Книги
Глава 13
Первым из тени выступил носик, затем – круглая мордочка, глазки-бусинки.
– Хомка! – обрадовалась я. – Это всего лишь ты. Как я рада!
Я протянула руки, чтобы погладить пушистую шерстку, но хомяк зашипел. Оголились маленькие зубки. Но даже они не пугали меня, а еще больше умиляли.
– Да! Ты очень грозный, – согласилась я. Отломила половину булки и отдала хомяку. – Все по-честному.
Зверек тут же принялся набивать щеки. Я умилялась и потягивала отвар.
– Как тебе здесь живется? – спросила я. На ответ не надеялась, да и Хомка не обращал на меня ровным счетом никакого внимания. – Холодно. Всегда темно. Свет только у мальчишек. Но не думаю, что ты им показываешься на глаза. Да и едой они с тобой явно не делятся. Ты один одинешенек в этом мире. Совсем, как я.
Вдруг стало так себя жаль. В носу защипало. Слезы были совсем рядом, но я старалась сдерживаться. Не хватало, чтобы мальчишки увидели мои красные глаза. С такими покажешь слабину один раз, все, уважения потом не добиться.
– Вот чем я заслужила такое? Почему именно меня закинуло непонятно куда? И ладно бы, как в книжках, прилагались магические таланты или принц бы в меня влюбился. Нет. Меня приютила шайка детей-воришек. И это сейчас у них выдался удачный день. А когда еда и серебро закончатся. Что они будут делать с бесполезной и пугающей ведьмой? Правильно, выгонят.
Хомка уже прожевал свою часть ужина, но не убегал. Слушал меня внимательно. Мне даже показалось, что он понимает мои горести. Но вот я закончила жаловаться. Надеялась хомячок оттает, позволит обнять себя, прижать к щеке пушистый бочок. Но нет, Хомка развернулся и мигом скрылся в тени.
Я вздохнула.
– Какой жестокий мир. Рассчитывать можно лишь на себя.
Закончив ужин, я взбила тюк с соломой и решила вздремнуть. Делать все равно нечего, а идти к мальчишкам и вести светские беседы желания не было. Очень хотелось в горячую ванну. И чтобы с ароматной пеной, и свечи вокруг расставить. Но сбыться этой мечте в средневековом мире не суждено. Вода, как я по поняла, в катакомбах тоже была ценностью. Особенно чистая. Мыться мальчишек никто не учил. Да и мне не дадут расходовать воду на умывание.
Кое-как обтерев лицо пушистой шалью, я угомонилась. Зато если решу вновь показаться на поверхности, не придется маскироваться. Наверняка чернота въелась в мою кожу так, что и скрабиком не с первого раза ототрется.
Я улеглась на свою постель и раздумывала, стоит ли погасить свечу. Мальчишки заверяли, что в катакомбах нет ничего опасного. Да и я столько времени ходила в абсолютной тьме и жива осталась. А свечи мне могут и перестать давать. Расточительство среди беспризорников не приветствовалось.
Я горестно вздохнула и уже протянула руку к свече, как в коридоре послышался шорох.
Я замерла. Может это Сэл или Том?
Шорох повторился.
– Кто здесь?
Ответа не было, но шорох стал громче. Звук приближался. Казалось, что-то тащили по полу.
Я встала, взяла свечу и выглянула в коридор.
За поворотом сидел Хомка. Рядом с ним что-то лежало. Похоже именно это хомяк тащил по полу. Лапки зверька слишком маленькие, поднять вещицу он не сумел. Вот и тащил за уголок.
– Хома? – я оглядела коридор. Больше там никого не было. – Можно?
На всякий случай спросила я, указав на предмет. Я помнила, как Хома шипел на меня, и не собиралась расстраивать зверька без необходимости.
Хома кивнул, сидя на задних лапках. При этом вид у него был такой важный и гордый. Я улыбнулась и наклонилась ниже.
Оказалось, Хома принес мне книгу. Она была в кожаной обложке, чего не встретишь в моем мире, но не очень-то толстая.
– Что ж, посмотрим.
Я возвратилась в каморку и уселась на тюк. Хомка неожиданно прытко забрался ко мне на колени. Но мордочку состроил такую, что я даже не пыталась его погладить. Он будто бы собирался почитать вместе со мной.
Вот только как я это буду делать? Я же не знаю, на каком языке здесь пишут.
Я удивленно хлопнула глазами от неожиданной догадки.
– Но ты меня понимаешь? – мне даже показалось, что Хома кивнул. – И мальчишки меня понимают. Значит, хоть какие-то знания с перемещением между мирами мне передались!
Я с азартом распахнула книгу. Вдруг там что-то полезное.
Это была даже не книга, а скорее тетрадь. Желтые листки без линеек были исписаны от руки. Буквы наверняка выводили чернилами. А писавший был не очень аккуратен. Кое-где виднелись кляксы, некоторые строчки зачеркнуты много раз. На полях были сокращения и пометки. При перелистывании страницы похрустывали. Словно были очень старые или к ним не прикасалась уже очень давно.
Я разочарованно взглянула на Хомку. Я-то ожидала что-то полезное. Может, справочник или инструкцию, как возвратиться домой. А это больше походило на конспект нерадивого студента.
Он что-то записывал в тетрадь, потом перечеркивал. С текстом соседствовали рисунки. Я сама таким грешила на лекциях от скуки. Вот только рисовала цветочки да зверушек. Здесь же красовались затейливые символы, пентаграммы, и совершенно непонятные знаки.
Я хотела уж было захлопнуть тетрадку и отложить до лучших времен, но Хомка не дал. Он принялся возмущенно пищать, подпрыгивать у меня на коленях и даже шипеть.
– Ладно, ладно, – успокоила его я. – Но что мне с этим делать, я совершенно не представляю.
Я провела подушечками пальцев по кожаной обложке. Она была темно-коричневая и мягкая, хотя и казалась древней. Вновь открыла.
Никакого посвящения или подписи на форзаце. Сразу шел текст. Он был разбит на сегменты, и отчего-то напомнил мне кулинарную книгу.
Я хихикнула. Вот открою ресторан в магическом мире. И буду кормить изысканными яствами знать. И столики у меня будут заказывать за полгода. Разбогатею и буду жить припеваючи.
Хомка зашипел, призывая меня к серьезности.
Я сосредоточилась и постаралась всмотреться в прописные строчки. Сперва ничего разобрать не могла, но потом вдруг пришло осознание, что я знаю, как это произносится. Губы сами зашевелились, я произносила слова, смысла которых не понимала. Слова складывались в предложения. И звучали они как-то особенно, певуче, тянулись, будто мед.
Произнеся последнее слово, я замерла в ожидании. Что-то должно произойти, я была уверена. Но что именно, не знала.
И тут блокнот дрогнул у меня в руках. Раз, другой. А затем плавно поплыл вверх. Он парил! Мои пальцы больше не касались его, но старый блокнот висел в воздухе.
