Книги
Глава 8. Выбор зла, день второй
О наличии в кабинете постороннего я вспоминала лишь изредка, натыкаясь взглядом на диван. Брендон взял с собой читалку и валялся, подложив под голову выпрошенный в соседнем отделе небольшой валик. У них там не так давно меняли мебель, и старые кресла отправились на свалку. А вот валики, украшавшие их подголовники, соседи запасливо заныкали, и наш химера каким-то чудом умудрился добыть один из них.
О своих родственниках ни по отцовской, ни по материнской линии он ничего не знал, так что помощи от него не предвиделось. Но за полдня нам удалось выяснить, что у бабульки Антельсмейн было двое детей, сын и дочь, сбежавшая примерно лет пятьдесят назад. Ей тогда было всего лишь девятнадцать, девчонка совсем, но уже с кучей приводов за магазинные кражи, нарушения общественного порядка и два угона автомобиля. Даже срок реальный выписали, но потом адвокат добился замены на условный.
— Кстати, а откуда у них деньги на адвоката? — поинтересовалась Изильда, как раз отвечающая за генеалогические раскопки.
Она сидела, уставившись в ноут, задумчиво водила пальцем по тачпаду и любовалась на мелькание указателя на экране.
— Адвокат был не из дешевых… А, нет, в то время он был бесплатный, это потом раскрутился.
— Ну вот, а я уже стойку сделала. — Вздохнув, я покосилась на развалившегося на диване Брендона и предложила: — Пойдем обедать?
Кафешка внутри здания бюро отличалась адекватным минимализмом. Это касалось как меню, так и цен. Главное — ходить никуда не надо, только спуститься на первый этаж.
Столики, правда, тоже были рассчитаны максимум на троих, и обычно нас это не смущало. Мы оставляли Эдика дежурить в офисе, а сами как раз втроем — я, Алекс и Изильда — отправлялись обедать или перекусить вечером, чтобы продержаться до домашнего ужина. Но теперь нам пришлось разделиться на парочки.
Вчера Брендона развлекал Алекс, а сегодня я решила, что химера — это моя забота.
За окном вовсю буйствовала весна. И запахи кружили голову даже в наших каменных джунглях, заглушая ароматы еды.
— Скоро праздник пришествия Отхурона, бога обезьян, — внезапно произнес Брендон, глядя при этом в окно, а не на меня.
Я не сразу поняла, к чему это он, потом вспомнила:
— Как раз в этот праздник ты должен будешь везти главного жреца в его колеснице?
— Да, причем один, раз ребят из храма изъяли. — Брендон кривовато улыбнулся и уткнулся в тарелку с супом.
— Если все еще будет идти следствие, то жрецу придется прогуляться пешком или использовать аэротягу. — Я сосредоточенно наблюдала за химерой, пытаясь понять, о чем он думает. Так увлеклась, что даже нижнюю губу стала покусывать. Дурацкая привычка, от которой мне никак не избавиться.
— На каком основании? — уточнил Брендон, наконец-то решившись посмотреть мне в глаза. Конкретно сейчас он все равно не походил на жертву, но почему-то его очень хотелось пожалеть. — Я не преступник и вроде бы даже не подозреваемый. — Усмехнувшись, химера принялся собирать тарелки, свои и мои, складывая их на поднос. — Так что обязан буду явиться по первому зову. Думаю, меня попытаются забрать уже завтра, если не сегодня.
— Ты свидетель обвинения. — Я встала, уперлась ладонями о стол и уставилась на парня сверху вниз. Взгляд у меня, когда я хочу, довольно тяжелый, но Брендон лишь слегка нахмурился, продолжая делать вид, что очень занят уборкой посуды. — Мы не отдадим тебя храму, потому что ты свидетельствуешь против него.
— А потом? — Тарелки и стаканы внезапно закончились, так что химере пришлось приподнять голову и взглянуть на меня. — Потом я вернусь к ним…
— Нет! — со злостью, уверенно рыкнула я. — Не вернешься!
Это было бы очень нечестно, несправедливо, жестоко… Опасно! Очень опасно возвращать Брендона в храм, который мы ощутимо прижали благодаря его показаниям.
— Не понимаю. — Парень с интересом разглядывал меня, тогда как большая часть посетителей кафешки, сначала вздрогнув от моего рыка, убедилась, что ничего особенного не происходит, и снова занялась своими делами. — Зачем я тебе нужен?
— В смысле? — Я озадаченно посмотрела на химеру. — Тебя не вернут в храм по закону, понимаешь?
— А где был этот закон раньше? — с горькой жесткостью выдохнул Брендон.
— Закон надо тыкать носом в несправедливость. — Нахмурившись, я попыталась оправдаться: — Никто ведь даже не подозревал о том, что творится в храме.
Химера на это лишь скептически скривился.
Конечно, насчет «никого» я сильно преувеличила. Скорее всего, много кто знал, только не те, кого волновала справедливость. А самое обидное, что, если бы обезьяны так издевались над подростками из кошачьих, их бы гораздо раньше призвали к порядку. Мы гораздо спокойнее относимся к дискриминации тех, кто от нас отличается.
Очевидно, Брендон думал примерно о том же, потому что, когда мы уже поднимались в полупустом лифте обратно в отдел, негромко произнес:
— Мы ведь могли быть везунчиками, которых принимают сразу два рода, а стали изгоями, которых все презирают.
— Да ладно, в школе можно огрести и за то, что ботан в очках, и за то, что голова кудрявая или цвет волос не такой, как у всех, — тут же отреагировал Алекс. Уверенно, явно опираясь на собственный жизненный опыт. У него имелись по крайней мере два пункта из трех: кудрявая голова и редкий для барсов снежный окрас.
Может, и очки когда-то были. Конечно, для оборотней проблемы с глазами — редкость, однако подобное встречается. А операции по устранению любых внешних дефектов делаются лишь после того, как тело полностью сформировалось.
— Для того чтобы стать изгоем, совсем не обязательно быть химерой, — закончил Алекс свою мысль.
И тут же двое едущих с нами молодых полицейских, оторвавшись от болтовни друг с другом, покосились в нашу сторону и настороженно замолчали.
Брендон насмешливо фыркнул. У него было такое лицо, словно он очень хочет пугануть эту парочку, так что пришлось незаметно погрозить ему кулаком.
Но пока я отвлеклась на химеру, Изильда, до этого сосредоточенно следящая за мельканием цифр, показывающих, на каком этаже мы находимся, с серьезным лицом выдала:
— Это называется конформность. Стремление быть как все любой ценой, иначе затопчут. Так что, если попадешь в общество, где преобладают стадные животные инстинкты, придется или терпеть насмешки, или стараться не выделяться. Но, хвала Бастет, здесь у нас служат образованные оборотни, а не животные, правда, парни?
Я еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Оба полицейских, презрительно-настороженно косящихся на Брендона, синхронно вздрогнули, едва поняли, что Изильда обращается к ним. Но к их счастью, лифт остановился на нашем этаже и мы вышли.
— «Мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться», — уже в отделе, усаживаясь за свой стол, процитировала я древнего поэта. — Но иногда все же лучше сбежать. Ты наполовину лев, нечего тебе делать с обезьянами!
— Учитывая, сколько я должен знакомому злу, к незнакомому меня вряд ли отпустят, — хмыкнул Брендон. — Но я с радостью сбежал бы, если бы было куда.
