Рыжая для Серого

Глава 10. Городская цепочка

Обнаруженная в автобусе девушка-кролик представилась именем Акация, уточнив, что является жительницей Форестбурга – этот город был первым в графике посещения соседних городов у Калифа Сафара.

– Вас преподнесли в качестве жертвы? – робко поинтересовалась Акация, вжавшись в угол своего койко-места.

– Жертвы? – не поняла я и вопросительно посмотрела на Люка, развалившегося на противоположной кровати.

– Простите, – вздрогнула Акация, – я не хотела вас оскорбить, – перепугалась она непонятно чего.

– Я не жертва. И вообще не приемлю таких отношений между людьми. Между зверолюдьми, – исправилась быстренько

– А что с вашими?.. – Акация прижала маленькими ручками концы своих длинных ушей к самой груди: при желании она их и бантиком могла бы завязать под подбородком, до такой степени они были длинными.

– Так я не зверолюд. Я ведьма. Видишь? – Заправила волосы за ухо, демонстрируя первое отличие, и привстала с кровати, показывая отсутствие хвоста. За что поймала недовольный и укоризненный взгляд Люка.

– И не смотри на меня так, – одёрнула его, усаживаясь назад, на постель Акации.

– Ведьма? Я думала это персонажи сказок, – едва слышно прошептала крольчиха, побледнев.

– Я настоящая. И Калиф Сафар нанял меня, чтобы разобраться с его коллекцией артефактов. Так что не будем мешать и стеснять друг друга в этом путешествии, – предложила я.

Акация согласно тряхнула головой и попросила разрешения вернуться к прерванному отдыху.

– Надо поговорить, – бросила я Люку, как только девушка-кролик скрылась за шторками. – Двигайся, – велела, залезая на его постель.

С шумным сопением он повернулся на бок, чтобы я могла уместиться и задёрнуть шторки, скрыв нас от остальных пассажиров этого автобуса. Работающий мотор и сопротивляющийся быстрому движению автобуса воздух давали шанс утопить все слова в шорохе и гудении, не позволяя сопровождающим нас зверолюдам расслышать детали разговора.

– Что еще за жертва? – начала я с этого вопроса.

– Обычная жертва, – обыденным тоном ответил Люк. – Приносим каждый год в праздник урожая уже больше ста лет. Обычно жертвами становятся молодые девушки.

– Что еще за дикость? – возмутилась, стараясь не наваливаться на Люка и боясь при этом, что на любой следующей кочке слечу с его койки на пол.

– Каждый город зверолюдов ведёт обособленную жизнь, но активно взаимодействует с соседями в обменах товарами и продуктами. А вот Прайдбург выступает в качестве военного города. Их жители настоящие бойцы. Все без исключения. Поэтому Прайдбург всегда приходит на помощь соседним городам, когда вспыхивают конфликты и доходит до применения силы. Он поддерживает баланс между восемью городами и держит связь с главой соседней цепочки городов, живущих по такой же схеме. За это Прайдбург получает продукты и товары из подопечных городов, а раз в год – жертву для вскармливания нового поколения хищников. По одной девушке от запуганных жителей.

Последние слова Люка оглушили. Выходит, Акацию везут в Прайдбург, чтобы скормить зверолюдам. Ужас!

Автобус тряхнуло, и я вцепилась пальцами в рубашку Люка, пытаясь переварить новую информацию. Теперь ясно, отчего Акация забилась в дальний угол и не показывает носа.

Горячая рука обожгла спину сквозь тонкую ткань блузки, переключив внимание на волка, который взялся за своё, прижав меня к себе.

– Не хочу получить по ушам, если моя госпожа ведьма упадёт с кровати, – тихо оправдался он хрипловатым голосом. Волна мурашек разбежалась из-под его ладони, щекоча кожу. Это окончательно сбило меня с мысли, так что с должной строгостью взглянуть в глаза волка не вышло.

– Говоришь, – со сбившимся дыханием поинтересовалась я, – у вас так давно? И всех это устраивает? – Облизнула губы, пересохшие от сумасшедшей смеси эмоций вблизи хищника, поведавшего о том, что каннибализм у них – это норма. – Меня пытались отдать вместо жертвы от Гарденбурга? – пронзило ужасом внезапное осознание.

– Но с тобой ничего не будет, пока мэр Сафар считает, что от живой тебя больше пользы, чем от мертвой, – то ли признался, то ли предупредил шёпотом Люк.

Внезапная паника окольцевала грудь тугими кольцами. Я часто задышала, не в состоянии взять своё тело под контроль.

Я всё понимаю: все когда-нибудь умрём, но не так – растерзанной и съеденной животными. А перевозбуждённый мозг подсказывал, что эти звери будут намеренно затягивать с умерщвлением своей жертвы, изводя её страхом близкой и неизбежной смерти. Незавидное будущее не могло не пугать до жути.

– Дыши медленно, – остановил Люк, без стеснения обняв меня обеими руками. – Спокойней. Хищники чуют страх, ты же не хочешь, чтобы они почувствовали в тебе слабого? – нашёптывал волк, успокаивающе поглаживая по спине.

Нет, чтобы ни случилось потом, это не повод заранее признавать своё поражение. Только стоит это сделать, и я буду не лучше мэров Форестбурга и Гарденбурга, что из года в год отдают по одной девушке, лишь бы не поссориться с сильным соседом. Не выходит силой? Включи мозги и возьми хитростью! Иначе сиди в углу и трясись от страха, как Акация. А я не она, и ею никогда не стану!

Сделала глубокий вдох. Задержала дыхание и медленно выдохнула, уткнувшись носом в грудь Люка. Еще несколько минут понадобилось, чтобы окончательно успокоиться и потребовать у волка рассказать мне всё, что знает про ведьм.

Первой и, главное, хорошей новостью стало то, что истории про ведьм, если и были когда-то зафиксированы на бумаге, то все эти фолианты были сожжены. Остались лишь сказки, передававшиеся из уст в уста. И даже Люк высказал к ним недоверие, потому как одну и ту же историю каждый рассказчик преподносил по-своему, сдабривая новыми деталями или вовсе ограничиваясь сухими фактами.

А сказкам своей матери Люк доверял больше всего, так как она работала в городской библиотеке, чьи работники пересказывали друг другу истории про ведьм, считая это забавой и своеобразным ритуалом посвящения. Современные же зверолюди использовали образы ведьм в целях припугнуть малышей: «не убегай от меня, а то ведьма украдёт тебя», и всё в таком духе.

Сразу вспомнилась детская колыбельная про волчка, который схватит за бочок. Стало смешно, но в детстве я действительно не рисковала ложиться на край не из-за риска упасть, а опасаясь очнуться в лесу. И это несмотря на то, что жили мы в городе. Какой лес? Какой волк?! Такой, как Люк? Но он не типичный волчок: схватил за бок, но только для того, чтобы не дать упасть. И в лес меня тоже не потащит. Не сейчас – это уж точно.

Люк говорил, говорил и говорил, а я старалась запомнить основные моменты: ведьмы – коренные жители этого мира, а вот зверолюди – результат смешения их крови с пришельцами с другого листа, то есть мира, который держится на одной из бесчисленных веток Мирового дерева наравне с другими мирами-листами.

Некоторые старики-зверолюди еще поклонялись священным зверям-прародителям, но молодёжь относилась к старой вере, как и к сказкам про ведьм – всё это выдумки, которые не заслуживают внимания. Но я так не считала и мотала на ус каждое слово Люка. И выходило, что зверолюди – потомки ведьм, про которых те старательно пытаются забыть. Причина, разумеется, Люку была неизвестна. Видимо, её всё же смогли похоронить глубоко и, вероятно, безвозвратно. Вдаваться в детали я не собиралась. Надо было просто создать в собственной голове более чёткий образ ведьмы, который я пытаюсь воплотить в жизнь, чтобы сохранить свою шкуру.

– Интересно, если ведьмы были как я, то как они?.. – Я замолкла, опустив взгляд на грудь Люка. Мы лежали лицом друг к другу, по-прежнему разделяя одну тесную койку.