Книги
7. Учебный год начинается
На каком-то этапе понял, что я сумма своих действий,поступков, а не сумма своих намерений.— И.А. Бродский
— Сегодня, дорогие мои, вы вступаете в удивительный мир полезных магических знаний, которые осветят ярким факелом все сферы вашей дальнейшей жизни. Идя дорогой знаний, высоко держите факел знаний… Его свет станет для вас путеводным. Вам следует пройти дорогой жизни достойно, освещая себе путь факелом вашего дара…
Ректор Буру гордо стоял, выпрямившись во весь свой невеликий рост, на нешироком помосте перед главным корпусом и нес всю эту невероятную чепуху уже минут двадцать. Я отметила про себя, что с каждым предложением речь главы университета становится все более высокопарной и бессвязной. И выносить ее все тяжелее.
Студенты окружили помост, выстроившись по факультетам и курсам. Зельеварам досталось место позади трибуны, и мы имели возможность, к нашему сожалению, видеть не только могучую спину гнома, но и профессорскую мантию до блеска протертую пониже спины. По рядам студентов искорками бегали сдавленные смешки.
Прячась среди сокурсниц от пронзительного взгляда лейры тэ'Остэйн, я отыскала глазами Лессли. Его курс стоял неподалеку, в мантиях с желтым кантом. Приятель тайком зевал в кулак. Улыбнулась: как я его понимаю!
— Адептка Дарн, не глазейте по сторонам! — тут же зашипела на меня декан.
Уверенная (с подачи герцога) в моем порочном легкомыслии, лейра тэ’Остэйн одернула меня очень некстати. Не хватало мне с будущими товарками по курсу сразу же испортить отношения! О чтоб ей промолчать, так нет же! Большинство девушек обернулись и сменили меня строгими взглядами, будто сами только что не хихикали.
Привлекать излишнее внимание к своей особе в мои планы не входило. Я сделала невинное лицо и потупилась, разглаживая складки мантии. Сейчас я хотя бы не выделяюсь из общей массы убожеством наряда. Устав университета предписывает адептам носить мантии, и все мы одинаковые в наших темных саржевых балахонах с зеленой окантовкой. Впрочем, с платьем у меня тоже все в порядке. Новое темно-серое я перешила по фигуре, украсила ворот и рукава светло-серой отделкой. Конечно, оно по-прежнему остается невзрачным, но выглядит славно. Даже хмурая соседка, увидев меня сегодня утром, расщедрилась на комплимент.
А декан Буру между тем окончательно запутался в своих путях и факелах и неожиданно свернул приветственную речь: — Сегодня, дорогие адепты, деканы факультетов проведут для вас ознакомительную экскурсию. С завтрашнего дня — занятия по расписанию. Сейчас следуйте за вашими наставниками. Светлого дня!
Звучный выдох облегчения вознесся к сумрачному, затянутому пеленой облаков небу — пятьсот студентов обрадовались лишнему дню без занятий.
***
Вслед за лейрой тэ’Остэйн толпа девушек-зельеваров направилась к третьему корпусу. За нами такой же неорганизованной ватагой потянулись молодые люди с факультета артефакторики. У входа наш декан остановилась и начала о чем-то вещать. Наверное, сообщала что-то важное, но я оказалась среди отставших, потому не разобрала и половины из ее речи.
Раздумывая, не пробраться ли поближе, я покрутила головой и заметила, что девицы рядом со мной и не думают слушать лейру. Все они были заняты тем, что строили глазки остановившимся поодаль артефакторам. Юноши весьма охотно перемигивались с девчонками и предпочитали игнорировать своего декана — высокого, худого старика со снежно-белыми волосами, забранными в хвост.
От скуки я принялась рассматривать новые лица, среди которых встречались довольно симпатичные. Особенной статью и красотой отличались, как я заметила, оборотни: высокие, широкоплечие, с приметной хищной грацией. Если бы не жуткие глаза, легко можно влюбиться в такого. К примеру, вот тот блондин очень неплох... Я задержала на молодом человеке взгляд на пару мгновений дольше, чем позволяли приличия. Оборотень будто почувствовал это: повернул голову и впился в меня глазами. На губах блондина разгоралась наглая ухмылка. О, Светлые богини! Как же жутко сверкают у него глаза!
Я моментально отвернулась, но было поздно: в плечо впились чьи-то жесткие пальцы. Меня грубо развернули на месте и я оказалась лицом к лицу с лейрой тэ’Остэйн, кипящей от возмущенная, словно чайник.
— Адептка Дарн, что вы себе позволяете? Вместо того чтобы быть благонравной и скромной, как того ожидал ваш глубокоуважаемый воспитатель, вы демонстрируете непозволительную распущенность и стремление к пороку! — Декан схватила меня за руку и силком потащила за собой. Толпа адепток расступалась перед нами, лиц я не видела — все плыло от подступивших слез, но смешки вокруг слышала явственно. — Явитесь сегодня к четырем на отработку к наставнице Пирим в оранжерею. А сейчас не отходите от меня ни на шаг, юная особа!
Если бы можно было умереть со стыда, я бездыханным трупиком свалилась сейчас на эту выгоревшую землю. Так меня даже мачеха не унижала! Уж тем более публично. Да, я попалась очень глупо, но глазеть по сторонам в наш просвещенный век не считается таким уж страшным проступком. Прошли те древние эпохи, когда юноша и девушка не смели и взглянуть друг на друга. Видимо, в здешнем захолустье не слыхали о такой штуке как прогресс. И сразу отработка… Как я и предполагала, в первый же день… Ох, ну хоть не наалы — с оранжереей я как-нибудь справлюсь.
Часть адепток — старшие курсы — отправились куда-то за пожилой гномкой, а мы, студенты первого и второго года обучения, прошли за деканом в учебный корпус и разместились в одной из аудиторий нижнего этажа. Эта было небольшое помещение — двум нашим курсам не хватило мест, чтобы рассесться. Некоторым девушкам пришлось примоститься на стульях по двое. Меня лейра решительно усадила за первую парту, прямо перед собой, объявив, под смешки сокурсниц, что отныне на всех занятиях — это мое место.
— Адептки, меня зовут лейра Милана тэ’Остэйн, магистр теории изготовления магических веществ и соединений. Я декан факультета. В этом году буду вести теорию зельеварения у первого и второго курсов. Вторые курсы уже знают своих наставников по практическим занятиям. Первый курс, девушки: вас тридцать восемь. Мы разделили вас на три группы, в среднем по двенадцать человек. Практикумы будем вести я и еще две наставницы. С ними вы познакомитесь непосредственно на занятии. Списки групп найдете на доске в холле.
Декан уселась за кафедру и монотонным голосом принялась зачитывать «Правила безопасной работы с магическими веществами». Список того, чего делать нельзя содержал сто один пункт и поверг в тоску даже второкурсниц. Так и тянуло спросить: а что же можно делать в лаборатории, но никто не стал рисковать — ответ и так понятен: там можно выполнять требования безопасной работы.
Каждая из нас по очереди расписалась в толстой книге учета, получила несколько печатных листков с текстом Правил.
— Девушки, Правила нужно выучить, как молитву к Светлым девам, — строго подытожила лекцию декан, и встала. — На экзамене по теории зельеварения один из вопросов традиционно по требованиям к безопасности. А сейчас все на выход, я покажу, где вы будете заниматься практикой. Дарн, иди сюда, не прячься за спины адепток. Я про тебя не забыла!
Так до конца экскурсии мне не удалось и шагу ступить без колких замечаний лейры тэ’Остэйн. У этой дамы, кроме меня, похоже, и других забот не было, и показывая лабораторию для практикумов, она не переставала сверлить меня осуждающим взглядом. Осмотр однотипных скучных помещений, уставленных широкими белоснежными столами на одного человека и застекленными шкафами с реактивами, превратился в бесконечную пытку.
