Книги
Снова 39 дней
Проснулась я все от той же ноющей боли во всем теле. Ощущение, словно и глаз не смыкала, в голове шум, во рту пересохло. Ужасное состояние, будто похмелье, вот только я ни капли алкоголя не принимала. Потянулась, сердито поворочалась, надеясь устроиться поудобнее и заснуть еще хоть ненадолго. И тут мой взгляд упал на часы.
Пять! Часов! Вечера!
Я продрыхла весь день, как самый натуральный ленивец!
Потом вспомнила про бородача, который теперь будет жить со мной, и с которым я собиралась серьезно поговорить. Во время обеда! Несколько часов назад!
Он же, наверное, голодный как волк! У меня ему перепало только два стакана воды с пилюлями, а когда он ел до этого — неизвестно. Судя по тощему виду, деликатесами и пятиразовым питанием его никто не баловал.
Доковыляв до его двери, я аккуратно постучала, и, подождав несколько секунд, заглянула внутрь.
Барсик — прямо передергивает каждый раз от этой клички — сидел на кровати, привалившись спиной к стене и прикрыв глаза. Заметив мое появление, торопливо поднялся на ноги и теперь стоял передо мной с понуро опущенной головой.
— Иди за мной, — отдала распоряжение сиплым голосом, не дожидаясь ответа, развернулась и последовала на кухню, уверенная, что пойдет за мной.
И пошел, как миленький! Вот только спиной чувствовался его тяжелый мрачный взгляд. Когда пришли, я кивком указала ему на стул, а сама направилась к холодильнику:
— Когда ты ел последний раз? — поинтересовалась, не оборачиваясь.
Я вообще почему-то стремилась отвести глаза в сторону и не смотреть на него. Он меня реально напрягал своим присутствием до такой степени, что... Так, спокойно, Василиса, глубоко дышим и улыбаемся. Кто здесь главный? Я! И этим все сказано. Так что увереннее!
— Вчера утром, — после секундного колебания ответил он.
Блин, так и есть, проморила его голодом вместо того чтобы сразу накормить. Ай да молодец, ай да умница! Прав был Ник, что мне книгу надо написать — пособие по обретению заклятых врагов. Раздраженно тряхнув головой, достала из холодильника две упаковки быстрого ужина и закинула их разогреваться. Пока ждала — рассматривала цифры на таймере. В общем старалась смотреть куда угодно, но только не на парня. С силами для разговора еще не собралась, поэтому молчала. А он и подавно рта не раскрывал. Конечно, ему ведь не положено без моего разрешения. Вот тоска-то!
Когда раздался сигнал готовности, достала один из контейнеров, вилку и положила все это перед ним. Сама устроилась напротив.
Парень — ведь реально парень! А я сначала подумала, что старый хрыч! — не шелохнулся, подозрительно поглядывая то на меня, то на еду.
— Не умеешь пользоваться вилкой? — спросила, пытаясь сдержать раздражение. А что если действительно не умеет? Что если рабам и не положено этого уметь? Черпают руками из миски и ладно. Пфф, я с ума сойду, если еще придется его социализировать и учить элементарным вещам.
— Умею, — наконец, ответил он сиплым голосом.
Подняла глаза к потолку и воодушевленно произнесла "спасибо!", не сумев сдержать свою иронию. Он это понял и сразу подобрался. Черт, вот что я делаю? Надо с ним спокойно поговорить, а я вместо этого издеваюсь.
— Раз умеешь, то бери вилку и ешь, — постаралась произнести спокойно и миролюбиво, сама при этом открыла контейнер, поморщившись от синтетического запаха, и принялась меланхолично ковыряться в его содержимом.
— Сколько?
Его вопрос вогнал меня в ступор:
— Сколько — что?
— Сколько есть?
О боги, дайте мне силы! Силы и терпения! Нет, лучше просто терпения!
— Сколько хочешь, столько и ешь, — пожала плечами, с трудом удержавшись от лишних высказываний. Снова подозрительный взгляд из-под лохматой челки. Возникало почти непреодолимое желание его побрить и подстричь, или хвостик на лбу заколоть, как у маленьких собачонок. — Ешь уже, — цыкнула на него, — остынет.
Больше он ничего не говорил. Открыл контейнер и принялся за еду. Я видела, как он сдерживается, пытаясь не закидать все сразу себе в рот. Да, бедняга явно проголодался. Эта мысль снова всколыхнула чувство вины, заставляя досадливо морщиться. Так и сидели друг напротив друга, уткнувшись носом в свои порции. Я отправила в рот пару кусочков, и больше в меня не влезало — как обычно, не было аппетита. Барсик же умял все, не оставив и крошки. Я исподтишка поглядывала на него, испытывая всю гамму отрицательных чувств. От опасения за свою жизнь до откровенного раздражения, вызванного его присутствием, а поверх всего этого накладывался голос здравого смысла.
Он же не виноват в том, что выбор полоумной Марики пал на него. Если бы кого-то другого звали Барсиком, то она притащила бы того другого. А так обстоятельства сложились, что именно мы сидели сейчас и ужинали. Во всем виновата эта проклятая кличка.
Кстати, о ней...
— Мне не нравится твое имя, — задумчиво произнесла, крутя в руках вилку, — кошачья кличка раздражает.
Опустил голову еще ниже, молчит.
— Есть какое-нибудь имя, которое тебе нравится? — интересуюсь, особо на ответ не рассчитывая. Он равнодушно пожал плечами, заставляя скрипеть от досады зубами. Но отступать я не собиралась:
— Давай сделаем так: я буду перечислять имена, а ты дай знать, какое понравится, — предложила я и уставилась не него в ожидании ответа.
Бесполезно. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула, призывая себя к спокойствию, и начала монотонно перечислять, придерживаясь алфавита:
— Алексей, Андрей, Антон... Вадим, Виктор, Владислав…
Чем дольше бубнила, тем большей идиоткой себя чувствовала. Что я за глупость затеяла? Он так и промолчит, игнорируя все мои предложения. Захотелось бросить, махнуть на все рукой и оставить его с дурацкой кошачьей кличкой, или взять и назвать каким-нибудь Евлампием, чтоб неповадно было меня нервировать! Но упрямство не позволило остановиться, и я продолжала обреченно бубнить:
— …Никита, Николай, Олег, Павел, Сергей, Тимур... — На последнем имени его плечи дрогнули. О, ну хоть какая-то реакция! За нее я и ухватилась. — Тимур, значит? Ладно, так тому и быть, — торопливо выдохнула, радуясь, что этот глупый аттракцион закончился, — будешь Тимуром. Предупреждаю сразу: менять и придумывать новые имена не собираюсь. Так что один раз и навсегда.
И тут он впервые на меня посмотрел, в глаза, отчего я непроизвольно поежилась. Мимолетный взгляд темных, почти черных глаз и непонятное выражение, застывшее в них, больше всего похожее на изумление, недоверие и... благодарность? Я снова уткнулся в тарелку, а я все-таки набралась храбрости и заговорила на важную тему:
— Мне жаль, что так все нелепо сложилось. Марика поступила некрасиво, притащив тебя в качестве подарка, но такая уж она... — еле успела проглотить некрасивое слово, — хм, неважно. Как ты уже, наверное, понял, она не очень меня любит, и этим жестом хотела мне досадить. Если честно — досадила, еще как. Я крайне негативно отношусь к рабству… в силу личных причин. Поэтому твое появление, мягко говоря, выбило у меня почву из-под ног. Да, и за неудобную ночь извиняюсь — я растерялась…
Прокашлялась от того, что в горле внезапно запершило. Уже хотела сообщить ему о том, что собираюсь отпустить, но в последний момент удержалась. А что если Ник прав? Вдруг такое признание заставит Барсика... тьфу ты, Тимура — не забыть бы! — наплевать на все и в полную меру развернуть свой характер, отыгрываясь на мне за всех предыдущих хозяев? Нет, надо молчать. Понаблюдать за ним недельку, а потом уже рассказать, если будет хорошо себя вести. Бросила на него быстрый взгляд. Сидит, весь подобрался, слушает. Ну, слушай, слушай, лохматый мой:
