Книги
Огненная Файза коротким взглядом удостоверилась, что её люди собрались, и снова обратилась ко мне на моём языке:
- Что ж, принц, не будем заставлять великого короля ждать более необходимого. Я готова идти.
При этом почти тут же добавив для Окилы:
- Надеюсь, их ритуалы не потребуют от нас ничего, кроме непосредственно присутствия. Они ведь не могли свои траурные косички сплести в честь какой-нибудь готовящейся смерти? Например, к принесению в жертву соплеменника? Или чужака?
Окила беззаботно пожала плечами. Потом ещё беззаботней улыбнулась мне, словно их разговор идёт о красоте леса, и, чуть подумав, ответила:
- Жертвоприношение? О, это было бы замечательно! Новая, важная страница в описании уникального народа. Я бы года на полтора долги закрыла. – Она взглянула на Файзу, заметила, наконец, что та не в восторге от сказанного, и добавила: - Не бойся, капитан! Народы такой - тут слова я не понял – в жертву выбирают, как правило, носителя качеств высоко почитаемых этим народом. То есть, проще говоря, если ушастики и приносят в жертву разумных, то это должны быть прекрасные, девственные и чистые душой особи. Чужаки им однозначно не подойдут. У нас как минимум с девственностью всё плохо.
Она наткнулась на меня взглядом, без смущения улыбнулась, словно их разговор абсолютно безобиден, и, глядя прямо на меня, произнесла для Файзы:
– Так что в подобном ритуале они, если что, просто выпустят кишки какому-нибудь нежному красавчику, не знавшему ласки женщины.
Отец велел тщательно скрывать, что я понимаю язык железных людей. И как бы глубоко не было задето моё самолюбие, честь отца и моего народа, в большинстве случаев я с этим справлялся. Да. Буквально кроме одного раза в самом начале.
Это было у озера. Я в тот день впервые слушал разговоры людей Файзы и был просто взбешён их отношением к нашим людям. Все они смеялись над нашими ушами и грязно обсуждали красоту наших женщин.
В прохладе озера я пытался найти способ успокоиться. Собраться с мыслями, понять, что с этим делать. И именно в этот момент услышал где-то недалеко за своей спиной тихий голос Файзы:
- Ожидаешь увидеть, наконец, голого ушастика?
- После того как ты выдала меня разговором, уже нет! – вторым голосом была Окила. - А ведь он вполне мог залезть купаться. Ботики вон уже снял. А сегодня жарко. И даже если бы он сделал это во всей своей одежде, ты представляешь, как оно бы смотрелось на нём мокрое?! Плечи, попка… Ты лишила меня такого шанса!
Я заставил себя несколько раз медленно вздохнуть, чтобы успокоиться. Но женщины за моей спиной продолжали разговор:
- Капитан, ну давай придумаем что-нибудь и выкрадем буквально одного ушастика. Не принца, конечно, просто какого-нибудь неважного для них юношу. Ну почему ты не соглашаешься? Очень надо! Я книгу напишу. А ты… разве ты не хочешь вот такого ушастенького в спальню? М? Посмотри на этот восхитительный профиль и просто представь, как снимаешь с него тряпочку за тряпочкой. Сколько возбуждения сразу в теле! А как он будет растерянно махать ушками на каждое твоё прикосновение! Распахивать глазки невероятного бирюзового оттенка и разбрасывать по подушкам голубые косы…
И я тогда ударил мечом. Не Окилу, а Файзу! Потому что, когда развернулся, она смотрела на меня задумчиво, словно вовсе не осуждала сумасшедшую, а наоборот примеряла на меня всё сказанное. На меня!
Отец тогда назвал меня глупцом:
- Ты узнал, что единственная слабость нашего важного союзника – это грубость в словах? Причём в словах, которые, по её мнению, ты не понимаешь. Она не задумывает нас предать или убить. Даже не строит планов обмануть или привезти нам плохой товар. Да и грубость её только звук, ничего, кроме пустого разговора, ни один из людей Файзы или она сама ни разу даже не пытались прикоснуться к нашим людям. Глупо ожидать, что торговцы из каких-то бесконечно далёких земель будут столь чисты и благородны, что у них не сыщется ни единого изъяна. Но ещё глупее почти выдать своё тайное преимущество, узнав о столь мелком изъяне!
Файзе отец тогда сказал, что мой гнев был из-за озера. Священного озера, которому я в тот момент возносил особую молитву. Она принесла извинения, и на этом случай забыли.
И вот он, тот самый решающий разговор. Файза со своими людьми стоит перед отцом. Я в стороне, рядом с дядей. Оба советника – возле короля. И, как и предупреждал младший из них, эта высокомерная женщина просто ни в какую не соглашается нам помогать. Отец напоминает ей о выгоде отношений с нами, грозит, пытается подкупить. Перед торговкой один за другим выносят сундуки разных богатств. Объясняют, завлекают, но она выворачивается ужом снова и снова.
Все предложенные богатства явно не разжигают в ней интереса. А кристаллов, сверх обещанного, мы собрали лишь девятнадцать штук. Не много.
Отец продолжает настаивать. Файза юлит. Плата явно не достаточна. И король следует самому крайнему совету, даёт ей выбрать самой:
- Мало? Чего ты хочешь? Скажи! Я добавлю то, что для тебя ценно.
На лице торговки задумчивость. Её люди напряжены. Хотя эмоциям на лицах железных людей я давно не верю. Да и сама Файза как раз уверенна, дерзка и абсолютно бесстрашна. Её речь неспешна и крайне обоснованна. И хоть слова вроде вежливы, целиком фразы полны уверенного в своей правоте яда. Она словно специально злит отца. На минуту задумывается, а потом выдаёт:
- Вы правы, великий король, у любого меча есть цена. Отдайте мне Шальтиэля в добавок к кристаллам…
В смысле? Я даже не сразу понимаю сказанное. А поняв, не могу поверить. Как отдать меня? В каком смысле? Это же нелепица! Зачем?
Она точно сказала это на нашем языке? Без шутки?
Сама это сказала, не сумасшедшая Окила? Бред!
У меня нет слов.
Я оглядываю лица. Король ошарашен. Такого предложения от торговки он точно не ожидал. Абсолютно. А ведь я пытался донести до него всю ложь железного народа. И оба советника тоже в полной растерянности. Даже младший, самый проницательный, замер не в силах подобрать слова. Дядю захлёстывает гнев, как, впрочем, и меня. И сдержать его неимоверно сложно.
Но хуже становится ещё через мгновение, когда на лицах отца и свиты медленно появляются иные эмоции. И я вижу их. Как бы ни было несуразно предложение… они вдруг понимают, что, возможно, нащупали то, что искали. Достаточную цену! Отец изначально был готов заплатить любым богатством. И сейчас я вижу в его глазах эти раздумья… сложные терзания.
А тут ещё эта жуткая женщина, вместо того чтобы наконец замолчать, продолжает говорить снова и снова. И кроме яда и унижения в её словах все видят кое-что неимоверно важное. Она не боится жителей того берега. Абсолютно! Не сомневается в том, что превосходит их в силе. Она уверена в своей победе. Просто хочет за это свою особую извращённую плату… Меня!
- Отдайте мне принца в качестве полностью послушного ласкового мужа, великий король. Чтобы я могла его оберегать.
И гнев во мне тает в растерянности. Я не знаю, как реагировать на такое. И, наверное, сейчас не время думать о реакции. Нет!
Просто… Как она может говорить такое и при этом совсем на меня не смотреть? Ни единого взгляда! Только на отца. Словно хищница, выманивающая добычу. Изворачивается, улыбается и словно специально дразнит. И я уже жажду услышать какое-нибудь объяснение всего этого фарса на её языке. Грубое и грязное! Потому что это… нелепость!
- Пусть Шальтиэль сядет на мой корабль и покинет эти земли вместе с моими людьми. А мы с вами поднимемся вон на ту скалу. Оттуда отлично видно побережье залива. И я соберу для вас эту кровавую жатву.
