Книги
Я с опаской выглядываю из укрытия. Учетник стоит ко мне спиной, но я все равно вижу, как вытянулось его лицо. Или мне так кажется. Но мое лицо точно вытянулось от удивления. Восьмой – это не просто корабль. Это очень большой разведывательный пароходофрегат! Такие не ходят за очередной поставкой провианта. Эти корабли созданы для самых опасных морских экспедиций. И служат на них лучшие из лучших!
Я чувствую, как по позвоночнику поднимается мерзкий холодок и пригибаюсь ниже. Сердце прихватывает. Почему нашим островом заинтересовался корабль из первой десятки? Куда пора собираться учетнику? И с чего вдруг здесь началось землетрясение? Все это не просто странности, а самые настоящие невозможности. И раздери меня морской черт, если я не узнаю ответ хотя бы на один из этих вопросов!
Грузчики отправляют наверх партию ящиков с консервами и возвращаются за следующей. Склад стремительно пустеет – совсем скоро от моего укрытия не останется ни банки. Я ползком пячусь к дверям, ведущим на лестничный пролет. На четвереньках добираюсь до лестницы и поднимаюсь на первый этаж, крепко прижавшись спиной к стене. Лестничный пролет пустует. Завод работает, словно ничего не случилось.
Достаю из кармана часы, откидываю украшенную гербом ОКПиН крышку и сверлю взглядом время. По составленному утром расписанию я сейчас на полпути к кабинету термообработки. После него будет боговедение, затем право, мироведение и конструирование консервных банок, а потом домой со спокойной совестью. Да только после всего случившегося, действовать по плану я не могу. Придется импровизировать. Я ведь ненадолго, только выясню, что за чертовщина тут творится и сразу в академию. Если не стану задерживаться, к мироведению успею. А если нет, так и черт с ним. Все равно в последнее время учителя как сговорились и без конца гонят повтор. Готовят нас к экзаменам. Будто они трудные.
Но что, действительно, трудно, так это уложить в голове все произошедшие за последние минуты странности и выяснить их причину. К легким путям я не привык. Да и из учителей никто меня не хватится, ведь за моей партой всегда сидит Саймон.
Погрузка продолжается. Ящики лязгают, скрипят двери, и никто из рабочих не смеет раскрыть рта. А жаль, я бы не отказался услышать еще пару предположений о произошедшем инциденте. Но штраф – слишком веское основание притвориться немым.
Устраиваюсь в углу лестничного пролета и жду. Время тянется невыносимо медленно. В голову лезет прорва страшных мыслей. Я придумываю кучу вариантов развития событий и решаю, что мы все скоро умрем. Не то чтобы я пессимист. Хотя, кого я обманываю? Самая частая фраза, которую дедуля Тедди любит повторять нам с братом это: «не паникуйте, вы еще ничего точно не знаете» и «Виктор, будь сознательнее и осторожнее», конечно. Первую фразу я прокручиваю в голове несколько раз и попытаюсь переключиться на что-нибудь более приятное.
Давняя фантазия тут же приходит на помощь. В голове шумят волны. Я вижу раскаленное до красна закатное солнце, слышу, как в парусах гуляет ветер, и, клянусь, почти ощущаю под рукой штурвал. Воображение рисует на горизонте незнакомый остров, усыпанный свежей зеленой травой. Я вдыхаю, надеясь ощутить ее запах, но, как говорит дедуля Тедди, нельзя представить то, чего никогда не слышал, не видел и не чувствовал. Потому коварный мозг подкидывает мне аромат прелого пыльного сена. Я морщусь и возвращаюсь в реальность.
Внизу хлопает дверь. Сбежав по лестнице, я заглядываю в мутное дверное окно. Размытые желтые силуэты отдаляются, шаги становятся все тише, и наконец, лязгает тяжелая железная дверь, ведущая в первый раздел.
Выждав еще пару минут, я прошмыгиваю на склад и несусь к стене, опасаясь открытого пространства. Стеллажи поставили на место, и я надеюсь, что мой серо-голубой комбинезон второго раздела сольется с их серебристыми стальными боками. Мало ли кому придет в голову идея вернуться сюда и проверить, действительно ли склад остался совершенно пустым. Да он не просто пустой, кроме голых стеллажей в нем вообще ничего не осталось, и потолок кажется мне выше второго этажа.
Я на цыпочках подбираюсь к двери, ведущей в первый раздел, стараясь производить как можно меньше шума. Страшно представить, какой силы эхо услышу, если уроню газовку или рисовальный лист. Мне кажется, я даже дышу чересчур громко.
Подкравшись к лестнице, ведущей прямиком в первый раздел, я облегченно вздыхаю. Тесный пролет создает иллюзию безопасности. Как-никак укрытие. Дверь наверху полностью обшита металлическим листом. Никакого окошка для разведки мне не оставили, но я уверен, что она не заперта. Проблема состоит в другом. Этот выход тоже охраняется вахтером, и для него я капусту не взял. Да и не факт, что его можно подкупить. Остается один вариант.
Я с грохотом шарахаю дверью о стену, подлетаю к столу вахтера, хватаюсь за тяжелую столешницу и толкаю ее вперед. Стол сдвигается не на много, но достаточно, чтобы пригвоздить несчастного вахтера к стене. Бедняга едва не захлебывается от негодования и разражается целой серией грубых выражений, за которые в академии можно отхватить по шее. Давненько я не слышал столько ругательств за один раз. Будь у меня припасена еще одна баночка консервов, я непременно вручил бы ее вахтеру в качестве приза за оригинальность некоторых словосочетаний.
Одним прыжком я выскакиваю в раздел и кидаюсь за ближайший дом, оставив вахтера в ярости и одиночестве. Я знаю, он за мной не побежит. Просто сделает заметку в журнале, что в такое-то время представитель такого-то раздела, выглядевший приблизительно так-то несанкционированно проник в первый раздел с неизвестной целью. Далее комендант завода проведет расследование, может даже отыщет меня, а может, и нет. И в первом случае назначит отработку. Не так уж и страшно все выглядит. Но это потому, что я еще не знаю, что ждет меня впереди. Дурное предчувствие сжимает сердце.
Ворвавшись в раздел, я не трачу время на осмотр достопримечательностей. Все здесь такое же унылое и серое, как у нас. Разве что стальные двухэтажные бараки, именуемые домами, чуть больше и выглядят чуть более ухоженными. Да сцена для объявлений у входа сверкает свежей краской.
Но если вахтера бояться мне ни к чему, то первораздельцам на глаза я предпочел бы не попадаться. Эти ребята не любят, когда к ним пробираются чужаки из младших разделов. Беднягам на заводе с ними мороки хватает. Потому я поскорее скрываюсь в тени ближайшего дома и, обогнув его, оглядываю улицу из-за угла. И вот тут у меня в голове все перемешивается, словно по затылку трехкилограммовой дубиной шарахнули.
Первый раздел кишит местными жителями. Люди в белоснежных форменных комбинезонах толпой двигаются вниз по улице, таща за собой детей и ручную кладь, сваленную в самодельные мешки из простыней. И это в самый разгар рабочего дня!
Я старательно протираю глаза, надеясь, что странная картина исчезнет, несколько раз щиплю себя за руку и даже вспоминаю короткую молитву, отпугивающую беды и нечисть, но ничего не меняется. Белоснежная процессия продолжает шествие вниз по улице к причалу и маяку.
