Самая настоящая любовь

Глава 1. В лавке зельевара

Моя сестра выходит замуж. И это стало последней каплей в череде свадеб, которые захватили город Эдельвейс после неприятного инцидента в лавке зелий. Собственно, свадебная лихорадка поразила всех.

Всех, но не меня – ту, что была в самом эпицентре уничтожения годового запаса любовного зелья самого известного зельевара в нашей стране.

Я спокойно перенесла новости о том, что моим соперницам в текущем сезоне сделали предложения. Что немудрено: они были моложе меня на пять, а то и на десять лет! Я промолчала, когда престарелая вдова из дома напротив поехала в соседний город, чтобы не терять времени, пока освободиться церковь, и обручиться со своим пятым мужем. Я искренне порадовалась, когда мама познакомила меня с сэром Элмером, желавшим скоротать остаток дней с ней в законном браке. Но когда Хэлен, моя младшая сестра, с визгами влетела в дамскую гостиную, тряся рукой словно в припадке, сообщила, что её Эндрю, разорвавший помолвку полгода назад одумался и с извинениями сделал предложение размером не меньше ста карат, – тут я не выдержала.

– Где ваш хозяин?!

– Леди Фриман, заверяю вас, что я личность свободная и ни у кого в услужении не хожу, – меланхолично заявил сэр Фейн, стоявший за прилавком словно прекрасная статуя увядающей молодости. Если бы не его сварливый характер, то и к нему бы выстроилась очередь из вдов, желающих видеть подле себя подтянутого мужчину средних лет. Стареющим девам такой партнёр стал бы очередным украшением и поводом для зависти одиноких подруг и соседок.

– Вы работаете в лавке, хозяином которой является Гидеон Олдман, а значит, он и ваш хозяин.

– Хм... – Сэр Фейн нахмурился, я будто открыла ему глаза на очевидную закономерность. – Вот как, – понятливо кивнул мужчина. – Но я не считаю сэра Олдмана своим хозяином, клятвы служить ему я не давал, а здесь помогаю, потому что нравится общаться с людьми, – с улыбкой сообщил он мне.

– А я пришла пообщаться с хозяином лавки... с Олдманом! – Требовательно стукнула ладонью по прилавку. Стоящие на ней склянки с зельями звякнули, возмущаясь на мою неосмотрительность, будто мало их собратьев полегло из-за моей неосторожности.

– Леди Фриман, повторный погром моей лавки я вам не прощу, и ваша маменька никакими слезами и мольбами не остановит меня от того, чтобы пустить вас и всю вашу семью по миру, – услышала я холодный голос, и мурашки пробежали по спине, чувствуя близость опасности.

Но я пришла сюда, чтобы разобраться с творящейся несправедливостью, а не признавать силу самого могущественного зельева Унглии, который решил обосноваться в Эдельвейсе, а не в столице. Там-то его талант оценили бы по достоинству, и он бы купался в славе, деньгах и девушках, готовых терпеть упрямых и вредных ослов. Но нет! Ему приспичило мозолить глаза своим великолепием и талантом в нашем заштатном городе.

– Я уже говорила, и ни раз, что моей вины в том инциденте нет, – ответила сэру Олдману, разворачиваясь к нему лицом.

Стоило неимоверных усилий, чтобы смотреть прямо в глаза недовольного мужчины и не растаять от его красоты.

Сэр Гидеон Олдман смог очаровать всех женщин Эдельвейса, они, собственно, и стали его первыми клиентами, что привело к бешеной популярности одного из продуктов зельевара – любовное зелье.

Любовное зелье, созданное Гидеоном Олдманом, обещало обретение любви и беспрепятственное получение благословения брака. Что не могло не заинтересовать всех страждущих выскочить замуж.

Я же две недели назад впервые рискнула заглянуть в лавку зельевара не для покупки любовного зелья. Нет. Меня интересовало совершенно другое. Но теперь... Когда все в Эдельвейс надышались парами любовного зелья, вырвавшегося в первый мой приход из лавки Олдмана, а я осталась не в удел, готова согласиться и на пузырёк сладкого обмана, лишь бы не остаться последней незамужней женщиной во всём городе.

Меня и так зовут бедовой за глаза из-за того, что притягиваю несчастья, так ещё и старой девой начнут кликать... Нет, этого я точно не переживу!

– Сэр Олдман, – процедила сквозь зубы, мысленно крепко держась за причину своего визита.

– Да, леди Фриман, – холодно и с безразличием на лице произнёс мужчина, взмахнув пушистыми ресницами.

– Как это понимать?

– Не могли бы вы конкретизировать свой вопрос, если хотите услышать точный ответ, а не первое пришедшее мне в голову. – Он пронизывал меня насквозь своим ледяным взором. Карие глаза зельевара походили на комья сырой земли: поблёскивали в свете светильников и затягивали в холодные недра, обездвиживая и выдавливая последний глоток воздуха из лёгких.

Но если не вглядываться в глубину его глаз, то можно было потерять голову и начать нести всякий бред, ненавязчиво и игриво подводя к главному вопросу: «Не составите ли вы мне компанию во время обеда или, быть может, договоримся встретиться на светском балу? Запишу на вас два... Нет, три танца!»

Шёлковые волосы игривыми волнами обрамляли его лицо. Тонкие губы, казалось, никогда не знали улыбок: ни мягких, ни едва уловимых, ни ехидных, ни циничных. Никаких! Высокие точёные скулы – мечта любой девушки, как и его густые ресницы.

– Почему все в городе с ума посходили из-за ваших зелий, а я?.. – голос надломился из-за подступившего к горлу кому.

Олдман изогнул одну бровь, ожидая, что я всё же лишу его необходимости додумывать суть моей претензии.

– Я...Я... Я... – закряхтела, не в состоянии отвести взгляда от его глаз.

– Гидеон? – обеспокоенно обратился к зельевару сэр Фейн.

– Джорд, завари, пожалуйста, чай с ромашкой для леди Фриман, – дал он в ответ указание.

Сзади скрипнули половицы, раздались шаги. Когда всё стихло, сэр Олдман пригласил меня присесть в одно из кресел, стоявших в глубине магазинчика.

– Сразу скажу, что любовных зелий у меня нет и появятся они не раньше, чем после полнолуния, – заговорил зельевар деловым тоном, устроившись в кресле напротив.

– Я... – Замотала головой, ужасаясь тому, как быстро растеряла запал в его присутствии.

– А зелье от вашего несуществующего проклятья я делать не буду. Лекарь вас же не лечит, когда вы здоровы, – упирался он, закрывая глаза на все истории моих неудач и слухи, витавшие вокруг моего имени.

– Но...

– Что?

– Я не замужем... А мне уже двадцать восемь! А-а-а! – разревелась белугой, шокируя невозмутимого зельевара.

– Кхм-кхм, – неловко прочистил он горло, подавшись вперёд и сдвинувшись на край кресла. Перед моим лицом возник белоснежный платок, который я не думая схватила, чтобы утереть слёзы.

– Я же не ур-родина... – заикаясь из-за всхлипов, изливала душу тому, кто был самым последним в списке людей, кому стоит доверять наболевшее.

– Нет. Вы обычная.

– Об-бычная?– Утёрла один глаз, чтобы взглянуть незамутнённым взором на Олдмана и узнать: он шутит так?

– Вполне обычная: не расписная краса, но точно не уродина, – подтвердил он.

– А-а-а! – завелась с новой силой, осознав, что на не очень старого и тем более красиво мужа мне не стоит рассчитывать. Такой обычной, как я, сгодится любой с золотой монетой за душой и крышей над головой, а остальное уже неважно. Не время для разборчивого вкуса, когда ситуация патовая. Не сидеть же в девках до седин, чтобы превратиться в городскую чудачку, которую будут обходить за три версты и провожать косыми взглядами и неприятными шепотками до конца жизни.

– Я считаю, что женщинам не стоит рваться замуж раньше шестидесяти...

– Что?..

– Раньше тридцати шести, – повторил он. – Так что у вас полно ещё времени.