Мой милый босс

38. Тени прошлого

— Прости, я всё слышала. Она правда может это сделать? — я погладила Дениса по тыльной стороне ладони и попыталась заглянуть в лицо.

— Просто привлекает внимание. Не бери в голову. У неё есть родители, психолог. А ты иди к себе. Не обижайся, но мне нужно побыть одному, — ответил он, изучая поверхность стола, и нервно дергая ногой.

Внутренне меня всё ещё потряхивало от услышанного, хотелось поддержать его, чем-то помочь, но я не знала, как. Было чувство, словно балансирую на тонком канате, и любой неверный шаг может все испортить. Денис начал отгораживаться от меня, закрываться. Поднял щиты и застыл за ними. Один.

— Ты полетишь к ней? — мой голос предательски дрогнул, выдавая волнение.

— Ника-а-а, ну хоть ты меня не мучай, — Денис поднял усталые, покрасневшие глаза.

— Не прогоняй меня, — я подняла его руку, прижала к губам, покрывая поцелуями пальцы, и прошептала, — мне страшно.

На самом деле меня окутывал настоящий ужас. Мысли метались и не желали складываться во внятные предложения. Я хотела сказать Денису, что он должен поговорить, попытаться удержать жену от опрометчивого шага. Да, жену. Хоть и бывшая, она стояла между нами. А мне уже было недостаточно того, что есть — мне стал нужен Денис целиком. Если я — его, то и он должен быть моим, а не разрываться между новыми отношениями и прошлым. Но никто, кроме него, не смог бы поставить точку, оборвать эту ниточку, за которую Алина то и дело дергала.

Но если он оставит всё как есть, проигнорирует, закроет глаза? Если она выполнит свои угрозы — что будет с нами? Я знала, как чувство вины и безысходности может съедать изнутри. Знала, каково ночь за ночью прокручивать в голове разнообразные варианты событий, представляя, что было бы, если... И не желала подобного Денису. А ему сложнее, чем мне. Алина — не мимолетное увлечение, они наверняка многое пережили вместе. И он любил её. И кто знает, не тлеют ли под этим слоем пепла былые чувства? Ведь сильнее всего мы обижаемся и злимся на тех, кого пустили в своё сердце.

Я много что хотела сказать —- но не могла. Поэтому просто прижала его руку к щеке и молча смотрела в глаза.

— Глупышка, — усмехнулся он криво.

Глупышка? Да он же не воспринимает меня всерьёз! Кто я для него? Девочка, которую нужно опекать?

— Нет-нет, — я зачастила, пока Денис не отмахнулся от меня окончательно, — я никуда не уйду. Мы ведь вместе. И у нас всё серьёзно, помнишь?

Он сидел молча, смотрел на меня, но руку не забирал, и я решилась:

— Я тебя люблю...

Не так, совсем не так хотела я сказать эти слова. Не в таких обстоятельствах. Возможно, даже надеялась услышать ответное признание. Я не жалела об этом порыве, но где-то в горле встал горький комок, когда Денис забрал руку, осторожно провел кончиками пальцев по моей скуле и сказал:

— Прости. Испортил тебе все праздники.

Телефон снова зазвонил, Денис тяжело вздохнул и поднялся. Но на этот раз выходить не стал.

— Когда? — спросил в трубку. — Да, прилечу. Но вы что, не видели её состояния? Это же не за один день случилось!

Он молча выслушал ответ собеседника, сжимая челюсти так сильно, что я услышала скрип зубов, отключил смартфон и посмотрел на меня. В его глазах плескались и боль, и гнев, и что-то ещё, непонятное мне. Я тихо подошла и втиснулась в его объятья, пристроила голову на груди и обхватила за талию. Ничего, ему просто нужно время.

Проводить Дениса на самолет я не смогла — он вылетал за час до начала рабочего дня, поэтому мы попрощались дома. А остаток времени до выхода на работу я пыталась замаскировать фингал, переливающийся оттенками от желтого до зеленого, который делал меня похожей на несвежего зомби. Плотных тональников у меня не имелось, а привычная «бибишка» не перекрывала синяк, лишь придавала ему загадочное перламутровое свечение.

В отчаянии примерила солнцезащитные очки. Но носить их зимой, да ещё и в помещёнии, может позволить себе разве что Александр Невский. Я на звезду не тянула, поэтому решила оставить всё, как есть, и отправилась шокировать коллег. Но напоследок нанесла любимый аромат — за уши, на запястье. И прихватила флакончик с собой — знакомый тёплый запах укутывал уютом и придавал спокойствия, которого мне так не хватало.

В коридоре я наткнулась на Диану, и по её ошарашенному лицу поняла, что всё очень плохо, поэтому на входе в кабинет притормозила, настраиваясь на объяснения, и услышала обрывок разговора:

— А они к сыну в Питер на каникулах ездили, тот и уговорил, — узнала я голос Ларисы, — да и давно пора, что в нашей дыре делать? Матерь божья! — воскликнула она, когда я открыла дверь. — Кто тебя так?

— Ударилась, — я смущенно пожала плечами, — об дерево.

И сама поняла, как глупо это прозвучало.

— Да-да, конечно, — ответила Лариса скептически, продолжая меня рассматривать, — именно так все и говорят.

Прихрамывая, я дошла до своего рабочего места, и несколько часов ловила на себе сочувственные взгляды. Кажется, даже Лариса не злорадствовала.

— Ты знаешь, что Давыдов увольняется? — решилась заговорить Саша, когда мы сели обедать. — Доработает январь и в Питер уезжает. Вот думаем, кого поставят вместо него.

Я чуть не подавилась печеньем — новость оказалась неожиданной. Все привыкли, что отдел держится на Романе Анатольевиче, и представить кого-то другого на его месте было невозможно. Он никогда не назначал заместителя, и даже на время отпуска передавал Ларисе лишь часть обязанностей, решая основные вопросы лично.

А после обеда меня вызвал к себе Троегоров. Полная плохих предчувствий, я шла в его кабинет, как на эшафот.

— Присаживайтесь, Вероника Сергеевна, — необычайно мягко начал он, лично отодвигая мне стул, — воды? Или, может, кофе?

— Нет, спа-асибо, — ответила я, заикаясь, когда столкнулась взглядом со знакомым портретом. Смотреть в лицо самого безопасника оказалось слишком страшно.

— Вероника, — произнес он проникновенно, усаживаясь за свой огромный стол и нервно перебирая ручки в подставке, — я не знаю, как обсуждать такие вещи с девушками, но... Если у вас что-то случилось, вы можете обратиться за помощью.

— У меня все нормально, просто ударилась.

— Да, конечно, — он неожиданно замялся, — но имейте в виду — кем бы он ни был, прощать такое нельзя.

Господи, неужели он думает, что это Денис? Чёрт, ну почему, почему я вечно влипаю в недоразумения? Я постаралась взять себя в руки и говорить спокойно, чтобы не показаться запуганной жертвой, какой, вероятно, выглядела.

— Владимир Николаевич, спасибо за поддержку, — проговорила медленно и с расстановкой, — я очень вам благодарна. Но правда, никто не виноват. Каталась на лыжах, вылетела с трассы и ударилась об дерево. Хотите, могу выписку с травмпункта принести?

— Хорошо, — он облегченно вздохнул и вытер лоб носовым платком, — я рад, что это недоразумение, и мы всё прояснили.

Я встала и пошла к выходу, но около самой двери остановилась и спросила:

— А почему вы подумали, что у меня неприятности? Кто-то что-то сказал?

— Нет-нет, — он заметно замялся и поспешил уткнуться в монитор, — просто коллеги за вас волнуются, вот и перестраховались.

В коридоре меня перехватила и затащила к себе в кабинет Диана, и допрос с пристрастием продолжился.

— Вероника, ты не должна бояться, мы тебя поддержим, — начала она прямо с порога, — просто расскажи, что случилось, и я придумаю, как тебе помочь. Он ведь поэтому сегодня не пришёл, да? Позвонил и сказал, что уедет на несколько дней, я так удивилась! А потом тебя увидела. Ты чего улыбаешься?