Книги
Мечты сбываются… Ну такое себе обещание от Газпрома. А я по ходу сама себе Газпром. Как я отчаянно хотела провалиться сквозь землю и вот на тебе! Святые сандалики! Ну не так же! Ну не сейчас же? Проваливаться нужно было тогда, когда Осипов на глазах всех сотрудников размазывал меня по плинтусу…
- Зиночка! Тебя взяли в издательство только благодаря протекции твоего руководителя. Мы купились на это - «Талантливая!»
Он, издеваясь, поднял вверх раскрытые ладони. Дал понять, что в этом он ни капли не сомневается. При этом обвел взглядом сотрудников, которых специально собрал для моего унижения. По-хорошему, хватило бы и разноса без свидетелей, чтоб меня размазать. Но нет. Позор, выставленный на всеобщее обозрение, давит в разы сильнее. Не зря во все времена устраивали показательные судилища. Даже в эпоху гуманного социализма был такой термин «общественное порицание».
- Не спорю. Талант, безусловно, есть! Влипать в неприятности и попадать в глупые ситуации, - он еще говорил спокойно, но я прямо физически ощущала, что все в нем клокочет, как в закрытой скороварке. И вот –вот рванет. И в этом я не сомневалась. Я вжала голову в плечи, в тщетной надежде поймать хоть один сочувствующий взгляд. Но нет. Провинциалка в сарафане из секондхенда и без намека на макияж для наших гламурных красоток всегда была, как кость в горле. Потому что мой «детский» раздел имел больший рейтинг, чем сто раз переделанные советы по красоте и покорению мужчин.
- Как у тебя хватило ума заявить на конференции мэру, что он бездушный и продажный человек? И что он в угоду богатенькому Буратино готов уничтожить приют для бездомных животных, чтобы тот построил паркинг! И ты нажила нам двух врагов: И мэра, и господина Буратова! Которого после твоего высказывания, кроме как Буратино, никто не называет! Ты это понимаешь своими куриными мозгами?! Ты просто идиотка! Тупица! Самый влиятельный человек города получает кличку Буратино с легкой руки какой-то пигалицы! Теперь они хотят нашей крови! И им мало того, что я тебя уволю!
Как осенние листья от порыва ветра, с Осипова слетала видимость спокойствия, и он свирепел с каждой секундой. Его глаза наливались кровью и, мне казалось, что он сейчас превращается в быка и уже роет копытом землю, чтоб меня растерзать.
С фантазией у меня все было в порядке, поэтому стало по-настоящему страшно. Я вообще-то трусиха по натуре. И не понимаю, как меня угораздило выпендриться на той конференции. Словно кто-то сидел у меня в голове и науськивал сделать пакость. Это было похоже на какое-то наваждение. Искушение задеть мера было настолько велико, что казалось делом жизни и смерти. Причем моей.
Хотя я не мечтала ни о карьере журналиста- международника, ни о карьере репортера криминальной хроники. И уж тем более не собиралась выискивать компромат на сильных мира сего. Нет!!! Кроме детских историй, я хотела писать о мире искусства, о мире красоты, о забавных животных. Все!
И то, что происходило сейчас, заставляло глубоко пожалеть, что я сунулась в эту сферу. Черт меня дернул победить во Всероссийском конкурсе сочинений и получить поступление вне конкурса!
Кто ж знал, куда меня заведет любовь к чтению и сочинительству? Я, хрупкий и нежный цветок, который до жути боится криков, попала в такой переплет. А крики набирали оборот. Мне казалось, что звенели стекла в окнах. Хотя пластик по определению не звенит.
Я и так могла покраснеть от одной мысли о чем – нибудь непристойном или от косого взгляда, а сейчас превратилась в перезрелый помидор. Как же мне хотелось провалиться сквозь землю, лишь это показательное «избиение» прекратилось! Просто провалиться! Хоть к шахтерам, хоть к гномам –рудокопам! Лишь бы прекратилось это издевательство.
Сцепив зубы, я отчаянно надеялась удержать слезы. Губы дрожали, и я, как мантру, твердила одно: «Это все закончится. Скоро закончится!»
- Я должен теперь дать опровержение и характеристику тебе, как никчемному, непрофессиональному журналисту с куриными мозгами. И как будет выглядеть после этого издательство? Ты уволена! Без выходного пособия и с «черной меткой»! Ни одна, даже самая захудалая редакция в глубокой ж… дыре тебя не возьмет даже полы мести! И я подам на тебя в суд, так что выплатишь еще солидный штраф за дискредитацию имиджа издательства. И на расчетные не раскатывай губу! Они будут частью компенсации за моральный ущерб. Через пятнадцать минут чтоб тебя здесь не было. Даже духа твоего!
Он еще что-то орал, но я не слышала. От страха у включилась система безопасности, отключившая слух, и я только видела, как раскрывается его рот.
Сколько раз показывали в мелодрамах, как героини, кто с деланно равнодушным, кто с торжествующим видом, собирают в большую коробку все мелочи, которые создавали уют на рабочем месте, придавали ему индивидуальность. Но никогда этот образ не примеривала на себя.
Да и не такой он был, мой образ. Горькие слезы текли по лицу, и я практически не видела, что сгребала в картонку, любезно предоставленную неизвестно какой доброй душой. Я даже не пыталась изобразить невозмутимость, потому что была просто раздавлена, как несчастный червяк колесами грузовика.
Под софитами сочувствующих, вперемежку с насмешливыми, взглядов, я шла по коридору. Из слов поддержки получила только одно. Да и то, поддержкой это назвать было сложно.
Толик из отдела маркетинга развел руками.
- Рыжик, но тут без комментариев. За такое вообще в асфальт закатать в девяностые могли…
Не помню, как я выбралась из офиса. Мне определенно нужно было время, чтоб собраться с силами. В метро народ шарахаться начнет при виде моей зареванной физиономии. А такси для меня теперь непозволительная роскошь. Понуро, как ослик Иа, я побрела в парк, отыскивая укромное местечко, чтоб доплакать то, что еще осталось. Однако силы оставили меня, и я плюхнулась на ближайшую лавочку.
Машинально достав антоновское яблоко, припасенное к ланчу, я принялась яростно вгрызаться в него, как заяц в кочерыжку. Горькие слезы уже текли бесконтрольно, обжигая щеки и норовя некрасиво зависнуть на носу.
Похоже, он прав. Я идиотка. Невезучесть – это мое второе имя. И вообще, не место таким мягкотелым тушканчикам среди людей. Хотелось бы уехать в Китай и работать «обнимателем панд». Триста шестьдесят пять дней в году находиться среди этих милых животных Ухаживать за смешными белоголовыми мишками. Делать для них специальные кексики, кормить их. Они как дети. С ними нужно играть, развлекать их. Ну и конечно, обнимать – не зря же так профессия называется.
Но я лузер. Даже в садик для панд я не смогу устроиться. Вакансий нет. Это я узнала, пока собирала материал для статьи.
И теперь я без работы…Сейчас запасы израсходую, и нечем будет платить за квартиру. Я так утонула в своем горе, что потеряла связь с реальностью.
- Девушка, я могу чем- то помочь в трудоустройстве? - раздался приятный мужской голос у меня над ухом.Черт! Это я вслух причитала?! Не хватало ещё, чтобы тут команда сочувствующих собралась! Скорей всего, про работу у меня вырвалось.
- Спасибо, никто не поможет, - буркнула я, стыдясь того, что моя неудачливость имеет свидетелей. – Я ничего не умею делать, кроме как писать. Но меня никуда не возьмут.
- Ну возьмите хоть платочек, - настаивал обладатель голоса. - Ничосе! Я думала, что мужчины, которые пользуются носовыми платками, давно вымерли, как мамонты..., - опять совершенно идиотская мысль выскочила из меня помимо воли.
В ответ прилетела усмешка.
- А чем, по-вашему, они нос вытирают? Рукавом, что ли?
