Книги
Осталось 17 дней
— Все готово, — произнес Тимур, неожиданно появившись в гостиной, и выдернув меня из послеобеденной дремы.
От столь внезапного появления я испуганно вскочила, в последний момент успев поймать очки на самом кончике носа. Непослушными руками водрузила на место и, сонно моргая, проворчала:
— Что готово?
Тимур глянул на меня скептически, но от комментариев на тему «великой любви» между мной и диваном, удержался.
— Машина твоя готова, — буркнул, соредоточенно оттирая ладони, перемазанные машинным маслом, — можно ехать в мастерскую красить.
— Покажешь, что получилось? — еле сдерживаясь, чтобы не зевнуть во весь рот, я сползла с дивана.
— Мне надо переодеться, — он указал рукой на очередную безнадежно испорченную футболку.
Похоже, после этого ремонта мне придется покупать ему одежду. Много одежды.
— Иди, переодевайся, — произнесла и направилась к черному выходу, — пока я доберусь до гаража, ты не только переодеться успеешь, но и душ принять.
Парень кивнул и, стремительно развернувшись, отправился к себе. Я же, не торопясь, побрела в гараж. В голове шумело, а перед глазами кружились бело-серо-черные мушки. Нельзя так резко просыпаться и вскакивать!
Он настиг меня уже на подходе к гаражу
— Прошу. — широким жестом распахнул створки ворот.
Солнечный свет хлынул внутрь, и я с изумлением обнаружила вместо руин, царивших там последнее время, образцовый порядок. Инструменты рассортированы по полочкам, весь хлам сложен в аккуратную кучу в углу и сверху прикрыт мешковиной. Пока я с любопытством осматривалась, Тим прошел внутрь, взял с полки ключи и направился к машине. Распахнул переднюю дверцу и кивнул, приглашая сесть:
— Карета готова.
— Здорово… — рассеянным взглядом пробежалась по испещренному ржавыми пятнами капоту.
Неужели он действительно этот раритет в порядок привел? Даже не верится.
Недолго думая, направилась к пассажирскому сиденью. Тим нахмурился, проводил меня недоуменным взглядом.
— Не будешь проверять?
— Буду, — кивнула, забираясь на сиденье, — только с моим зрением и рассеянностью мы с тобой даже из гаража не выедем. А если и выедем, то первое же дерево — мое. А мне еще вроде как жить хочется. Так что ты давай за руль, а я рядом посижу, посмотрю.
Тимур кивнул и занял место водителя.
Я наблюдала за тем, как он вставляет чип-карту в разъем и нажимает на кнопку включения двигателя. Если честно, не верила, что у него получится, но мотор завибрировал, задрожал и, издав низкий хриплый рык, завелся. Тим удовлетворенно кивнул и плавно тронулся с места.
Машина выкатилась из гаража и, приятно шурша колесами по дорожке, вывернула на аллею. Тим вдавил педаль газа в пол, и моя старая, ржавая колымага покорно набрала скорость.
Мы доехали до конца аллеи, там Тимур филигранно развернулся на участке, где и двум машинам не разъехаться, и помчались обратно.
— Ну как? — поинтересовался Тим, притормаживая возле крыльца.
— Я думала, она покашляет, почихает, пару раз дернется на месте, тихонько хрюкнет и умрет, — усмехнувшись, ответила я, — ты молодец, такого мастодонта оживил.
— Не так уж эта старушка и плоха, — он поощряющее похлопал ладонью по передней панели, — еще покатает. А покрасим — вообще, как конфетка будет.
— Ага, старая, дряхлая, слипшаяся конфетка, — не смогла удержаться от иронии, с трудом выбираясь наружу, — идем звонить. Надо нашу предварительную запись подтвердить.
Тим без лишних слов покинул машину, и пока я ковыляла к дверям, успел еще пару раз обойти вокруг, попинать колеса, поковырять отслоившуюся старую краску.
Запись на покраску у нас была на следующий день, на десять утра. Девушка-менеджер предупредила, что накануне необходимо подтвердить запись, в противном случае будет считаться, что мы не приедем, и наше время отдадут другим.
Как и в прошлый раз, я поставила Тимура к телефону, а сама ждала в сторонке, вполуха слушая, как он обговаривает детали, и даже не пыталась вникнуть в суть. А зачем? Все равно ровным счетом ничего в этом деле не понимала. Тим сам разберется гораздо быстрее и лучше меня. В таких вопросах на него можно положиться.
Спустя пару минут, он прикрыл трубку ладонью, повернулся ко мне и спросил:
— У них на сегодня место освободилось. Поедем?
— Во сколько? — скептично почесав щеку, поинтересовалась.
Никуда мне не хочется сегодня ехать. Ни малейшего желания, я бы полежала, подремала. В общем, занялась бы своими любимыми делами.
— Девять вечера. Красить будут часа два, потом сушить. Так что раньше двенадцати точно не управятся.
Ой, как не хочется! По ночам бродить не пойми где!
Тимур, не отрываясь смотрел на меня, ожидая ответа. И по теням, скользящим в его взгляде, внезапно поняла, что ему хочется поехать именно сегодня. Он в эту машину столько времени и сил вложил, что теперь не терпится увидеть конечный итог своей работы.
Вот надо оно мне? Заглянула в темные выжидающие глаза и поняла — надо. Нам обоим надо. Пусть небольшой, но еще один шаг навстречу, возможность по-человечески пообщаться. Он сделал все, что от него зависело, чтобы починить эту машину, а я должна сделать так, чтобы он об этом не пожалел.
Мысленно помахав ручкой сладкому сну, согласно кивнула. На какой-то миг мне даже показалось, что он улыбнется. Конечно, этого не произошло, просто выражение глаз потеплело.
Интересно, а он вообще улыбаться умеет, или из него эту привычку с корнем выдрали?
Когда на часах было уже почти восемь вечера, я решила, что пора собираться. Выбор в одежде у меня невелик: либо балахон, либо балахон, ну или, на крайний случай, балахон. Выбирай — не хочу, но все равно надо хоть немного привести себя в порядок. Умыться, чтобы избавиться от остатков сна, причесаться, пригладить петухи и заколоть новый, элегантный хвостик из трех волосинок, торчащих на моей бедной голове.
На выходе из гостиной столкнулась с Тимуром. Парень был мрачен, как предгрозовая туча. Посмотрела на него устало и обреченно. Ну давай, драгоценный мой, вываливай, что у тебя там внутри бурлит, я как раз подумывала о том, что больно мы с тобой скучно жить стали. Ни тебе скандалов, ни искр, ни пороха. Тоска зеленая, а не жизнь.
Тим, и не думая уступать дорогу, мрачно смотрел на меня:
— Ты собираешься надевать браслеты? — то ли спрашивает, то ли утверждает он.
Браслеты? Какие браслеты? Те, что в сейфе лежат?
— Зачем? — растерялась я.
— В смысле зачем? Ты же собиралась брать меня с собой.
— И сейчас собираюсь, — кивнула, не понимая, к чему он клонит. — только причем здесь браслеты?
— Как ты собираешься выходить с рабом в людное место, если на нем не будет браслетов?
— И что в этом такого?
Тимур шумно выдохнул:
— Ты вообще не в курсе, как все должно быть по правилам, да?
— По каким правилам? — понимаю, что туплю, но картинка в мозгу никак не хотела складываться. — Если ты в курсе что и как, то, будь добр, просвети.
Тимур покачал головой и заговорил:
— Чтобы выводить раба за пределы дома или личных территорий, и у него, и у хозяина должны быть браслеты… для контроля.
— Контроля? — тупо переспросила у него.
— Вдруг я решу задушить кого-нибудь, хотя здесь внутренний блок удержит, или например, устроить разгром посреди улицы. Как ты будешь меня успокаивать?
— У тебя в планах на сегодняшний вечер есть пункт «задушить кого-нибудь и устроить погром на центральной площади города»?
— Нет, — раздраженно повел плечами.
— Значит, обойдемся без браслетов, — убежденно ответила и попыталась его обойти. Неужели я буду надевать это орудие пыток на Тима или на себя? Да ни за что на свете!
— Ты, по-моему, не понимаешь, насколько это серьезно.
