Книги
Корабли железных людей мне всегда казались жутко странными и неудобными. Во-первых, потому, что они были из железа. Понятное дело, что в железной стране этого материала просто, скорее всего, очень много. Но он тонет! Простейшее наблюдение показывает, что кусочек дерева обычно плывёт, а кусочек железа тонет. Корабли Файзы ни разу не тонули, но всё равно этим странным материалом вызывали у меня недоверие.
Вторым было отсутствие окон. Лодки псов были открытые. Садишься в неё и отлично видишь, куда ты плывёшь. Лодка короткозубых была наполовину закрыта, но вдоль этой закрытой части по всему борту тянулся ряд больших окон. То есть ты как бы внутри, но всё равно хорошо видишь, куда плывёшь.
На лодках железного народа окон было очень мало. А ещё они были совсем маленькие, не больше локтя, и круглые. Разглядеть через такие что-то очень трудно. Да и света от них, полагаю, мало. А потому, получается, что ты садишься в тёмную, железную лодку и вообще не видишь, куда плывёшь.
И именно об этом я думаю, пока иду по нетонущей тропе. Пытаюсь. Потому как если думать, что меня обозвали «мальчиком» да еще и велели приглядывать за мной сумасшедшей, «чтобы не убился», злость берёт.
Окила, правда, к поручению приглядывать явно относится небрежно. И быстро уходит куда-то в тёмное нутро корабля. В дверях меня дожидается только оберегавший её воин.
Он протягивает мне руку. Словно я сам и на лестницу подняться не в состоянии. Я отмахиваюсь. Ухватываюсь за торчащую из стены железяку и… падаю, едва успевая перехватиться руками, чтоб не врезаться носом в ботинки парня. Потому как, абсолютно неожиданно, такая крепкая на вид железяка невероятно легко откидывается вниз, а главное, при этом лестница под моей ногой шустро прячется в бок, под пузо корабля.
Я поднимаюсь, отряхиваю ладони. Меня никто не торопит. Следующие после меня по тропе мужчины терпеливо наблюдают. Воин Окилы тоже лишь дёргает обратно за эту самую железяку, возвращая её на место, и вместе с этим снова вылезает лестница. Он знаками показывает мне не трогать больше эту штуку и другие штуки на стенах. Из-за его спины, явно совсем близко, раздаётся ехидный голос Окилы:
- Медвежонок, используй речь. Принц отлично говорит на межпланетном. Уверена, ты учил его в школе.
Мужчина косится на неё с некоторым недовольством, потом с явным трудом произносит на языке жителей того берега:
- Красный – опасно. Держать жёлтый. – И тычет пальцем в другую железяку, жёлтого цвета.
Ну что, внутри корабля железных людей не темно. Там везде волшебный свет. Но легче от этого не становится. Потому как сделан этот корабль невероятно неудобно. Тесно, скукоженно, нелепо. Следуя за воином со странным прозвищем «медвежонок», хотя по возрасту парню давно пора зваться взрослым медведем, я успеваю дважды споткнуться, три раза зацепиться рукавами и несчётное количество раз – низом одежды о торчащие из стен штуки. А ещё один раз задеваю локтем красный диск, от чего внизу что-то сразу начинает злобно рычать, и провожающий меня воин аж подпрыгивает, спешно успокаивая это злобное обратно.
Поэтому когда мы заходим, наконец, в тоже очень тесную, но хотя бы с большими окнами комнату… Откуда окна, если снаружи их нет? Я уже панически избегаю всего красного. Воин указывает мне на большое глубокое кресло, и я, даже с некоторым облегчением, втискиваюсь в него.
Ладно, признаю. Жена не хотела меня оскорбить, велев оберегать, «чтоб не убился». Просто она и сама понимает, насколько глупо устроен её корабль. Невероятно неудобно! Хотя бы стены могли сделать гладкими?!
Через пару минут, немного успокоившись, я начинаю оглядываться. Справа от меня длинное окно. Видно берег. Людей, суетящихся с грузами, Файзу и отца, ожидающих на пригорке отбытия лодок. Я ещё раз прикидываю, где такое окно должно находиться на корпусе корабля, и понимаю, что там его точно нет. С той стороны у корабля вообще лапы. А значит… значит, это просто волшебное окно.
Слева от меня ещё пара кресел, в ближайшее ко мне втискивается Медвежонок. Но ко мне он не пристаёт. Наоборот, увлечённый своим, вытаскивает откуда-то большую горячую лепёшку, какие пекут на ярмарке наши торговцы, и начинает есть. За нами тоже есть кресла. И туда постепенно пролазят люди Файзы, устраиваясь один за другим.
Впереди есть немного более свободного пространства и десяток окон разного размера в два ряда, полукругом. В этом пространстве ещё два больших кресла. На одно из них сейчас, поджав под себя ноги, взгромоздилась Окила, что-то там делая на странном полукруглом столе. Учитывая, что на этом самом столе полно красного, и вообще непонятного, я уже заранее считаю его опасным.
Пока я наблюдаю, одно из окон перед сумасшедшей вдруг моргает и превращается в стену… ну или в картину, на которой нарисована карта. У отца есть карты земель вокруг, и я узнаю контур. Это карта островов возле наших берегов, а вот там слева – залив, за которым живут пришлые. Причём эта карта меняется. Увеличивается. Потом уменьшается, сдвигается в бок. Несколько раз окрашивается разными пятнами. После чего замирает, и на ней появляется точка. Сумасшедшая, наконец, спрыгивает со стула, указывая стоящему рядом воину:
- Вот координаты. Идём сюда. Идеальное место не угодить под огонь своих и чужих, но в то же время отлично наблюдать происходящее. Сарвату тоже киньте.
Она падает в кресло за Медвежонком. Потом обнаруживает его занятие и оглядывает парня очень внимательно:
- Ты ведь не только себе взял?
Мужчина покорно двигает что-то под своей рукой и вытягивает оттуда маленький стол, а на него, так же молча, откуда-то снизу выкладывает небольшую шуршащую сумку с почти десятком лепёшек. Окила забирает оттуда одну, потом переводит взгляд на меня:
- Принц, присоединяйтесь. А то ужин сегодня будет поздно. – Она оглядывает меня с улыбкой. Потом добавляет: – И пристегнитесь. Мы поедем быстро.
Лодка действительно двигается очень быстро. Вернее, в начале, когда только закрыли двери и корабль заурчал, принявшись аккуратно отходить от берега, он делал это медленно. И дальше, когда выворачивал между прибрежными островами и мелями, тоже не спешил. Но когда вышел на глубокую воду, словно вырвавшись на свободу, радостно усилил урчание и принялся разгоняться. Волшебное окно справа от меня теперь явно показывало совсем другой бок корабля, правый, если лапы считать задом. И с этого бока была бесконечная синяя гладь, по которой корабль нёсся со скоростью ветра.
И да, я не стал спорить и пристегнулся. Хотя бы потому, что Медвежонок, объясняя мне, как это сделать, показал, что сам уже давно пристёгнут. Парень производил на меня хорошее впечатление. Старше меня лет на пятьдесят, молодой, сильный воин, спокойный и правильный. С языками у него только плохо. Я иногда больше понимаю из его попыток узнать нужные слова у Окилы, чем собственно из самих сказанных мне слов. Но парень хотя бы честно старается. А вот Окила, отлично владея двумя языками, на которых можно было бы мне всё объяснить, просто из вредности, видимо, сама этого не делает, поручив парню.
Управляют кораблём двое. Причём как управляют? Они спокойно сидят в креслах перед тем самым опасным столом. Иногда на этом столе что-то трогают. Никуда не встают, никакими снастями не рулят. Да и за столом они больше праздно болтают с рулевыми второй лодки, которых можно видеть на части волшебного окна перед ними. А корабль просто сам по себе летит по волнам.
