Книги
Пропустив Жана и Саймона вперед, я задержался в дверях, чтобы дождаться Сесиль. Она не торопится, склонилась над сумкой и старательно запихивает в нее рисовальные принадлежности, попутно перешептываясь с Кэт. Ее светлые локоны подпрыгивают, когда она закидывает сумку на плечо, и вместе с ними подпрыгивает мое сердце. На фоне выжженных добела волос, ее глаза кажутся такими черными, что зрачков не разглядеть. И каждый раз, глядя в них, я боюсь провалиться.
Тяжелые консервы еще оттягивают сумку, и я жажду подарить их ей как можно скорее. Скоро за нами придут стратеги, и, если я не сделаю этого сейчас, никогда не сделаю.
Легкой походкой Сесси проносится мимо, и я едва успеваю остановить ее, тронув за плечо.
- Можно тебя на пару слов?
Сердце вспыхивает от волнения и в животе что-то неприятно ворочается. Сесси оборачивается и с любопытством приподнимает брови.
- Чего тебе, Сто Сорок Второй? – ее голос звучит так холодно и резко, что я сразу теряю все заготовленные слова.
- Ну, это…
В горле пересохло.
- Виктор, идем, - зовет брат.
Я поднимаю палец вверх, прося подождать еще секунду.
- Просто…
- Ну? – подгоняет меня Сесси.
- Виктор, - рычит Саймон и нетерпеливо притопывает ногой. – Потом болтологию разводить будешь. Иди сюда.
- Разговор есть, - поддерживает его Жан.
Я перевожу взгляд с Сесиль на него и обратно. Что же я собирался сказать? Уши заложило, я облизываю пересохшие губы, и неловким движением поправляю сумку, но открыть ее не решаюсь. Сесси мрачнеет, словно туча, и я с ужасом осознаю, что надоел ей. Порхающие в животе мошки превращаются в голодных жировиков, желудок сводит, и я снова ничего не могу сказать.
- Ты будешь говорить или нет?
- Нет, - резко бросаю я и быстро шагаю по коридору в сторону лестницы.
Саймон округляет глаза и разводит руки в стороны.
- Ну и куда ты?
- Просто идем!
Завернув за угол, я останавливаюсь и резко разворачиваюсь. Саймон едва на меня не налетает.
- Ты чего? – ошарашено спрашивает Жан, в свою очередь едва не сбив с ног Саймона.
Я не отвечаю, смотрю в глаза брата, надеясь, что он сам обо всем догадается. Он напрягается, считывая с моих зрачков все события сегодняшнего утра.
- Все так плохо? – на его лице появляется выражение глубокого сочувствия, потом он прижимает руку ко рту, кидается назад и выглядывает из-за угла. – Она уже ушла. Прости.
- Что? Ты только это понял?
- А ты не из-за нее так расстроился? – удивляется Саймон и снова мрачнеет лицом. – Что ты натворил?
Я опускаю голову и ногой оттираю черточку, оставленную чьими-то ботинками на железном полу. Я понимаю, что надо просто взять и все рассказать. Чем дольше я тяну время, тем меньше его останется на поиски выхода. Но рот не желает открываться. Губы словно слиплись, а в горле застрял липкий противный ком.
Жан с любопытством вздергивает брови, наблюдая за резкой сменой моих интересов.
- Виктор, что ты…
И тут звенит звонок. Двери кабинетов распахиваются, коридор стремительно наполняется учениками, и я облегченно вздыхаю.
- Следующий урок ККБ. Учитель строгий, нельзя опаздывать, - говорю я и сам не верю. Я должен отвести брата в Управление и забрать ответ, а не тянуть время, упуская последний шанс на его спасение. Но мысль о том, что он меня возненавидит, вот прям сейчас, как только обо всем узнает, тащит меня вниз ко второму этажу, где скрывается кабинет конструирования консервных банок.
- Эй, - кричит Саймон. – С какого… когда это тебя начали волновать опоздания?
Он догоняет меня и хватает за плечо.
- Не сбежишь! Что случилось?
- Ничего. Просто остров ни с того ни с сего начал трястись каждые два часа. Климат, наверное, меняется. Идем.
Я спускаюсь еще на несколько ступенек и отправляюсь ниже, так и не завернув на второй этаж. Саймон не отстает. Жан тоже догоняет нас.
- Каждые три часа, – поправляет он. – Ты что-то знаешь об этом?
- Нет, а ты?
Жан мотает головой.
- Три часа? Ты что, засек? – удивляется Саймон.
- На часы посмотрел. Первый раз трясти начало в девять, теперь в полдень. Если в следующий раз тряханет в три, я в жизни не поверю, что это совпадение.
Мы с братом переглядываемся, останавливаясь в конце очереди в туалет.
- А ты где был в это время? – спрашивает он.
Я неопределенно пожимаю плечами.
- Да так…
- Что «да так»?
- Чего бесишься? Ты же не думаешь, что это из-за меня?
- Остров растрясло? – усмехается Жан. – Ты не настолько крут. Не льсти себе.
- Но я бы не удивился, - фыркает брат.
Жан согласно кивает, и я обиженно скрещиваю руки на груди. Очередь в туалет почти не двигается. Кто-то барабанит рукой по двери.
- Вы там уснули что ли?
Дверь раскрывается, и оттуда выскакивает пара хихикающих девчонок из четвертого раздела.
- И все-таки, где ты был утром? – спрашивает Саймон.
Внутри все переворачивается. Я окидываю взглядом толпу.
- Давайте не сейчас. Не хочу, чтобы кто-то услышал.
Ученики академии, разряженные в три цвета второго, третьего и четвертого разделов, снуют по лестнице туда-сюда, многие сбились в кучки возле стен и перешептываются, наверняка обсуждая землетрясение. Так что мы втроем вовсе не будем выглядеть подозрительно, если тоже разведем тут дискуссию. Однако то, что собираюсь рассказать я, в корне отличается от любых возможных предположений и может вызвать самые неожиданные последствия.
Жан задумчиво оглядывается.
- Что-то серьезное, да?
- С чего ты взял?
- А ты приглядись, - он описывает пальцем круг.
Я верчу головой по сторонам, но, что он имеет в виду, не пойму и спрашиваю:
- Что не так?
- И, правда, - удивляется Саймон. – Нет ни одного первораздельца. Куда они подевались?
- Они на причале ждут корабля, - тихо шепчу я, и Жан и Саймон одновременно вздергивают брови, словно близнецы.
Мне вспоминается один момент из далекого прошлого. Когда мы были маленькими, я решил подшутить над братом и сказал ему, что Жан дружит со мной больше, чем с ним. А потом неделями приглядывался к ним обоим, чтобы убедится, что Жан не дружит с Саймоном больше, чем со мной. Дурацкая была идея, и я был дураком. Но все равно, глядя на них, невольно обиделся. Чего это они как близнецы? Саймон мой брат, а не его!
Прозвенел звонок. Ученики разбрелись по кабинетам, а мы заперлись в туалете, зажгли газовые лампы и уселись на грязный пол в кружок, словно собрались проводить некий языческий ритуал. Руки дрожат от страха. Уж лучше бы и впрямь какого-нибудь демона вызвать! Признать свои ошибки – это как вырезать внутренний орган и подарить человеку, перед которым провинился. Я, конечно, был не прав, вовремя не подумал и оступился, но такого не заслужил. Саймон насквозь пронизывает меня взглядом, выискивая брешь, через которую можно вытянуть все мои секреты. Меня бьет озноб, и я никак не могу понять, от простуды или от нервов.
- Ну, быстрее уже, - не выдерживаю я.
- Чего? – он удивленно вскидывает брови.
- Давай, ты хочешь отчитать меня, я знаю. Дерзай.
- Для начала, - говорит Жан, - хотелось бы знать за что.
Я коротко киваю, дотягиваюсь до бочка и вытаскиваю капитанский кортик. Осторожно, словно хрусталь, кладу на пол. Саймон сдавленно икает, бледнеет, как комбинезон первораздельца, и хватается за сердце.
- Это не то, что я думаю… не то… это подделка? Ты поменял ее на наши консервы?
Жан роняет челюсть на пол.
- Это то, - киваю я, голос дрожит, – извини.
Саймон нервно трет шею и несколько раз моргает, внимательно глядя на кинжал.
- Извини? Ты сказал, извини? Извини?
Он повышает голос, резко выдыхает, давится и тяжело закашливается.
- Где ты его взял? – спрашивает Жан.
- Там, куда мне ни в коем случае нельзя было залезать.
Он хлопает Саймона по спине, не сводя ошарашенного взгляда с кинжала.
- Тебя кто-нибудь видел?
- Да.
- Кто?
