Книги
Глава 6
Сеньор Хосе колечко оценил весьма высоко, особенно после того, как искоса наблюдавшая эту демонстрацию Фифа, забрала кольцо, и, поманив купца пальцем за собой, чиркнула им по лобовому стеклу машины.
Худо-бедно говорить она уже могла, хоть и коряво:
-- Смотри, сеньор, это не сделать… Не поделать... Не подделка. И огранки такой нигде не сыщешь.
Купец, на удивление, только охнул, когда алмазом провели по стеклу, бережно протер царапину пальцем, брезгливо смахнув капли воды и разразился речью, обращаясь к Риму:
-- Ко-мен-тир… - с трудом выговорил он, -- Женщина испортила стекло!
Боясь не понять чего-то, Разумовский окликнул Скрипа:
-- Коль, иди сюда, а то не поймем друг друга.
Реакция на царапину показалась Риму довольно странной. Скрип бросил откручивать кресло, и подошел к компании.
-- Чего?
-- Спроси, чо мужик бесится, ну поцарапали стекло и поцарапали. Чем он недоволен? Не его же стекло.
Из пояснений купца Рим понял следующее. Стекло – дорого, такое большое и прозрачное стекло – очень-очень дорого. И больше всего синьора Помидора интересовал вопрос, зачем ломают эту странную карету. Можно привезти лошадей из города и ехать прямо на ней. Конечно, она странная, но ведь она дорогая!
Скрип задумчиво сказал:
-- Капитан, а ведь мужик прав. Я, конечно, ни хрена не историк, но, по-моему, стекло здесь еще не изобрели. Скорее всего, даже в замках все еще масляные пленки, бычьи пузыри и прочая херомуть. Да и железо в чистом виде должно стоить очень недешево.
Назревала новая тема для совещания. Впрочем, обдумывали не долго. В таком виде тащить в город машину явно было опасно. Потому договорились так: Бык идет с Хосе, чтобы продать кольцо, а остальные разбирают машину на части, как смогут.
Скрип недовольно морщился:
-- Придется использовать лазер. Просто так листы с броневичка не снять.
И если с машиной Цинка, по ходу, не стоило даже возиться: там проржавело все, что только могло, то сами они смогут заявиться в город, как заморские купцы – с грудой железа.
Фифа, довольная результатами, торопливо скирдовала в кучу все, что не пойдет на продажу. Куча получалась очень внушительная. Туда попали и целые кресла, и обивка с внутренних диванчиков, и все оставшиеся сухпайки и НЗ, которые были в машине, и спальники, и палатка, и еще много всего хорошего и полезного.
Бык прихватил Хосе, поправил на руке браслет, как бы напоминая купцу, что дурить не стоит, но вмешался Скрип:
-- Капитан, можно я пару слов сеньору нашему скажу? Я тут сколько смог, в памяти компа пошарил, не хочу, чтобы он глупости начал делать.
Рим согласно кивнул:
-- Поговори.
То, что купец трусоват, поняли все, но пока их это не касалось лично, на такой недостаток не обращали внимания.
Однако Скрип на собственном опыте знал, что из-за трусости люди иногда делают очень странные вещи. Никто не отходил от купца и Скрипа, даже Чук и Гек подтянулись. Всем было любопытно, что же за напутствие «синеглазка» хочет дать.
-- Почтенный сеньор Варгас, конечно, в городе полно стражи, и если вы закричите, что ваш спутник колдун… Ну, вы понимаете, к чему это может привести.
Сеньор смущенно отвел глаза. Похоже, эта мысль уже мелькала в его голове.
-- Так вот, почтенный. Даже если Василия вдруг смогут скрутить стражники, то вы почувствуете очень сильную боль, и вряд ли вы ее выдержите. Вы заорете, и, скорее всего, вас также обвинят в колдовстве и посадят в разные комнаты. Ах да, не комнаты, а камеры, и там вы медленно умрете от боли, потому что браслет поможет, -- он взял лапищу Быка и внушительно потыкал пальцем в светящийся голубым экран. -- Могу обещать вам, что смерть будет очень длительной и мучительной. Да и после… Хоронить нормально вас никто не станет. Колдунов, как известно, не хоронят. Так что вы идёте бок о бок с сеньором Василием и не делаете никаких глупостей. Мы договорились?
Купец заговорил. Сперва медленно, подбирая слова, а затем все быстрее и быстрей. Он с возмущением отвергал подозрения Скрипа, клялся и божился, что никогда и ни за что… На вопросительный взгляд Рима, Коля на русском пояснил:
-- Капитан, здесь действительно жгут ведьм, и малейшее обвинение в колдовстве… Нам же не нужна война с целым городом?
Немного подумав, капитан велел Быку накинуть плащ. Армейские плащи по покрою не слишком отличались от накидок местных. Конечно, ткань гидрофобная, и теплоудерживающая, но кто бы об этом догадался. Просто Бык, одетый в камуфляж, не будет резать никому глаза: идет себе путник в плаще и идет, такой же, как все. А вот Юргу придется оставить. Бык немного поморщился, и стребовал себе парочку свето-шумовых гранат, туманно пояснив:
-- Мало ли что… Ну, не убивать же их… Вечером у костра Бык задумчиво спросил:
-- А что, вот припремся мы такие красивые в город, и нас впустят просто так?
-- Вась, - чуть укоризненно ответил ему Рим, -- ну, тут времена совсем темные. Уж точно отпечатки пальцев снимать не будут, да и био паспорта, здесь, навряд ли в ходу, – усмехнулся он.
-- А зачем био? – спросил Бык. -- Ты вспомни, мы с тобой пацанами были – в четырнадцать лет бумажные получали.
-- Ну, ты тоже скажешь… - уже несколько задумчивей проговорил Рим. -- Что, они в каждый паспорт портрет от руки рисуют?
-- Да чо спорить то, давай вон расспросим, – старлей кивнул на купца.
Информацию с помощью Скрипа они получили, и довольно забавную. Конечно, никто не рисовал в местных документах лица анфас и профиль, зато существовала такая вещь, как словесный портрет. И пускаться в дорогу без такой бумажки – значило нарваться на неприятности.
Долго спорили и возмущались, как это сделать лучше, наконец, раздраженный Рим заявил:
-- Да написать на русском, и дело с концом.
Идея, хоть и выглядела изначально безумной, в конце концов, оказалась достаточно здравой. Разумеется, подорожный документ выдавался на языке той страны, откуда был путешественник, и раз уж они пришли из России, то, соответственно, документ должен быть на русском.
Требовалась хорошая, солидная печать, придающая бумаге достоверность, но Скрип, активно учувствовавший в спорах, усмехнулся и сказал:
-- Двуглавый орел устроит? По идее, самое то. Только это, капитан, бумаги у нас маловато.
Рим поинтересовался:
-- А на сколько листов хватит твоего устройства?
Скрип пожал плечами и сказал:
-- Шестьсот, может быть, семьсот, в зависимости от плотности текста. Потом линза помутнеет, и заменить её будет нечем. Если что, учти -- быстрее всего выгорает от фотографий.
Документ Быку составляли всей толпой, даже Фифа не удержалась, и с ехидной улыбкой добавила:
-- Характер дерьмовый укажите!
Василий мрачно посмотрел на нее, и почему-то промолчал.
-- Значит так, Скрип, слушай т.з., - Рим что-то прикинул про себя, и продолжил: -- Текст печатаешь не шире пятнадцати сантиметров, поля – сверху, снизу, с боков по паре сантиметров, печать посолидней нарисуй, ну и какую-нибудь подпись изобрази внизу. Чук, - капитан поманил к себе пальцем лейтенанта, -- Подь сюды…
Он подвел Чука к машине, открыл, впотьмах порылся в бардачке, чертыхаясь и пытаясь что-то нащупать, а потом вынул матово-серберистый, небольшой футлярчик, сантиметров двадцати в длину, и с тоской сказал:
-- Вот, приберег… Хотел после задания себя побаловать. Ну, видать не судьба.
Из футляра он извлек добротную гавану, с тоской нюхнул ее, и подал футляр Чуку:
-- Смотри, найди какую-нибудь тонкую палочку. Ну, спицу, или корпус от ручки, накрутим на нее документ, и спрячем в футляр. А то докопаются, что бумажка новенькая.
Плотный лист бумаги, на котором распечатали словесный портрет Быка, добавив солидный заголовок – «Верховная Канцелярия Российской Империи», выглядел весьма внушительно.
