Книги
Глава 4
Все кристаллы в магических лампах, раскалившись до ярко-белого цвета, одновременно и с оглушительным треском разлетелись на крохотные осколки, размером с пылинки. А блестящие кристаллики, медленно кружа в воздухе, порхая, начали медленно опускаться вниз, окрашивая воздух в разные оттенки.
«Красиво», – подумала я отстраненно, наблюдая за ними. А потом эту красоту быстро стала поглощать непроглядная, густая чернота.
– Э-э-э… – протянул загадочно, пребывающий в состоянии наивысшей степени удивления, Геонор.
– М-м-м… – вторила ему мама и, обернувшись, осмотрела внимательно всех мужчин по очереди.
– Ш-ш-ш… – прошипел Шэйн, у которого от мощной магии дрожали ноги. Было видно, что даже просто стоять он может сейчас с огромным трудом.
– У-убью, – тихо, безэмоционально, но при этом сквозь зубы произнес эльф.
– Папа! – осознавая всё, что сейчас может тут произойти, выпалила я.
– Рэн! – воскликнула одновременно со мной мама, тоже разволновавшись.
– Э-эллулиар Айэрэрмар?! – голос ректора задрожал, как звон бьющегося стекла.
– Мне конец, да? – смотря на меня, боясь обернуться, уточнил безжизненно Шэйн.
Мне было ни капли не жаль этого ушастого, вот совсем. Но… всё же жаль. И я бросилась к отцу, который уже, протянув руку, схватил оборотня за шею, а на его пальцах начали возникать угольно-черные, поглощающие свет искры.
Не знаю, на что я рассчитывала, папу я никогда не видела в таком взбешенном состоянии. Он и так-то умудрялся одним своим спокойным взглядом на всех ужас нагонять, а сейчас он был в ярости! Хорошо, что он не видел, как этот идиот маму до этого по попе…
Подняв Шэйна, который даже если бы очень захотел, не смог сопротивляться и противиться обрушившейся мощи Тьмы, над полом, отец подтянул тело оборотня к себе и навис над ним, точно воплощение всех кошмаров, а его глаза начали стремительно чернеть.
– Ты. Тронул. Мою. Жену, – он так чеканил слова, словно вбивал гвозди в крышку гроба оборотня. Металлическим и неестественным тоном. Холодным и пугающим до дрожи.
– Рэн, знаешь, – опомнилась наконец моя мама и, схватив оборотня за руку, уже готового к смерти и, наверное, вознесшего молитвы всем Богам, которых смог вспомнить, легко вырвала паренька из захвата отца, и четким движением закинула глупца в стремительно образовавшийся портал серебристого оттенка, как мешок… с отбросами выбрасывают. Небрежно и легко. И это моя крошечная мама? Которая, наверное, в половину меньше Шэйна?! И что это за портал такой? Да как, вообще, они оба могут пользоваться магией так легко и непринужденно в Академии, где чуть ли не в каждой стене вне специальных классов стоит по парочке специальных артефактов! – Нам бы с тобой с неотложными делами, ради которых мы здесь, разобраться в первую очередь!
С улыбкой она подошла к моему отцу и в ответ на его недовольство обхватила его за руку, объятую пламенем, и, удерживая двумя крошечными ладошками, прижала к своей груди.
– Куда ты его отправила? – опустив голову, отец тяжело вздохнул.
– М-м… Думаю, что далековато, ниминаэн, – она непринужденно пожала плечами. – В конце концов, я и сама могу за себя постоять.
– Он посмел… – своей крохотной ладошкой она прикоснулась к его щеке, и отец, сделав глубокий вдох, спокойно улыбнулся ей. Словно по щелчку пальцев: вот вокруг нас Тьма, жестокий высший эльф, а вот, любящий супруг, для которого есть только ОНА. И больше ничего его не интересует. Ну кроме ещё его дочки.
Когда он посмотрел на меня, его улыбка на мгновение потухла, но гнев сразу сменился милостью, и теперь и мне он подарил свою незабываемую улыбку.
– Папа, – выдохнула я облегченно и, подойдя к нему, обхватила за талию. И уже мы втроем стояли, а нас с мамой укрывала от всех на свете волна длинных белоснежных волос. В пылу гнева, видимо от ярости, лента, что перехватывала сплетенные в красивую косу волосы, истлела, и белая волна рассыпалась сначала по плечам, а затем шелковой струей стекла вниз, приласкав нас. Его крепкие объятия, в которых я чувствовала себя не просто за каменной стеной, нет, в них можно возомнить себя под божественной защитой. Тепло, спокойствие, нега и блаженство от охватывающей радости. Семья. Бесконечно любимые родители.
– Эллулиар Айэрэрмар? – ещё один, думающий, что он бессмертный, подал робкий голос.
– В свой кабинет. Быстро! – отдал безапелляционный приказ Геонору отец, не отпуская свои объятия, тоже наслаждаясь моментом, и я успела краем глаза заметить, как ректор с огромными от страха глазами и без лишних разговоров, подобно крайне исполнительному служке, тут же активировал свой, каким-то чудом уцелевший артефакт… и исчез в портале. Во дает!
– Папа… прости, – прошептала я в его грудь. – Я не хотела вас волновать. У меня, поверь, всё в порядке.
– Ну почему ты ничего не сказала? – со вздохом произнес он. – Я бы с ним просто поговорил. Я бы его к себе вызвал, если бы ты сказала всё мне и пожелала сохранить тайну о своем происхождении до конца года. Нужно ведь было только нам всё рассказать.
– Простите. Я всегда справлялась, да и он только так… обычно просто орал. Что на него вдруг нашло, не пойму…
Договаривала я, уже почему-то стоя в знакомой комнате, и пялилась не на мозаичный пол в холле, а на до боли знакомый ковер, постеленный в кабинете ректора. Как они это делают? Почему я не знала ничего о таких заклинаниях? Я тоже так хочу – «вжух-вжух», а не ходить часами по бесконечно длинным коридорам Академии, добираясь до нужной аудитории! Но даже мой рабочий образец, когда я его доделаю, вряд ли будет на такое способен. Слишком уж много в этих стенах лишних эманаций.
Отпустив нас, папа указал нам с мамой на кресла, сам же, дождавшись, когда мы молча рассядемся, медленно повернулся в сторону ректора, пытавшегося стать единым целым со своим креслом.
Обычно в нем мужчина восседал по-царски, закинув ногу на ногу, откинувшись на спинку и делая важный вид. Сейчас же Геонор был попросту сильно испуган. Интересно получается, он, значит, с папой знаком не понаслышке и поэтому справедливо его боится. Однако об Эллулиаре Найрэнтаре Айэрэрмаре знают даже не все светлые: пост Советника он оставил примерно в тот период, когда я родилась. А за пределами нашего королевства так и подавно, думаю, не много созданий, увидев его, скажут, кто он, кроме того, что он высший светлый, если, конечно, не увидят фамильный герб на его одеянии или не услышат фамилию. Кстати! А ведь мамино имя он назвал правильно, и девичью фамилию... Всё-таки, наверное, моя догадка была хотя бы отчасти верна, и отношение ректора ко мне как-то связано с ней. Интересно, а чем мама ему так досадила-то? Она же у меня такая спокойная, уравновешенная, дружелюбная и миролюбивая. Даже, вон, Шэйна сейчас пожалела и спасла от гнева отца, а я явно видела, что ей тоже сильно пришелся не по душе поступок мелкого ушастого гада…
– Геонор. Каждый раз, когда я с вами встречаюсь, у меня возникает непреодолимое желание вас убить, – мой отец, оправив волосы, закинул их за спину, и ректор, как только он заговорил, подскочил с кресла и глубоко поклонился, едва не стукнувшись лбом о стол.
– Эллулиар…
– Оставьте эти шарканья, они раздражают, также как и то, что об этом вам приходится постоянно напоминать, – ледяной, немного раздраженный тон эльфа оборвал речь ректора, заставив даже нас с мамой поежиться и взяться за руки. А мужчина обратно рухнул в свое кресло, как подкошенный. И мне стало его жаль. Искренне и без злорадства. Сильный человек спасовал перед могуществом, а вся гордость слетела, точно шелуха, от одного лишь тяжелого взгляда отца.
