Книги
Город Гоху Нэйт знал плохо, поэтому переместиться к зданию тюрьмы не мог. Было необходимо хотя бы раз побывать в месте, в котором хочешь оказаться, иначе переход может быть не стабилен, а точка выхода не там, где хотелось. Поэтому пришлось идти пешком, ища дорогу по информации, выуженной из головы девушки-служанки.
Нэйтан торопился, нутром чувствуя, что времени осталось немного. Все же этот парень оказал ему услугу с девочкой, напавшей на него со спины, махнуть рукой и отправиться своей дорогой, когда того собираются казнить, Нэйт не мог.
Решил, что, если Фин действительно виновен в том, за что его приговорили к казни, он просто убедится и ни во что не станет вмешиваться. А виновен тот мог быть в чем угодно — человек с обостренным чувством справедливости всегда найдет неприятности на свою голову.
Палило яркое летнее солнце. Улицы были пусты.
Может быть, в Гохе не принято слоняться по городу в первой половине дня? Ерунда какая-то. Жарко, но не настолько, чтобы все попрятались.
Понимая, что все выглядит слишком подозрительно, Нэйт снял основные блоки, на ходу прислушиваясь к своим ощущениям. Нет, в домах тоже почти никого не было, только не способные ходить старики и совсем маленькие дети. Таверны с персоналом без посетителей. Торговые лавки с одними лишь продавцами внутри. Но все больше заведений и вовсе с табличками, сообщающими о временном закрытии.
Куда все запропастились?
Нэйтан увеличил поток внутренней энергии, чтобы охватить большее пространство. На соседней улице почувствовал мальчика-подростка, несущегося со всех ног по каменной мостовой. «Не успею! Пропущу представление!» — билась в его голове единственная мысль.
Догадка о том, что пацан мог назвать представлением, была не из приятных.
Нэйт выхватил взглядом летящую в небе птицу и посмотрел на город с высоты ее глазами. Вот же они, все горожане, несколько тысяч людей, стекающихся плотным потоком на огромную площадь, превратившуюся в настоящее людское море.
Нэйтан выругался. Похоже, добираться до тюрьмы не было никакого смысла.
Он снова перехватил зрение одной из птиц, чтобы лучше рассмотреть городскую площадь. Перемещаться по чужому ориентиру было рискованно, но путь пешком занял бы слишком много времени.
Как Нэйт и предполагал, переход выстроился нестабильным. Он планировал переместиться на одну из прилегающих к площади узких улочек, а вместо этого его зашвырнуло прямо в толпу.
Со всех сторон тут же понеслись ругательства, кто-то наступил на ногу, кто-то ткнул локтем в бок.
В основном здесь были неодаренные, магические сполохи энергии виднелись ближе к помосту, а Нэйта как раз угораздило оказаться среди обычных людей и напугать их своим неожиданным появлением.
— Совсем уже обнаглели, — возмутилась женщина справа и поспешила затеряться в толпе.
Нэйт не оглянулся в ее сторону. Если бы ему захотелось найти беглянку, он легко бы вычислил ее с помощью дара, хоть на противоположном конце площади.
Нэйтан стал пробираться к помосту. Люди шумели, толкали друг друга, тянули шеи, чтобы получше рассмотреть, что творится в центре площади. И их не смущало ни палящее сверху солнце, ни духота. Мокрые, потные, они толкались, шумели, спорили и ругались между собой.
Чувств, мыслей и запахов было слишком много. Пришлось спешно блокироваться, чтобы не захлебнуться в этом человеческом водовороте.
Нэйтан пробирался вперед, перепрыгивая из сознания в сознание, пытаясь видеть и слышать чужими глазами. Выяснил, что приговоренного еще не вывели.
Увидел палача, огромного мужчину в рубахе с закатанными рукавами, открывающими вид на мощные загорелые предплечья. Он стоял на помосте с не менее огромным, чем его хозяин, топором и ждал жертву, любовно поглаживал свой инструмент и подмигивал кому-то в толпе.
Увидел глашатая, топчущегося у ступенек в ожидании, когда же объявлять начало.
А еще увидел море жаждущих глаз, в которых плескались веселье и нетерпение.
Если Фин выживет, он точно будет ему должен. По собственному желанию Нэйт ни за что бы не оказался в таком месте.
Поняв, что ближе все равно не пробраться, Нэйтан остановился и продолжил пытаться выхватить из толпы то одного, то другого, чтобы понять, за что собираются казнить его недавнего знакомого.
Информацию пришлось собирать по частицам: кто-то слышал одно, кто-то другое. В итоге выяснилось, что обвиняли приговоренного в изнасиловании с последующим убийством.
Нэйт фыркнул. Нелепица: парень, вступившийся за честь девчонки во время путешествия, приезжает в город и сам кого-то насилует. Любой менталист, обладающий хотя бы зачатками дара, сказал бы, что осужденный невиновен. А вот то, что менталиста даже не позвали — другой вопрос. Кому-то Фин чертовски насолил.
Интересно, как сильно расстроится влюбленная девушка-служанка, узнав, в чем обвинили ее избранника?
Наконец, началось действо. Объявили приговор, вывели осужденного.
Что ж, Фин добился своего: с разбитым лицом и в грязной одежде теперь он точно был похож на простолюдина. Один глаз совершенно заплыл, волосы свалялись. Нэйт решил, что нужно будет его непременно поздравить: хотел, чтобы никто не узнал в нем аристократа — получил. Мог бы и не стричь свои рыжие кудри, чтобы сойти за простого смертного.
Нэйтан закусил губу, фокусируясь на Фине. Глубоко прочесть человека без непосредственного физического контакта — дело непростое и требующее полной концентрации.
Эрик Финистер…. Он едва не присвистнул. Финистеры — боковая ветвь королевской семьи, вот уж действительно — высшая аристократия. Нэйт никогда особо не интересовался политикой, но о Финистерах не слышал разве что глухой. И чего отпрыску благородного семейства не сиделось в родовом замке в тепле и уюте?
Парень шел по темной улице, как раз возвращаясь после их разговора в таверне на постоялый двор, в котором снял комнату, когда его ударили по голове со спины. Очнулся в участке, где ему предъявили обвинение и отправили в камеру. Приговор вынесли следующим утром.
Тогда Эрик-Фин пребывал в полной уверенности, что это все ошибка, отправил Нэйту записку и ожидал скорого освобождения, но никто не спешил ни спасать его, ни оправдывать. После чего он попытался качать права и получил от стражников отпор, последствия которого теперь так живописно смотрелись на его лице.
Те, кто его так отделал, назвали это «выбить дурь». И оказались правы. Человек в кандалах и наручниках, вышедший на помост с двумя сопровождающими его стражниками, больше не выглядел самоуверенным, не пытался оспорить свой приговор. Он шел, опустив голову и крепко сжав зубы. Больше зол, чем испуган. Тем не менее, теперь Фин не сопротивлялся, убедившись в тщетности своих попыток.
Нэйт еще раз проскользил по последним воспоминаниям осужденного. Он ни словом не обмолвился о том, кто на самом деле. Решил, что лучше умрет, чем навлечет позор на семью. Ох уж эти аристократы.
Сам Нэйтан думал, что навряд ли арест члена рода Финистеров мог бы обернуться для них скандалом. С их деньгами и положением они бы просто-напросто купили не только местного судью, но и всю Гоху, если бы понадобилось.
«Что ж, Эрик Финистер, ты принципиальный идиот».
Осужденному приказали подойти, встать на колени и положить голову на плаху.
Нэйт прикусил губу.
«Ну же. Скажи свое настоящее имя. И я смотаюсь отсюда немедленно…»
Но потомок рода Финистеров не слышал ни Нэйтана, ни, очевидно, доводов разума. Подошел, медленно опустился на колени. Нэйт даже решил, что «выбивая дурь», стражники перестарались.
