Мой милый босс

18. Раздрай

В город я возвращалась в ещё более растрепанных чувствах, чем в пятницу его покидала. Я привыкла считать себя только маминой дочкой, и внезапный отец в устоявшуюся картину мира не вписывался. Да, отчим — отличный дядька, который не делал отличий между мной и своими сыновьями, но я всегда знала, что он мне не родной. И как этого не понять, когда ты единственная кареглазая брюнетка в семье русых и рыжих? Одна соседка даже шутила, что меня маме цыгане подкинули.

Мысль, что являюсь маминой «ошибкой молодости», я давно приняла, и даже отчасти понимала — юность, гормоны, красавчик, вскруживший голову наивной студенточке. Сама была близка к этому на первом курсе, но, как говорится, бог отвел. А узнать, что этот красавчик сбежал от ответственности, пойдя на поводу у семьи, бросил беременную девушку без помощи и поддержки, оказалось, мягко говоря, неприятно. И ещё более неприятно осознавать, что мама его простила и оправдала, а теперь ожидает того же от меня.

— Дай ему шанс, — сказала она проникновенно, — в юности все ошибаются.

Шансов давать я не собиралась, но всё же пообещала ответить, когда он позвонит. И теперь в моём телефоне красовался новый контакт. Гамлет Овсепян. Какое счастье, что мама дала мне отчество по деду и свою девичью фамилию!

В общежитие вернулась уже поздним воскресным вечером, коридор был пуст и свет горел только в одном конце — у туалетов, поэтому ничего подозрительного я не заметила, пока дверная ручка не выскользнула у меня из руки, оставив на ладони жирный скользкий след. Не успев сообразить, что делаю, поднесла руку к лицу и понюхала. Воняло прогорклым жиром. Включив свет в комнате, я обнаружила, что жиром намазана вся дверь и даже порог.

Сумка, выпавшая из руки, хлопнулась об пол, а я упала на пуфик, чувствуя, как пылают уши и щеки. Сердце заполошно билось, устраивая тарарам в голове, и я чуть было не уткнулась лицом в ладони, но отвратительный запах меня отрезвил. В комнате нашелся слегка початый рулон бумажных полотенец, поэтому большую часть липкой гадости удалось вытереть, но все равно жидкости для мытья посуды ушло немало, а тряпку пришлось выбросить.

Уборку я закончила поздно, к тому же сильно вымоталась из-за поездки и душевного раздрая, но уснуть долго не удавалось. В голове вертелась одна мысль: «Надо съезжать!». Но куда? В общежитиях сейчас маловероятно найти место — начался учебный год, везде студенты. Да и времени это может занять немало. Снимать квартиру? Почти везде нужно сразу внести двойную, а то и тройную оплату в качестве залога, а средств у меня, как всегда, впритык. Проситься к Свете? Максимум на пару ночей, да и то, непонятно, как Виталя может отреагировать на моё присутствие.

Только под утро я забылась тяжёлым сном, в котором пыталась от кого-то убежать, ноги с каждым шагом тяжелели и не хотели отрываться от земли, а неведомое зло дышало в спину. Неудивительно, что проснулась в холодном поту почти за час до будильника. Ко всем переживаниям добавилась ещё и боль — погода за окном стремительно портилась, и ушибленная голова реагировала на перепады давления.

— Привет, — недовольно буркнула, вваливаясь в кабинет.

— Приве-е-ет, — отозвался неуверенный хор — на месте были все, кроме Ларисы.

Ну что ж, по крайней мере поздоровались, уже лучше, чем на прошлой неделе. Я уселась на рабочее место и влилась в текучку. А очнувшись через полтора часа, поняла, что наставница так и не появлялась.

— А Лариса сегодня будет? — задала я вопрос в воздух, предприняв попытку заговорить.

— Она на больничный ушла, звонила утром, — с готовностью отозвалась Саша, оторвав взгляд от монитора, — до пятницы точно не выпишут.

Неужели негласный бойкот закончен? И, кажется, теперь ясно, кто был его инициатором. Задумавшись, я запустила пальцы в растрепавшуюся прическу, но через секунду вскрикнула, попытавшись их вынуть.

— Ну что за день! — с трудом выпутав зацепившийся ноготь из шевелюры, я обнаружила на нем трещину. — Ещё и маникюр испортила!

— Пилку дать? — Саша с поразительным энтузиазмом подскочила и засуетилась, копаясь в сумочке.

Что ж, похоже не одной мне надоело это молчаливое противостояние. Подпиливать ноготь чужой пилочкой было брезгливо, но ради такого случая стоило переступить через себя и принять предложенную помощь. Через час Настя тоже оттаяла, и даже сама завела разговор про дачу и сбор урожая.

На волне воодушевления, что хотя бы в офисе жизнь налаживается, я заглянула в приёмную — кажется, пришла пора решить и эту проблему.

— Ты на обед куда?

— Не думала ещё, — Аня оторвала взгляд от бумаг и подняла голову, — а есть предложения?

— Куда-то, где поговорить можно, — я робко улыбнулась, ловя отголоски эмоций на необыкновенно безмятежном лице, — угощаю.

К счастью, щедрое предложение Аня отклонила и настояла платить каждой за себя. Кафе, где мы оказались, все ещё превышало возможности бюджета офисного планктона, и мне пришлось ограничиться супом, зато она не скромничала — один только кофе оказался дороже всей моей трапезы.

— Ань, насчет того... случая... — я набралась смелости и поймала её холодный взгляд, ожидая ответного шага навстречу.

Но Аня не спешила мне помогать, и молчала, обхватив тонкими пальцами чашечку, и постукивая по ней ноготком.

— Я слишком резко среагировала, просто это было неожиданно, — слова не желали складываться во что-то внятное, я спотыкалась и делала долгие паузы, рассматривая скатерть и салфетки, стряхивая микроскопические крошки, — ты прекрасная девушка, очень мне нравишься, и я надеюсь, что мы сможем дружить... — я выдохнула и снова подняла глаза на собеседницу.

— Что-то ещё? — Аня выгнула бровь и оставила в покое несчастную чашку, сцепив руки в замок.

— Прости меня. И за служебку тоже — это было...

— Извинения приняты, — Аня оборвала мои излияния и нажала кнопку вызова официанта, — но только потому, что я знаю, кто тебя подговорил. Ты стараешься всем нравиться, оправдывать ожидания всех вокруг, но это невозможно.

Продолжать разговор обе не видели смысла, и в банк возвращались в молчании, погруженные каждая в свои мысли. Несмотря на неоднозначность наших теперешних отношений, этот обед добавил мне немного уверенности, которой катастрофически не хватало в сложившихся обстоятельствах.

Конец рабочего дня приближался, а я всё сильнее нервничала, представляя, какой ещё сюрприз может ожидать по возвращении в общагу. И несколько раз ловила себя на том, что сломанный ноготь оказывался в опасной близости от зубов. Сашина пилка не особенно помогла — свободный край я укоротила, но он все равно цеплялся, а трещина ползла дальше, задевая живые ткани.