Книги
Глава 15
Проснулась от того, что было жарко. Кажется, меня обнимали, прижимая к горячему, большому телу, и эти объятия вовсе не походили на Марины. У нее были худенькие ручки, и дышала она тепло и щекотно, а сейчас… Открыла глаза и неверяще уставилась на чужое, подозреваю, мужское плечо.
Но ведь это... Обалдеть, вот что это!
Попыталась отодвинуться, но мужчина засопел протестующе, притянул меня еще ближе, из-за чего уткнулась носом в его шею со знакомой татуировкой. Он тут же зарылся в мои волосы, вздохнул довольно и снова заснул. Я лежала, замерев, и косилась на пребывающего в мире сновидений легата. Это даже не обалдеть, а… Просто очуметь!
Тут мне стало ясно, о каком доме он говорил. О своем! А еще и о своей кровати и своих объятиях!
Конечно, пробуждение было неожиданным и больше походило на ворованный кусочек счастья, но… Как говорится, совместный сон – не повод для знакомства. Особенно, если я не давала на него согласия.
Стараясь не разбудить мужчину, осторожно поднырнула под его руку и поползла в бок. По сантиметру, без резких движений. Внезапно поняла, что у меня больше ничего не болит. Я могла двигаться, мыслить вполне связно, не проваливаясь в сон или бред, возмущаться из-за того, что лежу с ним под одним одеялом, и наши тела соприкасаются, разделенные лишь тонкой моей сорочкой. При этом втихую радовалась чужой близости.
И тут же мысли галопом ускакали в неправильном направлении. Стало еще жарче, но уже из-за собственных откровенных фантазий. Уверена, даже покраснела. Хорошо хоть легат спал и не видел моего жадного взгляда. Усмехнулась про себя.
Надо же, недавно валялась при смерти, а тут, называется, очнулась!
Но ведь это он меня вылечил! Взглянула на затянувшийся порез на своем запястье. Нет, не приснилось: был и храм Мирры, и место, похожее на алтарь, и ритуал смешения крови, и молитвы на незнакомом языке. Вылечить-то вылечил, а затем принес к себе домой. Раздел, отмыл – на моих руках не видно следов крови жертвенного животного, - и еще спать уложил.
Рядом с собой.
Перестала ползти, когда поняла, что мужчина проснулся. Поднялся на локте, посмотрел на меня сверху вниз, улыбнулся. Его лицо все еще хранило остатки сна.
- Доброе утро! Как ты себя чувствуешь?
- Живой, - ответила ему. Не удержалась, улыбнулась в ответ.
Рядом с ним я чувствовала себя не только живой, но еще любимой и счастливой. Но этого не сказала, постеснялась. Да и вообще… Я злилась на него. За то, что мы проснулись под одним одеялом. Уверена, ничего не было – черт побери, ну я бы точно очнулась! Да и он не опустился до такого.
Но как-то все неправильно вышло!
Он же смотрел, молчал и улыбался, не догадываясь о буйстве мыслей в моей голове. Не знаю, о чем думал, но от его взгляда вновь стало горячо. Безумно захотелось осязаемого, чувственного продолжения ночи. Да так, что впилась зубами в губу, заставляя себя успокоиться.
- Ты не знаешь, почему мы спали в одной кровати? – я все же решила повредничать, не забыв перед этим поблагодарить за спасение.
- Другой у меня нет, - засмеялся Квинт Октавий. Прежде чем успела возразить, быстро поцеловал меня в губы. Скинул с себя одеяло, встал. Я зажмурилась, но лишь на секунду - любопытство загрызло. Открыла глаза, решив посмотреть на голого легата. Мы уже спали вместе, а потом я много всего нафантазировала, так что имею полное право! К тому же, любопытство было обоснованное - голых мужчин вживую видела - раз-два и обчелся.
В принципе, на «раз» и остановилась. До Андрея не сложилось, после него уже не хотелось.
Полюбовалась на крепкую фигуру с развитой мускулатурой, оценила крепкие бедра, темную полоску волос на животе, убегавшую вниз… в набедренную повязку. Такое невезение!
Он был красивым. Идеальным. Похожим на Андрея и в то же время не совсем, но мне уже было все равно. Не знаю, в какой момент перестала их сравнивать, но даже мысль о погибшем возлюбленном не принесла с собой привычную боль.
Пока я разбиралась с собственными демонами Квинт Октавий надел короткую рубашку из шерсти, на нее – светлую тунику. Нацепил пояс, на этот раз без оружия. С моей одеждой дела оказались куда плачевнее. Платье, перепачканное в крови, пропахшее благовониями, годилось разве что на половую тряпку. И то, если слуги не побрезгуют! Надевать его не стала, но и выкинуть не рискнула. А то, глядишь, вернет меня Квинт в одной сорочке и получит посохом от Верховного, чтобы неповадно. Объясняй потом, что ничего между нами ничего не было!
Хотя времени до заката много, да и весь дом в нашем распоряжении. Глядишь, и будет, а то уж больно хочется! Слуг и рабов легат отпустил, пообещав, что будет сам заботиться обо мне. Сразу же и начал. Женской одежды в доме не водилось, поэтому принес мужскую белую тунику, доходившую мне до колен. Из слишком широкого ворота кокетливо выпадало то одно плечо, то другое, как бы я не натягивала тунику. Меня это позабавило, но легат же к голому моему плечу отнесся крайне внимательно. Насмотревшись вдоволь, помог встать. Тут мне стало не до кокетства.
Оказалось, сил хватало исключительно на то, чтобы красиво лежать в кровати. Либо подпирать стену. Ходить получалось плохо, ноги подгибались, я то и дело норовила упасть. Так что по дому Квинт носил меня на руках. Помог умыться и расчесать волосы гребешком. Пообещал, что к завтрашнему дню я полностью приду в себя.
Затем отправился показать свое жилище. Естественно, со мной на руках. Дом, по словам Варрана, у него был небольшой, построенный на эскарийский манер. Находился он в центре Эборака. Из окон спальни и кабинета открывался шикарный вид на гарнизон, в котором, судя по звукам, отрабатывали перемещение строевым шагом.
Я почему-то почувствовала себя женой капитана.
Экскурсия началась в спальне. Смотреть оказалось не на что – кровать, простая деревянная мебель. Низкий сводчатый потолок, мозаика на полу. Обстановка дома пришлась бы по душе аскету – минимум мебели, максимум пространства. За спальней находился коридор, одна дверь из которого вела в комнату личного слуги, нынче получившего выходной. Другая - в кабинет хозяина. В центре его стоял письменный стол, по бокам - полки, заваленные свитками. Ближе к стене – огромный, окованный железом сундук, походящий на сейф. За тяжелой шторой прятался выход в крытый внутренний двор, в центре которого находился выложенный декоративными камнями бассейн для сбора дождевой воды. В углу – очаг для выпечки хлеба. Во внутренней нише стояли статуэтки богов и две чаши с курящимися благовониями.
Из внутреннего дворе меня отнесли в столовую. В просторной комнате вокруг низкого столика были расставлены кушетки–клинии, застеленные мягкими одеялами. Положив на одну из них – тут я украдкой вздохнула, не желая расставаться с гостеприимными руками, - легат пообещал, что сейчас будет меня кормить.
- Сам будешь готовить? – удивилась я. Ведь кухарку-то отпустил! Мужчина кивнул, уверенно заявив, что, конечно же, сам.
- Я умею, - похвалился он.
Оказалось, начинал службу обычным солдатом. Отец настоял, чтобы до верха карьерной лестницы сын добрался с нижней ее ступеньки.
Подозреваю, особо готовить ему не пришлось. Максимум - разогрел в плите вкуснейшую пшеничную кашу, щедро заправив ее оливковым маслом. Принес нарезанные овощи и свежие лепешки, ранним утром испеченные кухаркой. «Как в детстве!» - улыбаясь, добавил он, разламывая тонкие белые ломти, начиненные сыром, зеленью и вареными яйцами.
Еду мы запивали водой. От вина, даже разбавленного, я отказалась. Он же не пил.
