Истинная на его голову

Глава 1

Я не верю в человеческую доброту и бескорыстность. Могла бы сказать не верила, но я понятия не имею ни кто я, ни как я раньше жила. А он… Красивый, взрослый и серьезный мужчина, распахивающий передо мною многочисленные двери в комнаты своего огромного дома, и смотрит на меня так… непонятно… то по-доброму и с теплотой, то такое впечатление, что вот-вот съест — проглотит и не подавится. Опасный, с ним нужно быть осторожной. Хоть он и своими поступками демонстрирует свое хорошее отношение ко мне, меня все таки он настораживает. Бывает, взглянет так, что меня озноб пробирает от этого взгляда. Понятия не имею, что с ним не так и на какой фиг я ему сдалась. Кто я, а кто он! Я жертва страшной автомобильной аварии, чудом выжившая, без памяти, родни, жилья, без ничего… А он… Его стиль одежды, поведение, повадки и наличие водителя, охраны, огромного дома говорит о многом. Успешный. Да, пожалуй, это самое верное определение. Он излучает силу и власть, редко улыбается, мало говорит, если и говорит то исключительно по делу, а его легкий акцент вызывает на моем лице улыбку.

Вот на кой я ему сдалась без кола, двора и родни…

Он конечно же объясняет это тем, что именно он стал свидетелем той аварии и доставил меня в больницу, где врачи долгое время боролись за мою жизнь, и теперь чувствует ответственность за мою дальнейшую судьбу. Говорит он убедительно, но меня не покидает ощущение, что что-то в этой ситуации не так. Разве у него других дел нет? Я думаю успешные и богатые люди дорожат своим временем, и не станут тратить его впустую… на меня. Я же ничего не умею. Или не помню, что умею. Чем я могу отплатить этому человеку? А платить прийдется… Я однажды заглянула в чек выписанный моим врачом и, увидев сумму с трудом удержала челюсть. Признаться, я вообще решила, что это номер телефона, если бы не символ доллара в конце набора цифр, я бы этим себя и успокаивала. А так…

— Это будет твоя комната на первое время. — очередная дверь не просто была распахнута символически, а торжественно представлена мне. Неловко переминаясь с ноги на ногу я переступила порог и застыла в восторге. Комната была невероятной. Тут было все: и плазма на стене и многочисленные полки, заставленные книгами и косметикой; огромная кровать с воздушным балдахином бледно-розового цвета; большие шкаф-купе, куда десять меня поместятся; стерео система; столик для макияжа и даже кресло-качалка.

— Это комната вашей дочери? — потрясенно выдохнула я. В голове не укладывалось, что это все может быть для меня.

— Это твоя комната. — холодно отрезал он. Я поежилась от его перемены в голосе и взгляде. Он опять заставил меня насторожиться и подумать, что я сболтнула что-то не то, лишнее. Я чувствую себя глупой, рядом с этим мужчиной. Скорее всего так и есть. Несмотря на спортивное телосложение и несомненно уход за собой Итан — мой спаситель и благодетель, выглядел мужчиной 30–40 лет. Вполне разумно предположить, что в этом возрасте люди имеют семьи и детей, а я чувствую себя непроходимой тупицей…

— Извините… — пробормотала я.

— Мы же договорились, что ты обращаешься ко мне на ты, Клэри. — сделав шаг в мою сторону, он поставил рядом со мной чемоданчик с больничными принадлежностями: одеждой, расческой, зубной пастой и прочим, которые сам же и купил, и тут же отступил, глядя на меня насмешливо.

Легко ему сказать… А у меня язык не поворачивается ему ты-кать… Пришлось кивнуть.

— Извини.

— Ничего привыкнешь. — он еще раз окинул взглядом комнату, прежде, чем удовлетворительно кивнуть. — Через час приедет врач, лучше не засыпай. Я сейчас пришлю к тебе горничную, обращайся к ней по любым вопросам. Она поможет тебе обустроиться и принять ванну, если ты захочешь. Без разрешения врача стены дома не покидать, тем более без сопровождения. Ну все, не буду мешать, увидимся за ужином.

Я нерешительно застыла посередине комнаты, глядя на хлопнувшую дверь, за которой скрылся мужчина. Горничные, сопровождение — это казалось таким диким для меня. Я определенно не принадлежу его миру, и вряд ли вписываюсь в его образ жизни.

Осторожно усевшись на розоватое произведение искусства, которое язык не поворачивался назвать просто кроватью, я с восхищением отметила мягкость, оказавшегося подо мной матраца. Наконец-то! Хоть моя больница была не из дешевых, но больничная кровать успела вымотать и надоесть своей жесткостью, а вот эта мне по душе… Мягкая, мягкая… Наверное, как я и люблю. В любом случае моя тушка сегодня будет довольна, а бедные кости наконец отдохнут.

Стук в дверь раздался внезапно, заставив меня одернуть руку от мягкого, как бархат покрывала, которым была застелена кровать и съежиться. Когда стук повторился, я сжавшись от страха крикнула: "войдите", и с опасением уставилась на приоткрывшуюся дверь.

Миловидное пухленькое личико, как и его хозяйка, с интересом застыло на пороге, разглядывая меня с минуту. Я напряглась.

— Здравствуй, я Алевтина. Я буду тебе помогать. — тепло улыбнулась женщина, видимо сочтя достаточным лицезрение моей персоны, переключаясь на комнату.

Ведет себя так, словно тут и не работает и видит эту комнату впервые. Подозрительно. При всей ее пышной фигурке, укутанной в длинноватое черное платье с белым воротничком стоечкой и добродушной улыбке она мне показалась подозрительной личностью.

— Кларисса. — решительно представилась я, раздумывая, как бы поскорее выпроводить ее от сюда. — Спасибо, мне не нужна помощь, но я буду иметь в виду.

— Да? — горничная удивилась, но не спешила покидать так интересующую ее комнату. — А Итан сказал, что ты бы хотела принять ванну. Ты только после больницы? Бедняжка. — еще одна странность: почему она своего непосредственного работодателя называет по имени. И смотрит так… С жалостью и любопытством, что под кровать от нее спрятаться хочется. — Такая молоденькая, ты племянница Итана, да? Он предупредил, что скоро к тебе наведается врач, может тебе принести что-то?

Уцепившись за последний вопрос как за спасательную соломинку в череде ее бессвязного, как по мне, потока и набора слов, я интенсивно закивала:

— Чай! Зеленый! С мелиссой! Если можно, пожалуйста. — выдавив улыбку, попросила я.

— Конечно можно, деточка. — женщина всплеснула руками и почти скрылась за дверью, сорвав с моих губ вздох облегчения, — Погоди, а тебе можно точно чай с мелиссой, доктор разрешает? — Алевтина вернулась, так и не скрывшись из моего поля зрения. Что тут скажешь, счастье было близко.

— Можно. — тяжело вздохнула я.

— Ну ладно, я принесу. От одной чашечки ничего же плохого не случится, а там я сама спрошу у врача, когда он прейдёт. — заговорщицки мне подмигнув женщина резко подбоченилась. — Деточка, так, а может чего к чаю? У нас и пироги есть и эклеры, круассаны и даже тарталетки шоколадные. Итан такой сладкоежка. Худенькая такая…

— Чай, пожалуйста… — взмолилась я.

— Ну я принесу еще чего-нибудь, а там съешь, не съешь — твоё дело. Сейчас не хочешь, а может взглянешь и аппетит проснется.

Закатив глаза я рухнула на кровать, раскинув руки в стороны, наслаждаясь тишиной и одиночеством.

Да… К такому я была не готова… Толи еще будет.

На моё счастье Алевтина вернулась с изящным золотистым разносом, на котором стоял прозрачный заварник, миниатюрная чашечка с блюдцем и горой чего-то безумно калорийного даже на первый взгляд, и не одна. Следом за ней вошел в комнату высокий, представительный мужчина в белоснежной рубашке. Когда он представился Джастином и сказал, что он врач, моя челюсть окончательно упала на пол. Не похож он на врача… И смотрит как-то жалобно…

Может я умираю, а Итан не говорит мне о каком-то смертельном диагнозе?