Книги
Глава 30.1
– В смысле «нормальную»? – подозрительно сощурившись, уточнила я.
– Вернем тебе человеческий… хм-м… человекоподобный облик. В таком я не смогу на тебя надеть кармиэн.
– Ага, поняла, – но сомнения в моей душе ещё бродили, и я задала ещё один вопрос: – А что такое кармиэн?
– Лиэна, если ты сейчас же не подойдешь, то я сюда силой тебя притащу, и ты опять передо мной будешь голая красоваться! – раздраженно рыкнул Маору.
– Почему «опять»?!
– А что, не так, что ли? Или ты хочешь сказать, что тот розовый наряд хоть что-то скрывал? – крыть было нечем, и я смущенно потупила взор.
– Больно-то хоть не будет? – теперь мой голос прозвучал обреченно.
– Нет.
– Ладно, – я, нехотя спрыгнув с кресла, медленно поплелась в его сторону.
Хоть я в тайне и радовалась, что опять стану человеком, но браслет под таинственным названием «кармиэн», и то, что Мао вдруг решил вернуть мне облик, хотя до этого вроде говорил, что он о том, в кого я превратилась, ничего не знает – всё это вкупе выглядело как-то крайне подозрительно. Но, с другой стороны, он ведь плохого ничего мне не делал. Да и думать мне нужно меньше, жить сразу станет легче и значительно веселее.
– Что от меня требуется? – тихо уточнила я, присев рядом с ним.
– Молчать, – хмыкнул он и, нагнувшись, вдруг взял меня на руки, и куда-то понес. – И желательно вообще не шевелиться, хоть это и не обязательно. Но так будет проще.
Дойдя до кровати, он аккуратно уложил меня на неё и, накинув тонкое шелковое одеяло, присел рядом на край.
Я же, растянувшись во всю длину, застыла, даже глаза закрыла на всякий случай и стала ждать своей дальнейшей участи. А Мао, положив одну ладонь мне на лоб, начал опять читать какое-то заклинание на непонятном языке. И ничего другого и не происходило. Я, как и обещал мужчина, не испытывала нигде никаких болей, которых я боялась: помня, как происходит трансформация у оборотней в фильмах, думаю, мой страх был полностью обоснован. Вот только меня начало нестерпимо тянуть в сон. Я было хотела выпустить коготочки, чтобы воткнуть в свой мягкий бочок, но Маору ведь просил меня не двигаться. Поэтому я отважно сражалась с сонливостью, минут пять, пока меня окончательно не сморило, под монотонный мелодичный речитатив заклинания.
– Вставай, Лиэна, – разбудил меня ленивый голос Мао, и я, выплывая из черноты небытия, снов я в этот раз никаких не увидела, пробормотала:
– Ну что, получилось?
– Естественно, – самодовольно произнес он. – Так что поднимайся, одевайся, и приступим к финальной части. Мне уже не терпится кому-то головы с руками поотрывать.
– Надеюсь, что не мне? – уточнила я.
– Нет. Ещё и одевать тебя безрукую-то мне просто некогда, – то ли в шутку, то ли всерьез бросил Маору и, поднявшись с кровати, ушел за ширму.
Я же осталась лежать, и никак я не могла наглядеться на свои маленькие пальчики с ноготочкам. Обычную руку, а не пушистую лапку с когтями и… я приподняла одеяло – на своё тело без меховой шубы.
Убедившись, что всё в порядке, я блаженно потянулась, откинула прядь в сторону и… обнаружила, что вторая пара ушей-то на месте осталась!
– Мао, а почему у меня всё ещё есть уши и хвост?
– Надо было оторвать? – по-деловому поинтересовался он в ответ и, выглянув из-за ширмы, одарил меня кровожадной улыбкой.
– Не-не! Лучше с ними! Я просто думала, что ты меня в человека превратишь. А я опять не пойми кто…
– Ну почему же не пойми кто. Ты… Ну да. Так и не скажешь кто ты: наполовину муриэла, наполовину человек, – Мао, вытирая руки полотенцем, показался из-за ширмы и, подойдя к письменному столу, запрыгнул на него. – Челомур? – выдвинул он предположение, на что я сразу отрицательно покачала головой. – Мурчела? – и это мне не очень понравилось, но, подумав, что он сейчас придумает что похуже, я кивнула. Пусть уж лучше будет мурчела, чем какие-нибудь чучело или чурчхела. Потом я сама придумаю своему «виду» что-нибудь более благозвучное.
– А это навсегда? Ну то, что я мурчела эта самая.
– Полагаю, что – да. Настолько твое настоящее тело… как бы это сказать простым языком, объединилось с телом муриэлы, что даже мне не под силу разорвать эти связи. Может, потом я и придумаю способ, но он всё равно, вероятнее всего, будет для тебя… смертельным.
– То есть я навсегда останусь хвостатой и ушастой… – риторически простонала я.
– А что тебя не устраивает?
– Что меня в моем мире, на Земле, как только увидят ученые, сразу на опыты пустят. На молекулы и атомы разберут такую диковинку!
– А мне нравится, – склонив голову, Маору внимательно оглядел меня, и я зарделась. Неужели я только что отхватила хоть крошечный, но комплимент. Однако всё впечатление от него было смазано тем, что он сказал далее: – А на Земле тебе и делать нечего. У вас же там только человеки живут и магии нет.
– Но там моя мама! – в сердцах воскликнула я и, подтянув одеяло повыше, поднялась с кровати. – Она сильно больна. У неё кроме меня никого нет, а ещё она недавно перенесла сложную операция на сердце, и оно точно не выдержит, если она узнает, что я пропала…
И, вспомнив добрые глаза моей мамы, её иссохшие за время болезни руки, которыми она гладила меня по щеке, и ласковую улыбку, я едва смогла сдержать слезы.
– Я сделаю всё, о чем ты попросишь. Я буду помогать тебе, я постараюсь быть тебе во всем полезной. Но прошу, пусть не сейчас, позже, отпусти меня к ней. Или хотя бы забери её туда, где будем и мы, чтобы я могла с ней пусть изредка видеться, – я не умоляла, я просто просила мужчину, рассчитывая хоть на толику его сострадания, на то, что он сможет меня и мои просьбы понять. Хотя он ведь вырос в детском доме, не знал родительской ласки...
– Я подумаю, – был его ответ. И это не было обещанием, но у меня хотя бы появилась надежда.
– Спасибо! – подхватив какие-то черные тряпки, которые Маору для меня подготовил, я, завернувшись в одеяло, поскакала за ширму приводить себя в порядок и одеваться.
Сполоснув лицо и обмывшись, я начала облачаться в вещи, среди которых я нашла удлиненный черный халат из плотного атласа, наподобие обычного, только он был богато украшен красивой вышивкой и даже камнями. Опять же черного цвета шелковистая рубашка, видимо, с барского плеча Мао, и брючки.
Скептически оглядев всё, я начала одеваться, оставив мысли о том, как на мне это будет смотреться, и что надо было забрать то синее платьишко, что он мне купил. Но мне в тот момент совсем о вещах не думалось, а Маору бы и подавно не вспомнил о таком. А уж вспоминать о тех вещах, в которых я сюда попала, и которые он сжег, не хотелось.
Через пять минут встав перед зеркалом, я нервно поежилась – смотрелось всё это «богатство» на мне ещё хуже, чем можно было предположить. Рубашка доходила до колен, а поскольку лифчика мне, естественно, не выдали, то её тонкая ткань крайне компрометирующе облегала грудь. Мог бы спасти дело «халат», но пояса к нему я не нашла, а на пару пуговиц, которые там были, застегиваться не было смысла: по гладкой ткани рубашки халат попросту соскальзывал вниз – плечи-то у меня были узкие, в отличии от мужских! Ах, и вишенка на тортике – брюки! Они были большими и длинными, но если благодаря ширине моих бедер они хоть не сползали, то вот попытки их подвернуть заканчивались фиаско. Ткань попросту разворачивалась обратно. А ходить и наступать на брючины, спотыкаться о них мне не хотелось, поэтому брюки, «полюбовавшись» в зеркало на отражение, всё-таки пришлось снять.
– А у тебя пояса нет к этому халату? – я, придерживая его, чтобы он опять не съехал, подошла к Маору, который всё также сидел на столе и, положив к себе книгу на колени, широко зевая, читал.
