Книги
Первая мысль – упасть и претвориться мертвым. Голова кружится, дышать невыносимо трудно. Только паники мне сейчас не хватает!
Вторая мысль – бросить консервы обратно. Если меня тут обнаружат с пустыми руками, может мне удастся отделаться очередной отработкой? Нет уж, это вряд ли. Над моей головой два десятка стратегов. Они – не коменданты и не учетники. А меня здесь быть недолжно.
Мысль третья – спрятаться. Я оглядываюсь. Все больше камни, за которыми я могу укрыться, слишком далеко под открытым небом. А выходить из тени пристани, когда все внимание приковано к тому, что находится внизу, слишком опасно.
Остается один вариант – море.
Я нервно сглатываю. Только Богам Пандоры и Норны известно, какие твари там обитают. Наверняка я знаю только о жировиках – маленьких рыбешках, любящих забираться под кожу и поедать жировой слой. Но, если верить слухам, они далеко не самые опасные морские твари. Вода в отличие от суши куда богаче фауной и флорой. Как говорится, выиграл тот, кто вовремя отрастил плавники.
Морское дно здесь куда круче, чем в нашем разделе. Раз к нему смог пристать корабль, значит, глубина приличная. И в этой глубине может скрываться кто угодно: от морского черта, до самого Дьявола.
Грузчик, уронивший банки, уже спустился. Я вижу пару грязных желтых ботинок у основания пристани. Еще пара десятков шагов, и он тоже увидит меня, если не решит пригнуться и осмотреться раньше.
Быстро прочитав в уме короткую молитву, а заодно извинившись за плохое поведение и, конечно, пообещав впредь так не делать, я прыжком добираюсь до воды, задерживаю дыхание и ныряю. Непривычный холод обжигает тело. Я едва сдерживаюсь, чтобы не вынырнуть обратно. Грудь сдавливает, словно тисками, а тяжелая сумка тянет ко дну. Я позволяю ей это сделать. У самого берега глубина не очень большая, и сквозь мутную толщу воды я вижу солнечные блики. Но грузчика не разглядеть, и я не могу узнать, как скоро он соберет все банки и уйдет.
Вдруг моей руки касается что-то скользкое и холодное. Ощущение такое, словно об меня трется перепачканный слизью ремень. Воображение вмиг рисует невиданное чудовище. Ходят слухи, что где-то тут обитает древний морской Бог, которому дикие племена на дальних островах, не относящихся к ОКПиН, приносят жертвоприношения. Меня передергивает. Сердце екает и проваливается в желудок. С трудом подавив рвущийся крик, я заставляю себя остаться под водой. Если вынырну слишком рано, рабочий меня заметит.
С трудом взяв себя в руки, я бросаюсь прочь от берега. Неважно куда. Главное, как можно дальше от того склизкого червя. Мокрая сумка, набитая жестяными рисовальными листами и прутьями, тянет ко дну. Потеряв под ногами почву, я едва не поддаюсь панике, но, к счастью, за тринадцать лет жизни я успел неплохо научиться плавать и с трудом, но удерживаюсь под поверхностью воды. Я плыву вперед, стараясь оставаться под тенью причала, и вскоре перед моим замутненным грязной водой взглядом проступают очертания подводной части корабля.
Воздуха в легких осталось немного. Коснувшись рукой холодного металла корабельного днища, я высовываю голову из воды и вдыхаю так резко, что едва не рву легкие, а потом силой давлю желание закашляться. В горле стоит комок.
Берег под причалом пустует, но наверху говорят люди.
- Это все? Не хватает одной банки.
- Я не нашел, - виновато отзывается грузчик. – Видно, скатилась в море.
- А залезть и поискать?
В ответ тишина.
- Вот жалкие трусы! – злится стратег. – Страшно ботинки промочить?
- Оставь его. Четвертый раздел. Чего ты ожидал?
- Мы все возместим, - вклинивается в разговор круглый перворазделец. – Вычтем из его оплаты и…
Он не договаривает, и погрузка продолжается.
Я не глянул на консервы, которые подобрал, но кое-что знаю наверняка: за утерянную банку взимается двойная цена. И, что бы мне ни попалось, грузчик дорого за это заплатит. Совесть больно колит грудь, но сумка и усталость давят сильнее. Я оглядываюсь по сторонам, ища, за что бы зацепиться. Поругать себя и помучиться от вины, я всегда успею, но только не на дне морском. Возвращать консервы, в любом случае, уже поздно.
Иллюминаторные рамы сверкают высоко над ватерлинией, до них не дотянуться, зато удерживающие пристань столбы, собранные из старых заводских труб, ржавеют в завидной близости. Я цепляюсь за один из них и окидываю корабль завистливым взглядом. Гребное колесо всего в метре от меня и пахнет так, как на нашем острове вообще ничего не пахнет! Но хуже всего то, что его лопасти опасно походят на лестницу.
- Нет-нет-нет, - шепчу я себе под нос. – Это очень-очень-очень плохая идея.
Идея просто отвратительная и такая страшная, что я легко могу лишиться из-за нее жизни. Но только в том случае, если меня кто-нибудь застукает, а все стратеги наверху.
Я кидаю на берег мимолетный взгляд. Море волнуется лениво и спокойно, словно никого в себе не скрывает, но я уже знаю, что там кто-то есть. И мне все равно надо переждать, когда первораздельцы покинут причал. А оставаться у колеса чертовски опасно. На море почти штиль, а значит, паруса стратеги не поднимут, отплывут на пару. И что станет, когда эта огромная мельница вспенит воду в метре от меня? Я буду похож на капнувшую в чай томатную пасту. Так себе перспектива.
Нервная система зажигает тревожную лампочку. Сердце постепенно ускоряет бой. Я закрываю глаза и несколько раз медленно выдыхаю через рот. Нет панике. Она опаснее, чем все преграды на пути к спасению вместе взятые. Я ведь еще не знаю, что будет дальше. Вдруг выберусь.
Все тело зудит от морской соли, сумка давит на плечо, а мышцы ноют от усталости. Надо как можно скорее выбраться из воды. Соленая вода здорово облегчает задачу, но все равно, держась за столб, я не отдыхаю. Силы продолжают уходить.
Взгляд снова падает на гребное колесо. Оно так удобно ведет к оружейному люку, из которого торчит еще одна любопытная диковинка – чугунная пушка. Черная и настоящая. Не просто табличка с рисунком, а смертоносное огнестрельное оружие. Сердце замедляет бой. Глядя на нее, я окончательно решаю, что назад не поплыву. Сил в теле осталось немного, и сумка быстро утащит меня на дно. Если брошу ее, мама из меня душу вытрясет и навеки запрет в комнате. Да и жить мне останется недолго, ведь я умру с голоду, пока мама будет копить мне на новую сумку и академические принадлежности. Надо же будет и штраф за утерю заплатить. Черти морские, да она меня просто убьет!
Чтобы этого избежать, на берег я должен вернуться с сумкой. Остается одно – тайком пробраться на корабль и передохнуть в укромном уголке, пока погрузка не закончится.
От этой мысли по спине бегут мурашки. Я едва не соскальзываю с трубы и перевожу взгляд на корабль. Огромная красная цифра «Восемь» сияет ярче солнца. Что же я делаю? Забраться на судно с элитным боевым экипажем на борту равносильно самоубийству. Но я ведь ненадолго! Посижу пару минут в укромном уголке, дух переведу и вернусь в город. Весь экипаж наверху, никто меня не заметит, и никому от этого хуже не станет.
Не отрываясь от трубы, я погружаюсь в воду до подбородка и тянусь рукой к гребному колесу. Пальцы соскальзывают с мокрой лопасти, трубу я тоже упускаю и на мгновение ухожу под воду с головой. Отчаянно замахав руками, я прижимаюсь к кораблю и вцепляюсь в колесо. Сердце прыгает в груди. Просмоленное дерево приятно холодит пальцы. Ничего подобного я раньше не трогал, и минутная паника вмиг сменяется любопытством.
Единственная деревянная вещь на нашем острове – дедушкин пимак. Но он ощущается в руке совсем иначе. Я сто раз спрашивал дедулю, где он раздобыл такую удивительную вещь. А он сказал:
