Три BMW на парковке

Глава 5

Из-за этого непонятно откуда взявшегося вируса, он не видел Сунери уже больше недели. Весь измучился от переживаний. Как бы он не старался отговорить её не лезть на передовую, чем он только не аргументировал, даже угрожал, ничего не действовало. Она твердила, что это её долг, что она не сможет потом в глаза смотреть своим коллегам и что вообще он знал на ком женился, а значит должен уважать её мнение. И такая решимость в глазах, что он понимал - переубедить её не было никаких шансов.

Выходить было запрещено, работа встала, улицы города были пусты. Когда никогда был слышен вой сирен полицейских машин. Одно развлечение телевизор да интернет и то надоели. Иногда он выходил на балкон и перебрасывался парой слов с соседями, но потом снова возвращался в пустую квартиру, слонялся из угла в угол, не находя себе места. Надо было собаку завести, был бы лишний повод выйти на улицу хоть пару раз в день. Или кота, с ним можно было бы поговорить, почесать за ухом и уложить рядом в пустую постель. А вообще уже пора подумать о наследнике или наследнице...

Он совершенно разучился спать один. Ворочался с боку на бок, включал посреди ночи телевизор, смотрел и не видел, думал о своём, а чаще о ней. А ведь когда-то он жил один, отлично себя чувствовал и ничего не хотел менять. Интересно, как долго он сможет протянуть без неё? Даже телефон не спасал - мало было её голоса. Не помогал и скайп - мало было её видеть. Он хотел её слышать, видеть и чувствовать рядом с собой каждую минуту.

Он любил наблюдать за ней, когда она была чем-то занята. Особенно когда расчёсывала свои волосы. Прядь за прядью, Сунери осторожно водила щёткой и что-то напевала себе под нос, а он в это время сходил с ума. Иногда у него не хватало терпения ждать, подходил, выхватывал щётку из рук, отмечал в своём личном списке побед её изумлённый взгляд и начиналось сумасшествие…

Ещё ему нравилось делать вид, что он якобы не замечает, как его жена в тайне от него ест сладкое, особенно варенье. Да и сам любил соблазнять её чем-нибудь вкусным, а потом посмеиваться над её мучениями на беговой дорожке. Ему нравились её чуть появившиеся округлости, а она приходила в ужас от каждого прибавленного грамма. Специально повесила на холодильник свою подростковую фотографию, а он время от времени пририсовывал к ней всякие ерундовинки: цветочки, бантики, конфетки...

Не проморгать бы сегодня сабдживала, а то самому придётся тащиться на рынок, а в такую жару, да ещё в такое неспокойное время не особо хотелось. Вообще это было удобно: продукты приносят прямо домой, даже мало того, что домой, так ещё и под балкон, спустил ведёрочко, тебе туда угодливый продавец накидает всё, что душе угодно да и поднимай наверх!

Посмотрел, оценил, поторговался, да и спускай ведро с деньгами вниз. Милое дело!

По-моему он не тем занимается! Постоянно в разъездах, клиенты с прибабахами, а тут ходишь себе по улицам, таскаешь за собой тачку, орёшь на всю улицу, хозяюшки тебе радуются, хозяюшки все дома сидят, не то, что его хозяюшка, которой вечно нет дома. Его, правда, тоже нет, он тоже весь в работе. Тут ещё Рудра подкинул идею небольшого совместного дела. Нет, сабдживалой ему быть не светит. Это пока карантин они выручают, а так он с Сунери закупают всё с супермаркетах по пути, когда домой возвращаются с работы или на выходных.

Особо им нравится "Пасифик Молл", сравнительно недалеко от дома, хочешь на метро, хочешь на машине. Да и атмосфера там приятная. С этим карантином неизвестно, когда всё начнёт работать. Хотелось бы уже поскорей, а то он одичает.

А ещё он хотел есть. Пока вёл холостяцкий образ жизни кое-чему научился. Карри, сабджи, дал выходили у него отменными, по его скромному мнению, и считал, что он готовит не хуже, чем его бывшая, пока он не попробовал как всё это готовит Сунери.

Это была волшебная, какая-то неземная еда, с такими полувкусиями и полутонами, что повтору с его стороны никак не поддавалось, хоть он не раз смотрел и записывал. Сунери смеялась и каждый раз в рецепт добавляла что-то новое и блюдо получалось вкуснее первоначального в тысячу раз. Он обожал как она готовит. Он обожал всё, что она делала.

Ещё выручали и скрашивали одиночество телефонные разговоры со всем семейством Ранаватов. Сначала обычно звонил Друв, рассказывал, как круто учиться удалённо, учитель далеко, можно списать и так далее в том же духе. Аман радовался за мальчишку, иногда подкидывал пару дельных советов. Потом трубку брала Майра, она рассказывала какое это мучение - учёба на удалёнке, как её уже трясёт от всех этих он-лайн уроков и заданий.

Аман сочувствовал ей всей душой и советовал не падать духом, что рано или поздно этот кошмар закончится. Потом она передавала трубку Рудре, тот рассказывал, как хорошо, что он домосед и легко переживает тяготы самоизоляции, а ещё хорошо, что дом был большой и всегда можно было найти местечко, чтобы спрятаться от уравнений и междометий. Аман смеялся и говорил другу, что он - счастливчик, что вокруг него есть люди, есть с кем поговорить, на что Рудра обычно предлагал поделиться кое-каким человечком, хоть на пару деньков, для разговоров очень полезным. На что Аман начинал отчаянно возражать и убеждать Рудру, что даже страх перед вирусом не заставит его остаться с Мохини в одной квартире дольше, чем на пару часов.

Утром Сунери должна быть дома. Он специально пораньше ляжет спать, чтобы побыстрее наступил следующий день...

***Сунери сразу приняла решение оставаться в больнице до тех пор, пока будет в том необходимость. Ездить туда сюда не было смысла и к тому же опасно. Врачей и медперсонала катастрофически не хватало. Её отделение кардиологии было перепрофилировано под лечение заражённых этим страшным вирусом. Установлено всё нужное оборудование, но всё равно мест не хватало, многие люди лежали в коридорах, многие умирали, так и не получив нужной помощи.

Вот уже больше недели как она не была дома. Но она не скучала, вернее, у неё не было сил скучать, она так уставала в свою смену, что просто валилась с ног, пройдя все меры предосторожности, выходя из "красной зоны". Два костюма защиты, под которыми тело просто умирало от духоты и пота, двое перчаток, руки в которых к концу смены уже ничего не чувствовали и отказывались делать что-либо, два слоя маски, от которых чесалось и покрывалось мелкой сыпью лицо, очки, синяки на лице от которых, оставляли бурые следы - всё это мелочи по сравнению с тем, как задыхаясь, страдали и умирали люди.

Даже аппараты искусственной вентиляции лёгких не выдерживали и давали сбои от нагрузок, приходилось неустанно следить за ними, не оставлять пациентов ни на секунду. А уж как радовались, когда из "красной зоны" переводили людей в обычную реанимацию! Каждый отвоёванный у смерти пациент был как высшая награда! Она не спеша принимала душ, еле плелась в комнату отдыха, добиралась до кровати и проваливалась в темноту.