Чума вашему дому

Глава 20

Флешбэк-7

- Ну что, дети, вечером отметим? – отец обнял нас за плечи. – В ресторан? Предлагаю «Борсалино» в «Англетере». Не каждый день вы становитесь студентами.

Мы стояли перед списками зачисленных на лечебный факультет. Одна моя половина бурно радовалась, другая грустила, потому что я уже знала: Стас не поступил. Вины никакой за собой не чувствовала. Надо было заниматься, а не пластинки мучить. Неловкости из-за того, что поступила, а он нет, тоже. И все же мою радость это обстоятельство омрачало.

Тарас умчался по своим делам, отец поехал в клинику, которую готовил к открытию. А я – к Стасу. Бабушка уехала на дачу, он сидел один – мрачный, растрепанный, в мятой футболке и трениках. Я даже сказать ничего не успела - понял по моему лицу, едва открыв дверь. Обнял, прижал к себе, сказал на ухо, касаясь мочки губами:

- Поздравляю, Тома. Правда, очень рад за тебя. Ты это заслужила.

Мы стояли в прихожей и целовались. И прямо там куда-то улетела моя блузка, за ней отправился лифчик. А следующим кадром я обнаружила себя в комнате Стаса. На кровати, в одних трусах. И его рядом – в таком же виде. Впрочем, до этой стадии мы уже несколько раз доходили. Одеваться потом было не слишком приятно.

Странное дело, в тот день я вдруг почувствовала себя взрослой. Не девочкой-школьницей, а студенткой. Будущим врачом. И страх показался неуместным. Ну правда же, все взрослые делают это. Тем более, я буду изучать человеческое тело. И лечить его. Мало того, специальность моя напрямую будет связана с сексом, теснее не придумаешь. Женские болезни, беременности, роды...

Стас посмотрел на меня вопросительно, и я прикрыла глаза – в знак согласия. Задыхаясь от волнения, пытаясь проглотить тугой комок сердца, колотившегося где-то в горле.

- Томка… - словно не веря, прошептал он.

Когда мы избавились от последних деталей одежды и сплелись руками и ногами в какой-то сложный морской узел, я вдруг спохватилась.

- Стас… а как насчет?.. Ну, насчет этого?..

Он понял, выпутался и дотянулся до тумбочки. И подколол меня, вытащив из ящика разноцветную коробочку:

- Боялся, что срок годности кончится.

Я не удержалась от ответной шпильки:

- А ты хоть знаешь, что с этим надо делать?

Как и все рыжие, Стас легко краснел, но тут превзошел сам себя. У него даже задница стала свекольной.

- Я тренировался, - буркнул он, разрывая фольгу.

- На банане? Или на огурце? – я расхохоталась, вспомнив свои поцелуи с яблоком.

- На себе.

Промелькнуло легкое-ревнивое: а дальше что? Снимал? Или… использовал по назначению… с кем-то? Я и раньше не раз думала об этом. Столько времени мариновать парня, а он ездит с группой на концерты в другие города, наверняка там симпатичные поклонницы… Что, если для него чувства и секс по разным квартирам? Мухи отдельно, котлеты отдельно. Может, поэтому и ждал так терпеливо, когда созрею?

Но как только он вошел, неловко и не сразу, все сомнения мгновенно отпали.

Для него это был такой же Великий и Ужасный Первый Раз, как и для меня.

Мы оба оказались одинаково неуклюжими, скованными, как деревяшки, и страшно стеснялись своей неопытности. Все теоретические познания мгновенно улетучились, приходилось опираться исключительно на инстинкты и всемогущий метод ненаучного тыка. Да и какие там познания! Медицинские книжки? Или видеокассеты с порнушкой, которые мы с Люкой, дождавшись, когда взрослые уйдут из дома, смотрели вдвоем, а потом отдавали Тарасу и Стасу?

А уж больно-то как было! Я искусала все губы, сдерживая стоны, – и вовсе не от удовольствия.

Все будет, Тамара, убеждала я себя, когда потом мы лежали рядом, пытаясь отдышаться. Чуть позже, но обязательно будет. Это же первый раз, для обоих. Главное, что мы вместе и любим друг друга. И наконец-то сделали это. Научимся, привыкнем, подстроимся, и все будет прекрасно. Целоваться вон тоже не умели – а оказалось, что ничего сложного.

- Том… - Стас страдальчески сдвинул брови. – Извини, если что-то получилось не так… как надо. Я… не знаю. Все-таки первый раз…

- В первый класс. Мне тоже не с чем сравнивать, - хотела пошутить, а получилось не очень. – Слушай, простыню бы застирать. А то потом Вера Ивановна увидит, неловко будет. Ты же не девушка все-таки.

- Да, пожалуй, - согласился он и встал, чтобы пойти в ванную.

- Холодной водой! – крикнула я вслед, пытаясь разыскать трусы в складках скомканного одеяла.

На самом-то деле меня не слишком беспокоило, что подумает бабушка Стаса, увидев столь явные улики. Просто не хотела слушать эти его извинения, оправдания. Несмотря ни на что, я была счастлива, а это вносило ноту диссонанса. Хотелось хоть несколько минут побыть наедине с этим своим счастьем, и чтобы ничто не мешало. И никто.

Вечером мы с отцом и Тарасом сидели в роскошном итальянском ресторане, ели салтимбокку по-римски[17], пили тосканское вино, говорили о нашем блестящем – а как же иначе? – будущем. Оно виделось именно таким. Отец через месяц открывал свою многопрофильную клинику, и мы точно знали, где будем работать после окончания института. Правда, я изначально рассчитывала на роддом, но что помешало бы совмещать?

Выпив чуть больше обычного, отец ударился в воспоминания о своих студенческих годах, о всяких забавных случаях. Как и многие другие люди в возрасте, он часто повторял одни и те же истории, забывая, что рассказывал их уже не раз. Я слушала вполуха и глупо улыбалась, вспоминая о том, что произошло днем. А еще старалась не делать резких движений, на которые подвал каждый раз отзывался ноющей болью.

______________

[17] Телятина, запеченная с пармской ветчиной