Книги
Глава 11
Василий, Кот и Фифа двинулись к двери, и тут Рим щелкнул пальцами и сказал:
-- Стоп!
-- Что, командир? – удивился Бык.
-- До ухода сдайте на общак все свои личные вещи. Надо посмотреть, что у нас вообще на толпу есть, чем владеем, и с чего можно хоть какую-то пользу извлечь. Лишнее вернем.
Фифа недовольно фыркнула, чуть помялась, а потом, дерзко глядя командиру в глаза, спросила:
-- Тампоны тоже сдавать?
Бык посмотрел на нее, как на дурочку, с сожалением и очень мягко, пояснил:
-- Анжела, тампоны – стерильные, когда пулевые раны как раз ими очень удобно в теле дырки затыкать, чтобы кровь остановить. Понимаешь? Конечно, как командир решит, но мне кажется, стоит сдать.
Обозленная Фифа потопала наверх. Осмотр вещей Рим решил проводить в большой комнате, на глазах у всех, чтобы дурных мыслей не возникало. Потому, подхватив небольшие личные рюкзаки ушедшей на рынок троицы на плечо, двинулся было туда, но потом сообразил.
-- Слушай, Цинк, нам срочно нужны крестики. У тебя шмотка монашеская есть, может, прогуляешься, купишь на всю компанию? Да, только сперва рюкзак свой личный отдай.
Цинк небрежно махнул рукой и ответил:
-- Да не вопрос, командир. А рюкзак ты и сам распотрошишь, чай не маленький, справишься. Лучше, давай порешаем, кого мне взять-то с собой? – похоже, Цинк даже обрадовался возможности побродить по городу и лишний раз осмотреться. -- Только знаешь, Рим, мне кажется, что монашескую шмотку-то и не стоит светить. Схожу в обычном комуфле. Если эта шальная тетка с кухни увидит и поймет, что я не настоящий монах… Ну, ты сам понимаешь...
Рим тяжело вздохнул. Эта,и еще сотня мелочей, из-за которых они будут прокалываться, тревожили его. Слишком уж они отличаются от местных. И пока не пройдет время, надо, чтобы все следили за всеми, поправляя косяки и отмечая несовпадения. Он благодарно кивнул Цинку, соглашаясь:
-- Да кого хочешь бери.
-- Ну, я думаю, Дзю. Только, кэп, может попросить купца с нами сходить? Все же он местный.
Хосе немного удивился и попытался объяснить, что лучше идти в субботу: больше народу будет, будет торжественная литургия.
-- Это праздник? Или чо?
-- В этот день отмечают Взятие Пресвятой Девы Марии в небесную славу! – торжественно пояснил сеньор Помидор.
-- Нет, почтенный… -- Цинк морщился, и слова подбирал медленно и старательно. – Лучше мы сходим сейчас. Будет возможность, мы обязательно посетим этот чудный праздник. Но я чувствую себя беззащитным, не имея этого священного амулета. Я даже завидую вам, сеньор Варгас, что ваши святые отцы так пекутся о своей пастве. Наши, к сожалению, не додумались.
Если сеньор Хосе и испытывал какие-то сомнения по поводу вероисповедания чужаков, то все эти сомнения он оставил при себе. Тянутся люди под руки святой матери церкви? Ну и прекрасно! Он охотно поможет им такой мелочью. А ему, глядишь, это богоугодное дело, зачтется впоследствии.
Рим зашел в общую спальню и внимательно осмотрел бойцов. Скрип и Задрот, что-то ковыряли в одном из ноутов. Солнечные очки обоих лежали на спальнике рядом. Рим заметил, что подключены к машинке они вместе, и потому сидят молча, с закрытыми глазами. Остальные четверо дремали, Чук даже похрапывал.
Разумовский подумал о том, что когда здесь соберутся восемь человек и начнут храпеть на разные лады… Короче, надо думать о том, чтобы устроить пристойные условия проживания хотя бы для начала. Андрей бросил рюкзаки на небольшом свободном пятачке посреди комнаты, садиться не стал, но скомандовал:
-- Мужики, сдаем личные вещи.
Скрип и Задрот даже не шевельнулись, похоже, просто не слышали. Зато остальные подскочили. Разумовский пояснил:
-- Личные вещи достаем. Смотрим, что-то заберем в общак, что-то разделим, остальное отдадим.
Не дожидаясь, пока они сообразят окончательно, он начал по очереди расстегивать рюкзаки, и вываливать все шмотки полностью прямо себе под ноги. Закончив, подбодрил бойцов:
-- Я сейчас вернусь, а вы потрошите пока свои закрома. Чук, толкни этих, -- он кивнул в сторону «синеглазок» и вышел.
Спускаясь со второго этажа по лестнице и неся в комнату рюкзак со своим барахлом, Рим думал: «Знал бы, что так вляпаюсь, хоть бы зеркал, что ли, купил». Мысленно он потрошил свое барахло, и с сожалением признавал, что кроме зеркальца, вделанного в коробку с одноразовыми бритвами, больше, пожалуй, ничего путного там нет. Ну, не считать же трусы и носки?
Куча барахла посередине комнаты выросла весьма основательно. Рим вытряс свое добро, добавил содержимое сумок Цинка и Дзю и, вздохнув, сказал:
-- Ну что, приступим.
Для начала, вернулись всякие личные штучки типа запасных носков и труселей. Чук и Гек помогали упаковывать барахло отсутствующих по их рюкзакам, в то время как Орк, вытащив из общей кучи здоровенный кружевной бюстгальтер, напялил его себе на башку, раскинул руки в стороны, и принялся жужжать, с мерзким хихиканием приговаривая:
-- Ж-ж-ж-ж-ж-ж… Я муха! Ж-ж-ж-ж-ж…
-- Хорош, - раздраженно оборвал его Рим, отбирая лифчик и откладывая в сторону две пары чулок.
Чук, потянувшийся к упаковкам, получил шлепок по руке, и с удивлением сказал:
-- Командир, чего ты? Я просто убрать хотел.
-- Не трогай, это общак.
-- Чулки?! – Чук вытаращил глаза.
-- Если таким чулком тебя связать, ты сдохнешь, а не развяжешься, да и перегрызать его зубов не хватит.
Гек хмыкнул и с удивлением в голосе сказал:
-- Вообще-то, да, пожалуй, многие наши вещи можно использовать по-другому. Например, шнурки из ботинок: они хоть и тонкие, но как веревка, достаточно прочные будут.
-- Точно, - подтвердил Рим. -- Значит, после этого «шмона», шнуровать ботинки будем местными веревками, а шнурки все сдадите.
Он был рад, что до бойцов стало доходить, как именно нужно рассматривать вещи.
Молчаливый Марат, чуть помявшись, расстегнул клапан на своем рюкзаке, и протянул небольшую флягу удобной формы, чуть вогнутую. Рим вопросительно поднял брови и глянул на него.
-- Спирт, – и нехотя пояснил. -- Ну, не люблю я водку, всегда сам бодяжу.
-- Сколько? – капитан прикинул флягу на руке.
-- Триста. Она полная, – и добавил: -- Если что, она в карман нагрудный хорошо ложится.
Та кучка вещей, которую Рим отбирал в «общак», постепенно росла. Почти у каждого нашлось зеркальце. Среди вещей Дзю оказалась электронная книга. Андрей полистал библиотеку – разделы назывались довольно интересно: «Македонский», «Чингисхан», «Кутузов», «Сталин», «Гитлер»… Похоже, парень увлекался историческими лидерами. Может, что-то и подскажет.
В любом случае, штука очень полезная. Рим аккуратно положил ее в рюкзак, обернув футболкой. Хозяин библиотеки лучше сможет ориентироваться, где и что посмотреть.
А вот электронка Фифы поражала взгляд красотой и изяществом. Выложенная по периметру узорами из цветных стразиков, она и книгу-то не напоминала, скорее – какое-то диковинное украшение. А самое удивительное было то, что она работала, и заряда оставалось больше семидесяти процентов. Рим хмыкнул, и нажал кнопку «вкл». Засветилась надпись «Оглавление» в обрамлении вычурных узоров. Разумовский перелистнул страницу, и начал смотреть разделы. «Современный любовный роман» двести тридцать семь книг, «Исторический любовный роман» сто пятьдесят две книги, «Бессмертная классика» тридцать две книги. Рим ткнул в «бессмертную классику» и охренел. Некая Полина Ром, «Два лика Ирэн». На обложке улыбалась блондинистая девка в голубом платье.
«Твою мать… А я уж было, понадеялся… Надо же, любовные романы обозвать «Бессмертная классика»! Фифа, что с нее взять…»
Рим выключил читалку и, обернув для сохранности какой-то майкой, засунул в рюкзак Фифы: этого добра и даром не надо.
