полу белые следы. Хмыкнув, я остановилась за спиной Айзека, пошевелив стопой и удовлетворённо улыбнувшись. Нога не болела от слова совсем.
На следующем шаге о пол что-то ударилось.
Ух ты ж, скверна поглоти меня! Нож выпал. Повидались-таки до того, как я избавилась от чудо-валенка.
— Мне...нехорошо…
Вздрогнув, я опомнилась. Отвела взгляд от пола и едва успела схватить за воротник лёгкой куртки завалившегося вперёд мужчину.
Тяжёлый какой, мрак!
— Стефан, помоги! Стефан! Стеф?
Да чтоб вас всех! У-у-у-у!
Не придумав ничего лучше, я повалила Айзека на пол, в обратную сторону от костра, куда его чуть не опрокинуло, и оглянулась. Стефан сидел у тех же мешков, уронив голову на сложенные на коленях руки и не отзывался. Дыхание на миг сбило. Тревога всколыхнулась в груди, отзываясь покалыванием в кончиках пальцев.
За неимением других подручных средств, я разбросала тлеющие угольки гипсом, молотя по ним сумкой, схваченной в спешке. Покойся с миром её содержимое, ибо орудовала я ей так, что кузнецы молотом так не работают.
Мракрвое здание! Мраковые полы. Там бетон, там деревянный настил. Что это вообще такое? Ох, зря я сюда привела Мигардцев. Не готовы изнеженные тихой и размеренной жизнью мужчины к Зоне. Я и сама к подобному не была готова, признаю.
...но я бы и не стала собирать сухостой и хворост с сон-травой!
— Тише, тише, малыши, я о вас позабочусь.
Устала как голодная гончая. Рухнула на пол в другой части мракового второго этажа и поморщилась. Сумка выскользнула из рук, а пот застил глаза.
Здесь больше нельзя оставаться. Иначе я присоединяюсь к Стефану и Айзеку. Дым, конечно, выветрится, но мне свежий воздух необходим, чтобы не уснуть, а не чтоб проснуться.
— Такое со мной впервые. — подытожила я, вытянув руку и погладив пищащих щенков. — Прорвёмся, ребята. Вот сейчас сумки проверю и начнём прорываться. — я словно оправдывалась перед самой собой, поглядывая на беззащитного Стефана и его водителя. — У всех будет всё хорошо. Но нам нужно думать о себе в первую очередь. Так ведь? Зона ломает самоотверженных. Это слабость, а Зонак не терпит слабых. Мы ведь сильные? Да. Мы очень-очень сильные…
