Книги
На заводе царит бардак. До наставлений секретаря мэра никому нет дела. Очередью и не пахнет. Люди ломятся к выходу в первый раздел вперемешку. Все цвета слились в кучу, в глазах рябит.
- Черти что, - говорит Саймон. – И как мы отыщем тут капитана? Или хотя бы своих?
- Понятия не имею, - признаюсь я, протискиваясь вперед.
В дверях, ведущих на улицу, образовалась пробка. Всюду орут дети, да и взрослые ведут себя не лучше. Саймон вертит по сторонам головой – выискивая подружку.
- Где она? – спрашиваю я.
- Должна быть с мамой, - отвечает он.
- Иди поищи, я справлюсь.
Саймон отрицательно вертит головой.
- Она тоже справится, я уверен, - но в его глазах нет ни капли уверенности.
Новый прилив вспотевших человеческих тел придавливает нас сзади. Ноги почти отрываются от земли. Толпа выносит нас на заводскую площадь первого раздела. Кто-то хватает меня за шиворот и тянет назад. Я едва не задыхаюсь, но Жан в очередной раз защищает меня точным ударом в нос. Это проклятая форма, как маяк. Я пытаюсь дотянуться до револьвера, чтобы разогнать толпу выстрелом в небо, но не могу. Руку зажало между двумя темно-красными боками пятираздельцев. Да чтоб их!
На площади дышать немного легче. Люди несутся вперед, все больше увеличивая расстояние между собой. И я мчусь по инерции вслед за ними, выглядывая стратегов. Капитан, док, радист или Дмитрий с Бобом – хоть одного бы найти! Но тщетно, цвета перемешались, проклятые пятираздельцы, как ложные огни, притягивают взгляд.
Еще одно землетрясение тормозит процессию. Третий раздел затопили, осталось еще два. Это сколько сейчас времени?
Впереди мелькает черно-красный костюм. Слышится крик и выстрел. Волну народа качает обратно. Выставив в стороны локти, я пробиваюсь вперед, теряю из виду Саймона и Жана. Ничего, придут на звук. Догадаются.
Добраться до Дмитрия и Боба не просто. Вокруг них образовался пустой круг, в центре которого лежит совсем еще молодой четвероразделец. На его выцветшей желтой форме растекается яркое алое пятно. Он прижимает к нему руку и что-то беззвучно бормочет.
Два широкоплечих парня зажимают меня с обеих сторон. Грудную клетку сдавливает, от недостатка воздуха голова идет кругом. Я стараюсь их отпихнуть, но тщетно. Бороться с толпой почти невозможно. Собрав всю силу в кулак, я изворачиваюсь и наступаю одному из них на ногу. Второго хватаю за лицо. Он теряется и отшатывается всего на миг, но мне этого хватает. Оттолкнувшись от стоявшего за мной пятираздельца, я выскальзываю из тисков и падаю на колени прямо перед раненным. Боб тут же вскидывает револьвер. Берта оборачивается ко мне, прижимает уши и грозно булькает.
- А ну стоять, тоже хочешь?
Я выставляю руки вперед.
- Тихо, это я. Ты чего творишь?
- Отбиваюсь, что же еще! А остальные где?
- Скоро придут, - обещаю я, надеясь, что они справятся и не падут под натиском толпы.
- Ладно, - выдыхает Дмитрий и направляет свой револьвер в сторону стены, до которой еще предстоит прорываться. – Все назад! Отходите назад и стройтесь в очередь, давайте же!
Толпа вокруг неохотно ворочается, расчищая нам путь. Раненный четвероразделец хрипит и корчится на полу. От его вида внутри все переворачивается. Надо бы ему помочь, но как? Даже моих знаний в медицине достаточно, чтобы понять: пуля в легком. Даже со срочной медицинской помощью шансов у него немного. А сейчас их и вовсе нет. Я заставляю себя отвернуться. Если останусь с ним, меня попросту затопчут.
Мы отходим к стене, а люди идут на нас, переступая через раненного, будто через камень или сломанный табурет. Даже не обходят, а просто перешагивают, и уже через мгновение его искаженное болью лицо скрывается за десятками ног.
Земля снова содрогается. По моим подсчетам – это пошла ко дну стена второго раздела. Значит, у нас еще есть около часа. Или нет?
- Сколько сейчас времени? – спрашиваю я Дмитрия.
- Часы в левом кармане, - бросает он, не опуская направленные в толпу револьверы.
Боб тоже держит людей на мушке, а Берта скалит саблезубые клыки, готовая в любой момент устроить бойню. Я достаю из кармана Дмитрия украшенные гербом Норны часы и ахаю. Стрелки почти добрались до третей отметки. Я что пропустил одно землетрясение? Когда? Сколько же времени мы прорывались через толпу?
В тот же миг часть стены, спрятавшая от нас первый раздел, принимается трещать и щелкать. Еще спустя мгновение она начинает медленно опускаться вниз. Огромные механические рулетки, закрепленные тяжелыми ржавыми цепями, вспарывают брусчатку и поднимаются выше человеческих голов, контролируя превращение стены в причал. Люди с визгом отпрыгивает от них, и толпа колыхается назад. Одного человека в форме третьего раздела все-таки подцепляет огромным механизмом и подбрасывает вверх. Я узнаю его, это Джим – наш вахтер-взяточник. Он мгновение барахтается в воздухе на высоте трех, а то и четырех метров, а потом падает на цепи. Его сносит к опускающемуся причалу, бьет о грязный рыжий металл, и оттуда он медленно скатывается вниз, как по горке. Крови не видно. Ему невероятно повезло не застрять в шестернях.
Все вокруг наблюдают за счастливчиком, как завороженные, и только Боб дрожащим голосом говорит:
- Ди… мы не успели!
Я сую часы обратно в карман Дмитрия и тоже достаю револьвер. Внутри все прыгает от ужаса. Эвакуация началась, а мы еще даже не прорвались к причалу, чтобы сдерживать натиск толпы.
- Назад! Назад! Все назад! – ору я, поднимаю револьвер и пару раз стреляю в небо.
Толпа расступается, открыв нашему взору оцепленную стратегами площадку. Слева, держа наготове оружие, стоит радист, справа док, а прямо перед нами, уперев в землю конец обнаженного меча, слово каменная статуя, возвышается капитан. Его слепые, подернутые пленкой, глаза устремились поверх толпы, а лицо выражает уверенность и спокойствие.
Мы замираем. Боб берет на мушку радиста, а я дока. Дмитрий сверлит взглядом капитана – своего отца. Берта утробно бурчит. Толпа стихает и в ожидании замирает. Стена продолжает опускаться, открывая нашему взору покачивающийся на воде корабль. Совсем близко.
- Знакомый звук, - говорит капитан и пару раз бьет землю каблуком. – Это никак моя дорогая Берта. Иди ко мне, девочка.
Служивая неуверенно прижимает уши и кидает взгляд на хозяина.
- Стоять, - приказывает Дмитрий. – Это чужая стая.
Берта снова метает на капитана злобный взгляд и обнажает клыки. Для нее есть только Дмитрий, она любит только его и слушается только его, все остальные – еда.
- Чужая? – капитан приподнимает брови, изображая удивление. – Разве ты не стратег? Разве не мой подчиненный? – Он делает шаг вперед. – Разве ты не мой сын?
Дмитрий отрицательно качает головой.
- Больше нет.
Капитан поднимает руку и щелкает пальцами. Бобби взводит курок. Раздается выстрел.
Толпа в панике взрывается криками, и я не могу понять, кто стрелял. Револьвер в моей руке не нагрелся, ни одной пули не пропало из барабана. Это не я. И не Боб. Он тоже растерянно вертится по сторонам, переводя взгляд с радиста на дока и обратно. Капитан стоит неподвижно, лишь кончиком пальцев поглаживает рукоять меча. Берта жалобно скулит. Я перевожу взгляд на нее, поднимаю выше. Лицо Дмитрия бледнеет, губы мелко дрожат. Его ведет в сторону.
В ужасе расширив глаза, Боб опускает револьвер и кидается к другу.
- Ди?
Я подхватываю его с другой стороны, и мы вместе укладываем его на землю. Крови нигде нет, я даже примерно не понял, куда попала пуля.
- Кто стрелял?
- Не знаю, - шепчет Боб и снова вскидывает револьвер.
Оружие дока все еще направлено в толпу, я ловлю его взгляд, и он коротко мотает головой, опускает левую руку, и его медицинский чемоданчик будто случайно соскальзывает с плеча.
