Книги
- Амин! – заорала я и бросилась вперед. В траве обнаружился черный провал, хищно оскалившийся на меня обломками досок. Похоже, здесь был какой-то потайной ход или бандитский схрон, который не выдержал веса Петровой.
- Амин! – крикнула я во мрак и услышала далекое:
- Ох, мать твою растак!
Слава Богу! Петрова была жива: всмотревшись в черноту, я увидела внизу светлый силуэт и прокричала:
- Амин, ты как? Жива? Цела?
- Жива! – откликнулась Петрова. – Что мне будет?
Действовать надо было очень быстро: бежать к самому началу кладбища, где была будочка сторожа, и звать на помощь. Хотелось надеяться, что сторож здесь действительно хоть что-то сможет сделать, а не сидит просто так, тратя время на пенсии. Но я не успела: земля подо мной качнулась, и через несколько мгновений я влетела во что-то мягкое, пахнущее модными травяными духами. Мы с Петровой прокатились по каменному полу и распластались, как две медузы.
- Слушай, - сказала я, вслушиваясь в стон в спине и надеясь, что ничего себе не переломала. – Вот что бы нам не сказать Эжену: ваше высочество, давайте выпишем мага из соседнего города, что нам возиться с этим алкашом?
- Ох-ох-ох… - простонала Петрова. – Вот правда, а? Ну нет же! Решили малой кровью и на чужой территории…
Стеная, кряхтя и поддерживая друг друга, мы поднялись на ноги. Света из пролома хватало, чтобы увидеть, что мы оказались в туннеле. Он уползал из мрака во мрак; деревяшка, на которую наступила Петрова, была чем-то вроде крышки для запасного выхода – но выход был слишком высоко, чтобы мы смогли оттуда выбраться.
Мы попробовали кричать. Ничего из этого не вышло: в это место давным-давно никто не заглядывал. Я попробовала забраться на плечи Петровой, но так и не достала до края, а когда Петрова решила подпрыгнуть, то дело кончилось тем, что мы обе растянулись на грязном полу. Потом мы снова кричали, а потом поняли, что дело идет к вечеру, и скоро мы тут останемся в полной темноте.
- Что-то я не доверяю этим подземным ходам, - сказала Петрова. – Мало ли, кто по ним по ночам таскается?
Я невольно поежилась, представив себе подземную нечисть, и предложила:
- Тогда давай пойдем. Куда-нибудь он и выведет.
- Допустим, в склеп! – решила Петрова. – Если выберемся там, то скоро будем дома, там ведь двери нет.
На том и порешили. Держась за сухую холодную стену, мы с Петровой медленно двинулись в направлении склепа, и вскоре я заметила, что подземная тьма не так уж и темна: вокруг нас разливалось тихое свечение, и я увидела, что у Петровой на носу царапина.
- Ты тоже видишь? – спросила я. Петрова кивнула.
- Да, тут наверно в стене встроены артефакты, - ответила она. – Улавливают движение и зажигают свет.
- Прекрасно, - буркнула Петрова. – Мы хотя бы увидим тех, кто решит на нас напасть.
Мы шли по подземному коридору уже примерно четверть часа, но он все не кончался и не выводил нас в склеп. Обернувшись, я увидела вечерний свет, который разливался вокруг провала. Куда, интересно, мы все-таки выйдем?
Все тело болело после падения. Сквозь боль пробивался страх – я терпеть не могла подвалы и ямы, потому что подсознательно боялась, что могу из них не выбраться, и так и останусь погребенной заживо во мраке. Петрова старалась держаться с невозмутимым спокойствием орочьей воительницы, но я чувствовала, что ей тоже не по себе, и скоро она начнет бояться. А орчанка, которая боится – это не тот, с кем вы хотите оказаться рядом.
- Кажется, он забирает в сторону, этот коридор, - сообщила Петрова еще через четверть часа пути в унылом сером сумраке. – Наверно, проходит в стороне от склепа…
Она не договорила. Коридор вывел нас в просторный зал – ввалившись туда следом за Петровой, я осмотрелась и выдала:
- Слушай, это могила упыря.
Петрова обернулась на меня, и глаза у нее сделались, как у совы, которая съела что-то испорченное.
- Упыря?! – громко прошептала она. Мы сделали несколько осторожных шагов в зал. Вот постамент, украшенный тонкой резьбой, вот огромный гроб – ну а чем еще может быть этот ящик? А вот и изящные каменные ларцы: если верить сказкам, которые я читала в детстве, в них хранятся все сокровища упыря. От всего веяло даже не старостью – древностью, тяжелой, властной и темной. Затхлый воздух пах смертью.
- Сама посмотри, - ответила я таким же шепотом, чувствуя, как мой страх уходит, и его заливает паникой. Мне хотелось орать и бежать неведомо куда, размахивая руками. – Вот гроб. Вот сокровища.
Петрова сначала услышала слово «гроб» и перепугалась не меньше моего – но слово «сокровища» сразу же заставило ее успокоиться. Обойдя меня, Петрова приблизилась к одному из ларцов, склонилась над ним и разочарованно сообщила:
- Замок… - но на всякий случай все-таки взялась за него. В ту же минуту дужка замка отвалилась, и подземелье наполнил такой грохот, что я даже присела, закрывая голову ладонями. Когда все стихло, я увидела, что Петрова приподняла крышку – в зале тускло сверкнуло золото, и Петрова сообщила хриплым и счастливым шепотом:
- Лана, мы богаты!
Я заглянула в ларец и увидела кругляши золотых монет, украшенных совой. Кем бы ни был обитатель гроба, при жизни он был богачом – а как говорили в правительстве, надо делиться. Правда, почему-то они говорили это не богачам, а тем, кто попроще и победнее, но все же.
- Я бы предпочла что-нибудь съедобное, - ответила я. – А это добро еще отсюда вытащить надо. И самим выбраться.
Петрова вздохнула и обернулась к гробу. Мне показалось или крышка чуть-чуть сдвинулась?
- Как думаешь, там есть кто-нибудь? – негромко спросила она. – И где отсюда выход? Ведь те, кто все это принес, как-то отсюда вышли.
Я неопределенно пожала плечами. Кажется, нам надо выйти из этого зала и возвращаться, надеясь, что туннель все-таки выведет нас на поверхность.
А больше я ничего не успела подумать. Крышка гроба медленно заскользила в сторону, и мы с Петровой хором завизжали.
Это действительно был упырь – в точности такой же, каким его описывали в легендах. Из гроба скользнула туманная черная тень, проплыла по залу и остановилась в центре, медленно сгущаясь в высокую человеческую фигуру. Мы с Петровой уже не визжали – прижавшись к стене и схватив друг друга за руки, мы могли только смотреть и еле слышно скулить. От ужаса меня тошнило. Кажется, это действительно был конец: я вспомнила, что мы с Петровой хотели съездить осенью к родителям, и эта мысль окончательно опустошила меня.
Ничего у нас уже не будет. Ничего и никогда.
С каждой секундой тень становилась все гуще. Она обретала плоть – вот мелькнул гладкий купол черепа, обрастая кожей, вот длинные тонкие руки скользнули в рукава темно-синего сюртука с серебряным шитьем на лацканах, вот в провалах глазниц сверкнул взгляд, острый и испытующий. Петрова пищала – этот надрывный звук просто не мог исходить изо рта орчанки, и от него становилось настолько жутко, что я не знала, каким святым господним чудом еще держусь на ногах, не падая в обморок. Упырь скользнул к нам и, устало вздохнув, произнес:
- Девицы, ну как же вы кричите…
Судя по его одежде, он провел в этом подземелье пару сотен лет: так одевались во время правления Вороньих королей. Если бы я встретила этого господина на улице, то не дала бы ему больше тридцати и решила, что он хорош собой. Четко очерченные губы упыря дрогнули в улыбке, и он устало поинтересовался:
- Откуда вы тут взялись, позвольте полюбопытствовать?
Петрова издала слабый стон и соскользнула по стене в обморок. Упырь устало завел глаза к потолку, словно наблюдал такую сцену тысячу раз, и она уже успела утомить его. Он склонился было над Петровой, и тут я опомнилась и встала так, чтобы заслонить подругу.
