Книги
Отведенная ей неделя истекала завтра, и Амелия нервничала. Гидеон больше не давал о себе знать, но можно было даже не сомневаться — он не отступится. И если обещал, что объявится через неделю, то, значит, так тому и быть.
Завтрак Мэл снова проспала. В который? Кажется, уже в шестой раз.
На самом деле травки моннского знахаря творили чудеса: уже много лет она не спала так крепко и без снов. И вообще не спала так много. Говорят, наспаться впрок невозможно, зато вполне реально накопить недосып. Кажется, именно это с ней и произошло, и теперь организм, получивший поддержку в виде трав, восполнял недостаток сна.
Вместо завтрака Амелия пообедала в своей комнате. В столовую не пошла, но никто на этом и не настаивал. Дафна принесла ей поднос со свежими супом и хлебом, и снова оставила госпожу в одиночестве.
Есть, кстати, в последние дни отчего-то хотелось чаще и сильнее. Будто ее тело решило восполнить ресурсы не только во сне, но и в пище.
Пообедав и дождавшись, когда Дафна унесет поднос, Амелия самостоятельно оделась, заколола волосы, собрав их у висков и оставив остальные свободно спускаться по спине, и покинула свои комнаты.
В доме было тихо. В это время Монтегрейн и его помощник обычно занимались делами поместья. Слуги выполняли обязанности по дому, и в коридорах можно было встретить разве что девушек-горничных, спешащих куда-то то с только что выстиранной или грязной одеждой, то с метелками для пыли или тазами.
Кажется, и Дафна постепенно вливалась в этот коллектив, все чаще выполняя общую работу по дому, нежели занималась обязанностями личной помощницы Амелии. Мэл была не против, и когда девушка спросила ее об этом несколько дней назад, только поддержала эту инициативу — дом был слишком велик для двух горничных, а Амелия предпочитала обслуживать себя сама.
Спустившись на первый этаж, Мэл сразу направилась к выходу, так никого и не встретив. Вышла на улицу, с удовольствием вдохнув полной грудью свежий по-летнему теплый воздух.
Двор также был пуст, ворота заперты. Возле них дремала та самая большая черная псина. Шеба, кажется. Амелия постеснялась спрашивать, но как-то слышала из окна, как к ней обращался Монтегрейн.
Она заметила, он вообще любил животных, а они его. Стоило хозяину дома показаться во дворе, как его тут же облепляли собаки. Некоторые подставляли головы, ласкаясь. Некоторые могли даже вставать на задние лапы, пачкая хозяйский плащ и норовя лизнуть того в лицо.
А Монтегрейн… Он не ругался за следы от лап на своей одежде, а смеялся и поддерживал игру. Отгонял псов, только если торопился. Одно слово — и те отбегали, понимая, что мешают, но и на расстоянии продолжали вилять хвостами и смотреть на хозяина с обожанием.
Один раз, засмотревшись на общение супруга с собаками из окна, Мэл была неосторожна и приоткрыла штору слишком сильно. Он заметил. Сразу же стал серьезным и отогнал собак.
Сама Амелия не то чтобы не любила псов, скорее никогда с ними особо не контактировала. Ее отец любил кошек, в связи с чем собаки в их поместье всегда содержались только на привязи, а юная Амелия больше интересовалась садом, нежели ими.
Сейчас же, стоило ей выйти, Шеба навострила уши и подняла с передних лап мощную голову, пристально уставилась на Амелию. Мэл остановилась. Она где-то слышала, что от собак нельзя убегать и бояться их тоже нельзя — почувствуют страх.
Амелия сделала несколько осторожных шагов в сторону заднего двора, и огромная черная псина встала. Не рычала и не скалилась, но смотрела так, что Мэл стало не по себе. Если такая захочет, то перекусит ей шею одним движением мощной челюсти.
Еще один шаг, и Шеба уже идет в ее сторону, не сводя пристального взгляда и даже не думая дружелюбно вилять хвостом. У хозяина, что ли, научилась так смотреть? С губ сорвался нервный смешок.
И что ей делать? Бежать? Звать на помощь, если собака проявит агрессию?
Мэл снова остановилась, и псина подошла вплотную, ткнулась носом ей в платье на уровне бедра, отчего на светло-зеленой ткани остался более темный влажный след. Амелия замерла, на всякий случай приподняв руки, а собака обошла ее кругом. Потом остановилась и задрала кверху морду, откровенно рассматривая.
«Вообще как человек», — пронеслось у Мэл в голове.
Человек с огромной челюстью, полной крупных острых зубов. Один из клыков и вовсе вылез из-за черной губы и теперь торчал снаружи пасти.
Шеба рыкнула, переступила с лапы на лапу. Потом боднула Амелию в бедро.
Хотела бы Мэл знать, что той от нее нужно.
Снова рык и по-настоящему человеческий взгляд на ее приподнятую руку. Понравилась? Решила откусить?
Амелия с сомнением покосилась на свое тонкое обтянутое длинным рукавом предплечье. Вряд ли оно выглядело аппетитно. Но собаки вроде как любят как раз кости…
С надеждой оглянувшись по сторонам, но так и не увидев никого, кто мог бы прийти на помощь, Мэл сдалась и опустила руки. В конце концов, она же совсем недавно мечтала отпилить их, чтобы больше не видеть шрамов на своих запястьях.
В ладонь ткнулся мокрый холодный нос, а затем сменился теплым шершавым языком. Серьезно?
Амелия растерялась, а собака снова рыкнула и красноречиво подставила мощную голову под ее руку, мол, гладь уже, чего стоишь?
Кажущаяся на вид жесткой, черная кудрявая шерсть, наоборот, оказалась мягкой. И очень теплой — Шеба долго лежала на солнце.
— Ты не будешь меня есть, да? — с улыбкой поинтересовалась Мэл.
Собака глянула на нее едва ли не снисходительно и снова лизнула в ладонь. Кто бы мог подумать?
— Я иду в сад, — сказала Амелия. — Пойдешь со мной?
Шеба снова рыкнула и отступила, прошла чуть вперед, в ту самую сторону, куда и собиралась Мэл, и обернулась. «Ну, идешь?» — так и говорил ее взгляд.
Амелия улыбнулась.
— Иду.
***
В саду она проводила все последние дни. Тут было — хорошо. Не так, как в бабушкином саду, этот был совсем другой — менее ухоженный, более дикий, однако тоже живой.
К озеру Амелия так больше и не съездила, хотя Олли и Ронни за эту неделю успели по очереди подойти к ней и предложить свои услуги сопровождения, если понадобится. Мэл отказалась.
На самом деле она еще вообще не видела все поместье. Дом был обнесен высоким забором, захватывая лишь территорию сада. Все остальные земли, относящиеся к Монтегрейн-Парку, располагались за оградой: с одной стороны — Монн, с другой — сельскохозяйственные угодья самого поместья.
Насколько Амелии было известно, Монтегрейны издавна занимались разведением коней, а также владели огромными пшеничными полями и были главными поставщиками как зерна, так и лошадей во всем Столичном округе. Сам король и его свита ездили на конях Монтегрейнов. Говорили, что пока в отношениях с соседним Аренором не наступил разлад, за местными жеребцами приезжали даже оттуда.
Бриверивзы тоже раньше владели плодородными землями на востоке страны, но в связи с их удаленностью от Цинна, из которого никто из Бриверивзов уезжать надолго не собирался, те полностью были под контролем управляющих. До тех самых пор, пока Эйдан их все не распродал. Заодно, правда, выяснил, что люди на местах подворовывали, и пару дней рвал на себе волосы из-за того, что в свое время пустил все на самотек. Пару дней, пока не отправился пропивать и проигрывать оставшееся.
Как Амелия поняла, Монтегрейн занимался поместьем сам, как и когда-то ее отец.
Шеба и правда пошла вместе с новой знакомой. Более того, завела ее в самый конец сада. А когда Мэл зашла в одну из тенистых беседок и присела на скамью с резной спинкой, та улеглась у ее ног и, казалось, заснула.
