Книги
Населенный пункт, примыкающий к поместью Монтегрейнов, впечатлял как своими размерами, так и добротными каменными зданиями и шириной улиц, и не мог позиционироваться иначе, чем город. После неприятного инцидента с тростью спутник все еще молчал, и Амелия, полностью отодвинув штору, с любопытством рассматривала окрестности.
Основная масса строений оказалась одноэтажной, лишь кое-где попадались здания в два этажа с внешними металлическими лестницами вдоль стен и нависающими над улицей балконами с ограждением из толстых прутьев. На некоторых сушилось, развеваясь на ветру, белье, зачастую балконы украшали вывески и указатели. Не такие яркие и вычурные, как в столице, зато простые и понятные: «Сапожная мастерская» с резной фигуркой сапога, «Булочная» с любовью выполненным крендельком, «Аптека» с нарисованной рядом склянкой.
Людей на улицах было много. Они входили и выходили из дверей лавок, шагали по узким, выложенным плиткой тротуарам вдоль зданий по обеим сторонам дороги, несли тяжелые корзины. На одной из крыш Мэл заметила за работой кровельщика, на другой — трубочиста.
Город жил своей жизнью, спокойной и размеренной, что по контрасту бросалось в глаза после лет, проведенных в шумной столице. Казалось, никто никуда не спешил, но в то же время и не слонялся без дела.
Жители были одеты скромно, однако выглядели опрятно. Даже играющие в видимом с дороги тупике дети все как один были в обуви. На всем пути Амелия не заметила ни одного нищего или попрошайку, не увидела босого или плохо одетого ребенка. Рыжий кот, гордо восседающий на одном из окон, и тот казался упитанным и довольным жизнью.
Невольно вспомнился дом. Не тот, который Мэл покинула несколько часов назад, а ее настоящий дом — Южный округ, которому точно так же была чужда суета и праздность, коих она с лихвой насмотрелась в столице.
Их экипаж узнавали. Возможно, потому, что знали транспорт хозяина этих земель и отличали его от других с первого взгляда, а возможно, потому, что экипажей в городе в принципе имелось немного. Пока что Амелия заметила лишь телеги и открытые повозки с обитыми кожей или тканью сиденьями.
Узнавали — кланялись или просто кивали, иногда встречные умудрялись даже перекинуться несколькими словами с возницей. Оливер отвечал охотно и весело — кажется, по-другому не умел. Монтегрейн же, напротив, опустил свою штору и откинулся на подголовник, прикрыв глаза и не горя желанием хоть с кем-нибудь общаться. Жизнерадостный и словоохотливый кучер отдувался за двоих.
Экипаж ехал все медленнее, Амелия стала замечать на себе заинтересованные взгляды и, подумав, тоже опустила штору.
***
Поместье Монтегрейнов располагалось за городом на холме. Убедившись, что вокруг никого нет, Амелия снова отодвинула штору и всмотрелась в окрестности. Холм, обычный холм, покрытый ярко-зеленым травяным ковром. Ни кустика, ни деревца — совершенно открытая местность.
Она сидела лицом против направления движения, поэтому видела лишь травяной ковер и оставшийся позади городок.
А потом заскрипели ворота. Колеса подпрыгнули, съезжая с грунтовой дороги на каменную плитку двора. Тяжелые створки скрипнули вновь — закрываясь. Экипаж остановился.
Как и в прошлый раз, не дожидаясь помощи слуг, Монтегрейн распахнул дверцу и выбрался наружу.
Амелия осталась на месте — с идеально прямой спиной, ладонями на коленях и глядя прямо перед собой. Со скрипом закрывшихся ворот появилось волнение. Они словно отрезали что-то. Пути к отступлению? Прежнюю жизнь? Надежду на свободу?
Последняя мысль отрезвила, и Мэл посмеялась над собой. О нет, если бы надежду можно было убить запертыми дверьми, было бы гораздо проще.
— Вы снова заснули? — Монтегрейн заглянул в экипаж, с недовольством хмуря брови.
Судя по недоброму взгляду, будь его воля, он отправил бы ее в обратный путь прямо сейчас.
Не дав ему высказать очередную дерзость, Амелия подхватила лежащие рядом плащ и саквояж одной рукой и, придерживая юбку другой, поднялась с сиденья. Монтегрейн отступил, освобождая место, и на этот раз даже протянул ладонь. Касаться его не хотелось, но и проигнорировать вежливый жест было бы ребячеством.
К счастью, мужчина отпустил ее кисть сразу же, едва ноги Мэл коснулись плит двора, и даже отошел.
Оливер помог Дафне спуститься и тут же помчался разгружать багаж. Двор по-прежнему оставался пуст.
Как ни странно, слуги не бросились навстречу вернувшемуся господину. Что было особенно странно, учитывая, что Монтегрейн упоминал о заранее отправленном в поместье послании.
Помогать кучеру с чемоданами также никто не спешил. Дафна растерянно топталась рядом. Вымерли здесь все, что ли? Тогда кто закрывал ворота?
Амелия тайком поежилась. Пустой двор вызывал гнетущее ощущение, словно приехавшие были единственными живыми в этом месте. Глупость, конечно же. Двухэтажный особняк выглядел жилым и ухоженным. На некоторых подоконниках первого этажа она даже заметила растения в цветочных горшках.
— Пойдемте, — не дав ей рассмотреть дом снаружи, позвал Монтегрейн и застучал тростью по плитам, направившись к крыльцу.
— Миледи? — растерянно пробормотала Дафна.
— Подожди, — шикнула на нее Амелия. Если бы она сама понимала, куда попала и как себя правильно вести, всем было бы гораздо проще. — Милорд. — Догнала Монтегрейна и тут же получила раздраженный взгляд. Что ж, заслуженно. — Рэймер, — исправилась Мэл, хотя называть этого человека по имени было ужасно некомфортно, — моя помощница…
— Я помню, — сухо отозвался Монтегрейн, не сочтя нужным останавливаться.
Амелия вздохнула и последовала за ним. В конце концов, с девушкой ничего не случится, если она подождет во дворе некоторое время. К тому же там Оливер.
Два Оливера…
Обернувшись, Мэл удивленно распахнула глаза, наконец увидев того, кто отпирал и запирал ворота — Оливер, вернее, его точная копия. Если бы не разный цвет курток, она ни за что бы не определила, который из «Оливеров» был сегодня их кучером. Судя по часто моргающей Дафне, также переводящей взгляд с одного парня на другого, удивилась не одна Амелия.
«Их» Оливер улыбнулся девушке и что-то сказал, видимо, представил брата.
Амелия отвернулась.
***
Монтегрейн уже успел поставить трость на первую ступеньку крыльца, когда двустворчатые двери особняка распахнулись и выпустили наружу худощавого темноволосого мужчину неопределенного возраста. Амелия подумала, что ему могло быть как тридцать, так и все пятьдесят. Судя форме одежды — черным брюкам, жилету и белой рубашке — она решила, что перед ними не кто иной, как дворецкий. Вел мужчина себя соответствующе: склонился в глубоком поклоне, демонстрируя аккуратно стриженный затылок, и провел в этой позе все время, которое понадобилось прибывшим, чтобы подняться по ступеням.
Амелия тайком бросила взгляд на медленно преодолевающего лестницу супруга и отвела взгляд. Предлагать помощь было явно бессмысленно, она уже поняла по реакции на поднятую трость. Поэтому просто замедлила собственный шаг, чтобы не забегать вперед. Дворецкий терпеливо ждал, не торопясь выпрямляться, и Мэл оставалось только гадать, что заставило его так долго и усердно гнуть спину: страх, почтение, желание выслужиться? На ее взгляд и по всем правилам этикета, короткого полупоклона перед господином было бы достаточно.
Выпрямился мужчина лишь тогда, когда в поле его зрения попал наконечник трости Монтегрейна.
