Книги
38 Дней
Утро началось с того, что я просто не могла пошевелиться. Вчерашняя ночь и все последующие события меня настолько вымотали, что казалось, ни одной клеточки в теле не осталось, которая бы ни пыталась свести меня с ума раскатистой болью. Сегодня мне не хотелось ничего, разве что тихонько помереть, чтобы больше не мучиться.
Протянула руку за очками, без которых мир — одно сплошное непонятное пятно. Надела, стало четче, но не менее тоскливо. Потом по привычке потянулась за календариком, отметила очередное число и отбросила в сторону. Календарь скользнул под стол. Проклятье, теперь придется ползать на коленях, чтобы достать его. Как же мне все надоело! Полежала еще немного, рассматривая потолок и пытаясь набраться сил для подъема.
Тоска. Настроение на нуле. Из угла с тихим жужжанием выехал электронный доктор. Я отрешенно наблюдала за его привычными четкими манипуляциями. Проверил кровь, давление, просканировал спину и выдал результаты. Все хорошо, медленно, но верно поправляюсь. Только почему-то даже такие новости не развеселили. Я устала. Несмотря на то, что только что проснулась. Просто это не мимолетная, а какая-то глобальная усталость от всей этой ситуации.
Корсет, вид этот чудовищный, постоянная боль, а теперь еще и Бирюк бородатый под боком.
Очень-очень устала.
Кстати, о Бирюке. Чем он там занят, интересно? Я ему, конечно, все обязанности вчера расписала, он вроде понял. Только вот не факт, что делает. Эх...
Наверное, именно мысли о новом имуществе и придали мне сил, так отчаянно не хватавших для подъема. Выбралась из кровати и «побежала» в ванную комнату, намереваясь по-быстрому привести себя в порядок. Как ни странно, но с появлением лохматого Подарочка я напрочь забыла об утреннем ритуале «полюбуйся в зеркало на свой небесный лик». Лишь бросив на сверкающую поверхность раздраженный взгляд, я поспешила в душ. Некогда наслаждаться своей красотой, надо идти проверять, что там Тим делает. Может, уже весь мой уютный домик разворотил и кухня вся в руинах! Может, он спит? Вот было бы здорово! Я не против, чтобы он сидел в своей комнате и носа оттуда не показывал, желательно все четыре месяца, чтобы бедную меня не нервировать!
В кухонных дверях я появилась как раз в тот момент, когда не подозревающий о моем коварном приближении Тимур зачерпнул ложку того, что стояло на плите, и отправил ее в рот. Я так подозреваю, что он, дорвавшись до еды, втихаря хомячил, уплетал за обе щеки, пользуясь моим отсутствием. Я вообще-то не против, но картина показалась такой нелепой, что я изумленно уставилась на него. Он почувствовал, что не один, резко обернулся и испуганно замер. Так и стояли друг напротив друга. Я с изумленно поднятыми бровями, и он с ложкой во рту. Картина маслом.
— Что ты делаешь?
Зачем я задаю этот вопрос? И так понятно — ест человек.
— Простите, — смутился, ложку убрал, стоит, голову опустив.
Потом вообще взял и плюхнулся передо мной на колени, вогнав меня в ступор. Не менее минуты я смотрела на коленопреклоненную фигуру, прежде чем смогла выдавить из себя хриплое:
— А ну-ка вставай живо!
Послушно встал, глаза все так же в пол.
— Посмотри на меня, — обратилась к нему сердито, до сих пор пребывая в шоке от его выходки.
Он все так же покорно поднял на меня взгляд, взглянув из-под лохматой челки.
— Чтоб больше я этого не видела. Никогда!
— Извините, привычка, — последовал тихий ответ, и мне стало неудобно за свою злость.
Скорее всего, именно этого от него и требовали все предыдущие хозяева, загоняя рефлексы глубоко под кожу. Чтоб наверняка, на автомате выполнял, демонстрируя покорность. Неудивительно, что он срывался, и не раз, заработав себе фиолетовый уровень.
— Давай договоримся так. Ты постараешься избавиться от этой привычки, потому что мне этого не надо, — уже спокойно сказала я.
Молча кивнул.
— Вот и хорошо, — подошла к одному из ящичков и достала баночку, которую мне выдал врач, — вчера забыла сказать: во все, что готовишь, добавляй вот это.
Тим подозрительно покосился на баночку. Я была не уверена, что он вообще умеет читать, поэтому пришлось добавить:
— Не переживай, травить тебя не собираюсь. Это витамины, которые мне врач прописал для восстановления.
Он забрал у меня емкость и, больше ничего не спрашивая, сделал то, что я от него хотела. Добавил ложку в кастрюлю, стоявшую на плите. Так, а что он там, собственно говоря, готовит? Вытянула шею, пытаясь рассмотреть содержимое кастрюльки, но безрезультатно.
Зато Тимур мой жест заметил, поэтому спросил своим сиплым, простуженным голосом:
— Накладывать?
— Угу, — кивнула и почувствовала, что краснею.
Блин, как все неправильно, по-глупому. Вот могла ли я два дня назад подумать, что в моем доме заведется какой-то подозрительный лохматый мужик, который будет прыгать возле моей плиты и готовить завтрак? Сумасшествие какое-то.
Тем временем он поставил на стол тарелку. Каша! Я уже не помню, когда мое утро начиналось с настоящей каши, а не из разведенных водой суррогатов. Охренеть! Чувствовала, что покраснела еще сильнее. Настолько мне в этот момент стало неудобно за свои жалкие кулинарные возможности, что была готова провалиться сквозь землю. Хотя вроде никогда по этому поводу и не комплексовала, а тут на тебе, прорвало. Все из-за этого Барсика лохматого, будь он неладен.
Стоит в стороне как каменное изваяние, весь какой-то сжатый, скукоженный, взгляд, как всегда, в пол. Так и не поймешь, то ли указания какого ждет, то ли задумался о чем-то. Эх, тоска зеленая! Напрягает он меня своим присутствием. Внутри прямо все переворачивается при взгляде на него.
— Себе тоже накладывай, — пробубнила, усаживаясь на стул. Он бросил в мою сторону быстрый удивленный взгляд. — Чего смотришь? Уж извини, я не в курсе, чем там обычно вашего брата кормят. У меня никакой специальной еды для тебя нет и не будет. Поэтому все, что готовишь, это для нас обоих. Поэтому накладывай, садись и ешь, — потом все-таки не удержалась и пустила в его сторону шпильку, — или ты уже в процессе готовки нахватался досыта?
Тим еще ниже опустил голову, и за свешивающимися волосами было не разобрать выражения лица. Я представила, как вскакиваю, хватаю ножницы и отрезаю все эти заросли. Хм, будь я здоровой, может, так и поступила бы. Пока же приходится только фантазировать.
Парень молча выполнил мои указания. И вот мы опять сидим друг напротив друга, молча едим. Прямо сказка, а не жизнь. Вчера «романтический» ужин, сегодня не менее романтический завтрак. Надо Нику рассказать, вот уж он поржет надо мной.
— Каша, кстати, вкусная, — прошамкала я, отправляя в рот очередную ложку.
Он пожал плечами. Ах ты, надо же, какой скромный нашелся. И молчаливый. Молчание раздражало. Может, приказать ему разговаривать?
Глупость. Даже не глупость, а дурость. У человека жизнь такая, что не до лишней болтовни, а я тут сижу, кривлюсь недовольно, не разговаривают, видите ли, со мной. Надо оставить парня в покое, дать ему привыкнуть, а там, глядишь, и разговаривать начнет, не из-под палки, а сам, по своей воле.
Словно прочитав мои мысли, он заговорил:
— Холодильник пустой. Обед не из чего готовить. И ужин тоже.
Пфф. Лучше бы молчал.
Но он прав. В холодильнике у меня мышь давным-давно повесилась. Кроме полуфабрикатов, и нет ничего. С этим лечением у меня аппетит напрочь пропал, поэтому отсутствие продуктов не было проблемой. До сегодняшнего дня. Теперь у меня есть Барсик, и его надо кормить. Учитывая, что он какой-никакой, но все-таки мужик, да еще и тощий из-за постоянного недокорма, кормить его надо много, и одними кашами тут не отделаешься. Проклятье, вот не было печали...
