Чума вашему дому

Глава 4

- Том, забей, - посоветовал Тарас, вырулив на Невский.

С аукциона мы сбежали, посидев в зале для приличия минут пятнадцать. Специально нашли места поближе к двери, хотя никому ни до кого не было дела. Многие ушли еще до начала, потусовавшись и выпив халявного шампанского.

- Ты о чем? – не сразу сообразила я. – О Сашке, что ли? Да брось. Неприятно, но переживу. Это маркер. Лучше сейчас, чем потом. Хотя еще лучше было бы, конечно, сразу, а не через два года.

- Ну… где-то я могу его понять, - осторожно заметил Тарас.

- Правда? И что? Пойти в чистые дерматологи? Ты можешь себе представить, что наш папенька взял бы и переквалифицировался в терапевта? Только потому, что маме не нравились его ежедневные тактильные контакты с посторонними женскими письками? Помнишь, как у «Машины»? «Не стоит прогибаться под изменчивый мир»[6].

- Пока будешь ждать, что мир прогнется под тебя, так и останешься одна, - возразил Тарас.

- А зачем мне мужик, если он не в состоянии понять элементарные вещи? Что члены, на которые я любуюсь, - это всего лишь биоматериал. И к сексу они имеют только то отношение, что пострадали от него. Что должно быть в голове, если человек думает, будто меня может возбуждать конец, который хозяин совал непонятно куда - пока не подцепил какую-то дрянь?

- Ну мне-то не обязательно объяснять, я в курсе.

- А раз в курсе, так какого хобота несешь всякую хрень? – я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

- Кстати, я на днях видел Стаса, - помолчав, сказал Тарас.

- Mentula[7]… - процедила я сквозь зубы.

За что я всегда любила латынь, так это за ее энергичность и экспрессивность. В плане обсценной лексики древние римляне были те еще охальники. Да что там, даже самые обычные медицинские термины на латыни звучат вполне ругательно. А уж связанные с моей рабочей областью - и подавно.

- «Кстати» - это к чему?

- Что к чему? – не понял Тарас.

- Ты сказал, что видел Стаса. Кстати. Кстати – это с чем связано? С членами, с прогибанием под изменчивый мир или с моим внезапным статусом одинокой женщины не первой молодости?

- Том, ну что ты к словам цепляешься? – поморщился он. – Ни с чем. Просто видел Стаса. На Климате[8]. Я ждал Люку, он тоже кого-то. Поболтали минут пять. Спрашивал о тебе. Хорошо выглядит. Открыл студию звукозаписи. Говорит, неплохо дела идут.

- Надо же, - хмыкнула я. – Неужели кто-то дал волшебного пенделя и согнал с дивана?

- Наверно. Я не спрашивал, но кольцо имеется. Обручальное.

- Рада за него.

Прозвучало очень даже натурально. Хотя, наверно, и было правдой.

Мы попали в красную волну светофоров и никак не могли из нее выбраться. Затормозив в очередной раз, Тарас поинтересовался с невинным видом:

- А как тебе Тимаев?

Может, он и не имел в виду ничего такого, но я уже завелась и в каждой его фразе искала подвох.

- Что ты прикопался, Матрас? Почему он должен мне быть «как»?

- Как потенциальный партнер. Деловой.

- Да откуда я знаю? Тебе с ним дело иметь, не мне. Я только свою подпись ставлю, когда надо. Мы с ним разговаривали минуты три, если не меньше. Какой-то он… хамоватый, не находишь? Вешки, видите ли, надо расставить. Будешь ему звонить?

- Поговорю еще с папашей, - Тарас задумчиво пожевал губу и яростно бибикнул проспавшему зеленый свет Опелю. – Может, у них какие-то свои дела. А то ведь он, если что, череп прогрызет.

По правде, я даже толком не могла вспомнить, как этот самый Тимаев выглядит. Ну да, с бородой, в смокинге. Отмотав пленку назад, попыталась воспроизвести, как он подмигивал в гардеробе, но… его лицо заслонял совсем другой образ. И это мне здорово не нравилось.

Все давно было в прошлом, и я очень редко вспоминала Стаса. Казалось, этот дракон надежно заперт в самом глубоком и темном подземелье. Но почему же тогда вдруг стало не по себе от слов Тараса? Почему заныло внутри, как будто где-то в солнечном сплетении поселился кариозный зуб?

Выбравшись из машины, я помахала брату и вошла в подворотню. Привычно вскинула глаза и вздрогнула: показалось, что в окне кухни горит свет. Но нет, ошиблась – не у меня, а у соседей. Поднялась на третий этаж пешком – немного фитнеса.

В квартире стояла гулкая тишина, никто не вышел навстречу. Не Сашка. Я так и не привыкла, что нет Чипа – кота, прожившего со мной почти двадцать лет. Когда-то крошечного дымчатого котенка с голубыми глазами подарил мне Стас. Снова Стас…

Переодевшись и наскоро перекусив, я вытащила из шкафа большую зеленую сумку из «Окея» и стала методично собирать в нее Сашкины вещи. Их оказалось немного, но по мелочи набралось. Мои у него тоже были, но ничего такого, без чего не обошлась бы.

Когда сумка уже стояла в прихожей, я вдруг сообразила: а ведь он мог и не понять, что мое «до свиданья» означало «прощай». Ну высказался резко, подумаешь.

Открыв в телефоне Вотсап, я написала:

«Забери свои вещи завтра до обеда, пожалуйста. Ключи оставь в почтовом ящике».

Телефон тут же загудел, как жук, но я сбросила звонок.

Жестко? Да. Может, даже жестоко. Если не сказать хуже. Но кое-кто научил меня, что прощаться стоит именно так. Без слез, объяснений, обвинений. Чтобы не растягивать эту пытку и не бороться с соблазном передумать. Доктор сказал «в морг» - значит, в морг.

Я подошла к окну, посмотрела вниз на темный двор-колодец. Дежавю. Десять лет назад вот так же стояла на этом месте, сражаясь с желанием набрать номер и сказать: «Не уходи!»

Время свернулось в кольцо. Достав из шкафа пыльный альбом с фотографиями, я открыла его на большом снимке двадцатипятилетней давности.

Мы сидели на ограде сквера, как птицы не жердочке. Я в клетчатом сарафане и с двумя косичками. Щербато улыбающийся Тарас-Матрас в джинсовом костюме. Нежная воздушная куколка Люка-Барабас. И рыжий Стас. Наш одноклассник и друг детства. Моя первая любовь. Мой бывший муж.

_____________

[6] Строка из песни группы "Машина времени" "Однажды мир прогнется под нас"

[7] Mentula (лат., грубое) - половой член

[8] Выход из метро "Гостиный двор" на канал Грибоедова