Книги
Осталось 14 дней
Из зеркала на меня по-прежнему смотрело ЭТО. Страшненькое, тощее, бледное создание в огромных очках. Надо же, каждый день думаю, что краше уже некуда. Ан нет, есть куда! Совершенству нет предела.
Все худее и худее, даже металлические неизменно блестящие ребра, раньше плотно обжимающие грудную клетку, сейчас стали словно на два размера больше. Местами даже можно палец в зазор между металлом и кожей протиснуть, особенно если выдохнуть до самого конца.
Осталось две недели. Всего две недели, и этот ад закончится. С меня снимут корсет, и я, наконец, смогу вдохнуть спокойно, не морщась от боли.
Две недели.
Раньше я бы сказала, что это крошечный срок. Настолько маленький, что его даже не заметишь. А сейчас было ощущение, будто чем ближе к финалу, тем время течет все медленней и медленней, словно замирает.
Подошла к окну и распахнула створки, позволяя холодному бодрящему воздуху ворваться внутрь моей комнаты. Ночью над городом бушевал ураган. Проливной дождь, непрекращающиеся всполохи молний, раскатистый гром и шквальный ветер. Лежа в своей кровати без сна, я невольно накрывалась одеялом с головой и в маленькую щелочку, словно зачарованная, наблюдала за буйством стихии. Красиво, устрашающе, заставляет кровь стынуть в жилах, и вместе с тем наполняет сердце каким-то диким, животным восторгом.
Как ни странно, Тимура на кухне не оказалось, несмотря на то, что время завтрака. Зато из гостиной доносился какой-то непонятный шорох и возня.
— Тимур… — голос оборвался, стоило только заглянуть в комнату.
Моему взгляду предстал форменный беспорядок. Мой любимый диван весь завален книгами и прочим барахлом, на барной стойке тоже кучки добра, на полу разбросаны тряпки, а шкаф, стоявший в углу, отодвинут в сторону. Из-за него-то и появился Тимур, вытирая руки полотенцем.
— У нас случился Армагеддон?
— У нас случился потоп, — невозмутимо ответил Тимур, — сегодня ночью так хлестало, что промочило весь угол. Воду я убрал, но часть вещей и книг надо просушивать.
Я подошла ближе, аккуратно перешагивая через разбросанные вещи, и, вытянув шею, заглянула за шкаф. Тим отодвинулся в сторону и указал рукой на угол:
— Проходи, любуйся.
Подошла еще ближе и в полной мере смогла оценить масштабы катастрофы. Потолок в тяжелых крупных каплях, медленно набухающих и срывающихся вниз, с глухим звуком приземляясь на специально разложенные тряпки. Стена покрыта темными, буро-серыми разводами, обои местами вспухли и отслоились.
— Наверное, из-за сильного ветра дождь бил по косой и захлестывал под крышу, — предположил Тим, стоя у меня за спиной.
— Наверно, — растеряно ответила я, по-прежнему рассматривая результаты ночного происшествия.
— Я не лезу в советчики, но тебе надо заняться домом, он в таком плачевном состоянии, что просто диву даюсь, как он вообще стоит. Что-то я смогу сделать, но лучше вызывать специалистов.
Дом действительно в плохом состоянии. Старый, ветхий, требующий твердой хозяйской руки. Отец, после того как отсюда переехал, уделял ему катастрофически мало внимания. Наверное, не чаще чем раз в год приезжал сюда, бегло осматривал, пригонял мастеров, которые выполняли незначительные работы, лишь немного поддерживая его состояние, а в остальное время присылал только уборщиков, которые и поддерживали здесь относительный порядок.
Что делать дальше с этим домом, я не знала. Не собиралась здесь оставаться ни при каких условиях — ненавижу Ви-Эйру, а с другой — избавляться от него тоже не хотелось. Все-таки детские воспоминания, ностальгия.
— Посмотришь, что там можно сделать своими силами? — разворачиваюсь к Тимуру, стоящему позади.
— Уже смотрел. Место протечки можно заделать материалами, которые остались после ремонта гаража, но не знаю, насколько этого хватит. По-хорошему, надо все стены проверять, латать, обрабатывать, а так — лишь временные меры. Не первый, так десятый ливень опять все промочит.
— Будем надеяться, что этого не произойдет в ближайшее время.
— Почему ты не хочешь привести свой дом в порядок? Сделать капитальный ремонт? — поинтересовался он. — Основа крепкая, каркас тоже. Он еще лет сто простоит при надлежащем уходе.
— Я не собираюсь здесь жить еще сто лет, — чуть усмехнувшись, обошла Тимура, — еще пара – тройка месяцев и все.
— Пара – тройка месяцев? — удивился он. — А что потом?
Врать не люблю, но сейчас придется:
— После лечения возвращаюсь домой, — чуть замялась и выдавила из себя, — в соседний город. Так что готовься к переезду.
Пусть думает, что беру его с собой…
А через три месяца — и сам, сломя голову, ломанется прочь с этой планеты, да так быстро, что только пятки сверкать будут. И вспоминать происходящее на Ви-Эйре будет, как страшный сон.
— Ладно, не буду тебе мешать.
Проходя мимо дивана, обеспокоено остановилась. Места навалом, а он завалил моего мягкого друга так, что даже мою худосочную пятую точку некуда приткнуть.
— Надо бы с него все барахло снять, — не оборачиваясь, адресовала фразу Тимуру.
— Надо? Снимай! — насмешливо ответил он.
Уперев руки в бока, развернулась в его сторону и вопросительно подняла бровь. Тимур абсолютно невозмутимо встретил мой взгляд, а потом с едва скрываемой усмешкой произнес:
— Извини, но сегодня он занят. Так что придется тебе страдать от неразделенной любви. Я бы порекомендовал выйти на крыльцо и посидеть на лавочке.
После того как с легкой подачи Никиты на свет появилась фраза о любви между мной и моим диваном, я стала смущаться этой темы. Знаете ли, как-то неприятно, когда все считают тебя лежебокой, каждую свободную минуту мечтающую растянуться на диване, всхрапнуть, пуская слюни на подушку.
В общем, так и не найдя достойного ответа, я позорно сбежала от Тимура на кухню. Через пару минут там появился и он.
Дальше все пошло по накатанной. Наш обычный завтрак. Сидим друг напротив друга, ковыряемся в своих тарелках. Вроде все как всегда, но кое-что все-таки изменилось.
После той памятной поездки в автосервис что-то неуловимо сдвинулось в наших отношениях. Я не понимала, что именно, но мне это нравилось. Мы с ним стали разговаривать. Нормально разговаривать, как нормальные люди. Несмотря на свои выкрутасы и противоречия, парень оказался образованным и интересным.
Нет, вы не подумайте, что мы зажили с ним душа в душу, и наше совместное времяпрепровождение было наполнено гармонией и идиллией. Ни черта подобного! Мы с ним и спорили, и ругались, и он точно так же периодически мотал мне нервы, а я с упоением мечтала его выпороть. Но это уже было как-то… по-обычному, что ли, когда сталкиваются два человека, и у каждого свое мнение. В этом не было той обреченности, что раньше, когда выходить из комнаты не хотелось от одной мысли, что меня встретят наполненные ненавистью глаза.
После того как мы переступили через острый пик в отношениях, я смогла действительно оценить его характер. Да, вспыльчивый — иногда с пол-оборота заводился на пустом месте. Да, жесткий, и на язык резкий — иногда так завернет, что хоть стой, хоть падай. И ему откровенно наплевать на многое из того, что я говорю. Все как в досье, которое давным-давно присылал мне коллега из информационного отдела. Вот только там не написано, что он мог быть внимательным, мог без слов помогать, просто с первого взгляда поняв, что нужно, а мог просто сидеть рядом молча, когда чувствовал, что мне это надо и разговаривать я не настроена.
Он мог быть разным, и я тихо про себя радовалась, потому что Тимур-человек, в отличие от Тимура-раба, не был законченным отморозком, он был просто парнем с очень непростым характером.
