Слёзы чёрной вдовы

Глава 19

Светлана еще долго смотрела в окно столовой, как Грегор уходит прочь по тропинке, и как фигура его теряется меж стволов сосен. Права ли она, что доверяет заботу о Надюше этому человеку? Еще час назад Светлана не сомневалась – она пребывала в полной уверенности, что Грегор только и ждет случая, чтобы сделать Наде предложение. А он испугался… почти сбежал из ее дома. Возможно и правда ему неловко было вести сей разговор, не получив сперва согласия Нади. Хотелось бы в это верить.

Грегор нравился Светлане. Да, он был несколько наивен, чересчур, по ее мнению, романтичен и, мягко говоря, недальновиден… и все же в нем чувствовалась некая сила. Несмотря на кажущуюся мягкость, он не позволит крутить собою. Заставить Грегора отступиться от собственных принципов было бы чрезвычайно сложно – в чем Светлана только что убедилась – а значит, ради своих убеждений, ради близких, ради женщины, которую любит, он пойдет на все. Вымирающий вид мужчин.

О том, что сестра с ее несносным характером вполне способна отравить жизнь такому как Грегор, она старалась не думать. Всеми силами гнала эти мысли и твердила себе, что Надюша просто еще очень юна. Да, семнадцать лет это вполне брачный возраст, иные Надины ровесницы уже вполне самостоятельны, а некоторые, особенно ушлые, и мужчинами крутят как угодно – уж кому как не Светлане об этом знать. Но Надя не такая. Она еще совсем ребенок и едва ли осознает, как глупо ведет себя и сколько боли причиняет тем, кто ее любит. Но она изменится – непременно!

Лишь бы сейчас не наворотила бед.

Судорожный всхлип, прозвучавший совсем рядом, за ее спиной, разбил тишину и заставил Светлану резко обернуться. Никого. И сразу волною накатил страх, будто кто-то невидимый опалил ледяным дыханием спину меж лопаток. Неужто снова это пришло?..

Несколько мучительных секунд Светлана шептала слова молитвы и – она сама не смела поверить, но на этот раз помогло. Страх отступал. Ей не померещилось – кто-то действительно плакал совсем рядом, видимо в кухне. Обогнув обеденный стол, Светлана скорее пересекла залу и приоткрыла дверь.

Там, на каменном полу в узком коридорчике и кромешной тьме, сидела Надя. Неприбранная, в ночной рубашке, она закусила костяшку пальца, пытаясь тем самым заглушить свои рыдания.

— Надюша, Наденька… что случилось?

Завидев Светлану, та метнулась в сторону – но была слишком слаба, чтобы сопротивляться, потому покорно повисла на руках сестры и уткнулась лицом в ее грудь.

— Я слышала все… - губы Нади дрожали, и разобрать слова удавалось с трудом. – Бог накажет тебя, Светлана. Ты сама не ведаешь, какому ужасному человеку только что отдала меня.

Она слышала… Светлана лишь устало вздохнула по этому поводу, готовая к новому потоку обвинений, но уже не боялась его. Право, разве могла ее сестра сказать что-то новое?

«Как же я устала от тебя, моя маленькая несносная сестрица... – думала Светлана, перебирая пальцами Надины неубранные волосы. - Как бы я хотела сбежать куда-нибудь – к вящей твой радости».

— Не говори глупостей, Надюша, - сказала она вслух, - принуждать тебя никто не станет. Но ты должна хотя бы выслушать объяснение Грегора.

Сестра согласилась:

— Да, его слова я тоже слышала. Это делает честь моему будущему мужу – его хоть сколько-нибудь интересует мое мнение. Но ты, моя родная сестра… - Надя отняла лицо от Светланиной груди, и та увидела, что, несмотря на размеренный голос Нади, из глаз градом катятся слезы. – Как ты могла? Был бы жив папенька, он никогда не допустил бы подобного.

— Отцу понравился бы Грегор, я уверена.

— Не понравился бы, - упрямо возразила Надя. - Папенька бы сразу разглядел, что за человек этот Рейнер.

Она, кажется, даже не злилась теперь на Светлану, а лишь сокрушалась о своей судьбе. Но от этого было еще горше: Надя всерьез полагает, что Светлана все делает ей во вред? Кем же она считает ее, должно быть… Дьяволом во плоти? Похоже, именно так. И Светлана понятия не имела, что сделать, чтобы переубедить сестру.

— Пойми, Надюша, - в очередной раз попыталась достучаться она, - скоро наша жизнь переменится. Все, чего я хочу, так это чтобы рядом с тобою был человек, который позаботился о тебе.

Но Надя не желала ее слышать:

— Когда скончался батюшка, наше положение было еще хуже. Мы тоже были опозорены… чего только не говорили о нас соседи! К тому же и денег не было совсем: я помню, как приходила квартирная хозяйка, как требовала собирать вещи и съезжать немедля, если матушка сию минуту не заплатит. Так сейчас хотя бы нас из дому не выгоняют.

— Ты не можешь этого помнить… - Светлана внимательно, с долей недоверия, глядела на сестру и чувствовала, что ее сердце только что пропустило удар. – Ты была совсем ребенком тогда, ты не можешь помнить. Верно, тебе рассказал кто-то, да? – догадалась она.

— Кто же мог мне рассказать подобное? – ответила вопросом Надя. И голос ее теперь не дрожал, Надя четко и осмысленно произносила каждое слово. - Маменька? Или, быть может, сама хозяйка? Я была ребенком, Светлана, но не глухим и не слепым ребенком, как, наверное, вы с мамой думали. Я все помню. И помню, как к нам ходил этот… с маслеными губами и блестящей лысиной. Порфирий Игнатьевич. Как уговаривал маменьку отдать тебя за него и обещал, что решит за это все наши проблемы. Но мама тебя пожелала… а ты меня – нет.

Но Светлана не слышала ее последних слов. Все мысли были о том, что Надя, наверное, лжет. Специально пугает ее. Потому что она не может этого помнить, не может.

— Надюша… - Светлана обнаружила, что голос внезапно сел, и ей пришлось кашлянуть, - вчера, на озере… когда ты сказала, что никогда не простишь меня – ты ведь имела в виду Леона, верно?

Надя ответила не сразу. Сперва ее губы искривились в усмешке – холодной и неискренней. Злой. И взгляд Нади не был сейчас похож на взгляд ребенка – это были глаза взрослой измученной женщины. На мгновение Светлане показалось, что она смотрится в зеркало.

— Я все помню, Светлана, - наконец, сказала она. – И про тебя, и про папеньку, и про маму. Не прощу вам этого никогда.

* * *

Воздух в темном коридорчике возле кухни готов был, кажется, воспламениться в любую секунду, стоит Наде произнести еще хотя бы слово. Но из-за двери вдруг появилась Алена, замешкалась, гадая, наверное, что обе хозяйки делают в здесь, в темноте, но вопроса так и не задала, сказав лишь:

— Там барыня Гриневская приехали, в гостиной ждут.

«Проходной двор, а не дом – ни минуты покоя… Черт знает что!» — взорвалась вдруг Светлана, но тотчас одернула себя, вспомнив. Она ведь сама разослала записки с приглашениями на обед.

И, потом, уж кто-то, а Алина никогда не приносила дурных вестей. Напротив, подруга столько сделала, что Светлане вовек ее не отблагодарить.

И все же она предпочла бы сейчас побыть одной. Ей хотелось подумать, осмыслить сказанное Надей, и делиться этим она ни с кем не собиралась, даже с Алиной.

Однако, услышав бой часов, Светлана поняла, что для обеда еще рано, и, потом, Сержа, судя по словам горничной, с нею нет… Неужто случилось что-то? Светлана ускорила шаг, готовая уже ко всему.

Нет, Алина не металась из угла в угол по гостиной, не теребила перчатки, и, разумеется, не плакала. Однако по тому, как напряженно выравнивала она канделябр на каминной полке – точно по центру – Светлана лишь уверилось в своих подозрениях.

— Ты одна, без Сержа и девочек… – не на шутку разволновавшись, спросила Светлана. – Что-то случилось?

И, лишь сказав, опомнилась. Боже, она ведь едва не застрелила отца этих девочек – разумеется, Алина не допустит, чтобы ее дочери впредь посещали этот дом.