Книги
Как мы дошли до могилы Бога, я не запомнил. Все словно окутало туманом. Перед внутренним взором вновь всплывает разодранное могильниками тело учителя, и я понимаю, что еще не раз увижу его в кошмарных снах. По спине пробегает мерзкий холодок. Чувство тошноты комом застревает в горле.
Берта останавливается у разрытой могилы, наскоро прощупывает ее языком и двигается дальше. Моего запаха в ней нет. Так близко я не подходил.
- Берта, стой, - окликает ее Дмитрий. – Дальше нам не надо.
Мои опасения на счет расположения могилы не оправдались, и я не знаю, к худу или к добру. Стена высится над нашими головами, но пролегает достаточно далеко, чтобы не говорить о везении. Закопай мы преступника метров на сто западнее, ничего бы не изменилось.
Стратеги освещают прямоугольную дыру в земле. Могила уже разорена. Я сразу это понял, как только увидел. Вчера ночью Саймон оставил ее полупустой, сейчас же она раскопана до основания. На дне виднеются обломки старого гроба, оставшегося от прежнего обитателя.
- Могильники быстро все подчищают, - неловко оправдываюсь я.
- Неужели, - без злобы говорит капитан, подойдя ближе.
Он заглядывает в могилу. Ни обрывков одежды, ни других следов недавнего захоронения в ней нет.
- Ты точно похоронил его здесь? Не врешь?
Я осматриваюсь для уверенности. Пока Саймон зарывал преступника, у меня было достаточно времени оглядеться. Я плохо запомнил местность, но близость учительских останков подсказала, что это, то самое место. К тому же, рядом больше нет раскопанных могил.
- Нет, сэр. Мы закопали его прямо тут, - как можно увереннее говорю я.
Капитан вздергивает брови и приближается на шаг, чуть подается вперед.
- Мы?
Я не успеваю взять эмоции под контроль. Кровь сходит с лица, руки снова принимаются дрожать, а в горле сохнет.
- Я, сэр, - спешу я исправить ошибку. – Я один. Я закопал.
- А кто раскопал? – спрашивает Боб. – Сэр, это не могильники. Работали явно лопатами.
- Вижу, - кивает капитан.
Я тоже это заметил. Могилу вырыли почти ровным прямоугольником. Зачем это делать, если не для того, чтобы вытащить тело целиком? Могильники не стали бы так заморачиваться, да и лопату в лапах держать не умеют.
Капитан подходит ближе, и я отступаю на шаг назад. В голову приходит мысль: бежать, срочно и как можно дальше, но сдвинутся с места я не могу. Ноги будто вросли в землю.
Он хватает меня за руку и притягивает к себе почти вплотную. Нас разделяет всего несколько сантиметров. Слишком близко, чтобы не испугаться до чертиков.
В его светлых песочно-карих глазах сверкает едва заметная тусклая вспышка.
«Глаза, как у Дмитрия», - не знаю зачем, отмечаю я про себя. Цвет тот же, но это не важно. В голове плывет туман. Я встряхиваю ею, стараясь сбросить мысленную дымовую завесу.
Капитан дотрагивается двумя пальцами до моего лба, и мир вокруг мгновенно растворяется в кромешной тьме. А потом я вижу вчерашний день. Четко, словно заново его переживаю, только в режиме тысячекратного ускорения. Я снова краду капитанский кортик, снова выпрашиваю у секретаря документы и снова дарю Сесси персики. Затем мы с Саймоном отправляемся на кладбище, становимся свидетелями чуда и хороним Бога.
Я уверен, что на этом все закончится. Но нет. День стремительно несется в ночь, а затем в утро. Я снова переживаю мамину истерику, ночной кошмар и проведенную дедушкой операцию. Встречаюсь с Сесси на нашей кухне, отправляюсь на общий сбор, а там Жан…
Я пытаюсь сбросить видение и вырваться из капитанской хватки, но он держит меня крепко и не отпускает до тех пор, пока я не покидаю подвал.
- Как интересно, - растерянно и даже слегка разочарованно усмехается он. – И вот ты снова меня удивил.
Он не злится, но сердце все равно испугано сжимается в груди. Я вырываю руку и отскакиваю назад, но бежать уже поздно. Легкий дурман еще мутит сознание, и я с трудом понимаю, что произошло секундой ранее. Он тоже видел все это?
- Я прекрасно тебя понимаю, Виктор, - участливо говорит капитан. – В том подвале собралась половина твоей семьи и друзья. Но понимаешь ли ты, насколько серьезное преступление они совершили?
Я мотаю головой, не столько давая ответ, сколько прочищая мозги. Откуда мне это знать? И что я могу знать вообще?
Как только я увидел их тайное собрание, во мне всколыхнулось привычное любопытство, и я даже втянулся в игру. Но покинув подвал, я понял, что все это было обычной глупостью. Компания людей от скуки придумала себе развлечение и увязла в ней. Да они и сами не понимают, что делают. А отсутствие тела Бога в свежевырытой могиле наталкивает меня на мысль, что и мне все это привиделось. От нечего делать разыгралась фантазия. Но нет.
- Механика Четыреста Тринадцать – очень опасный преступник, - говорит капитан. – Его сокрытие может стать угрозой для всего мира. Боги Норны этого не допустят.
- Но разве преступник не был Богом? Как он стал преступником?
- Он пошел против своих, и был исключен из королевской семьи. Пойми, Виктор, если кто-то перехватит власть у нынешних правителей, людям твоего положения не станет лучше. Я был во всех известных морях и на каждом открытом острове. Многие из них открыл сам. И я прекрасно осведомлен о ресурсах нашего мира. Та жизнь, которой мы живем сейчас, идеальна настолько, насколько это вообще возможно. Революция принесет только потери. Множество кровавых смертей и больше ничего.
Его спокойный, ровный тон медленно проникает в сознание. Кажется, он прав. Все звучит логично, но что-то мешает мне, молча, согласиться с ним.
- Вы ведь не вывезете с острова всех, да?
- Да, - к моему удивлению, честно отвечает он. – При всем желании я не смогу разместить такое количество человек на борту Восьмого. Перегруз опустит корабль ниже ватерлинии, и первая же волна станет толчком на пути ко дну. Другого корабля в распоряжении у нас нет, но даже если бы и был, куда мы отвезем всех этих людей?
Я опускаю взгляд, не найдя ответа. На каждом известном мне острове существует проблема перенаселения. Поэтому мы голодаем. Еда растет только на юге, она переправляется на наш остров, консервируется и уходит дальше на север. Банки переплавляют и возвращают жесть к нам листовым металлом, мы гнем и варим из них новые и закатываем в них следующую порцию провизии, приплывшую извне. Еды не становится больше, а людей – да. Пятьдесят лет назад население острова Консервации едва дотягивало до полутора тысяч, а сто лет назад нас было еще меньше. И так происходит на всех островах.
- Это катастрофа, - еще тише говорит капитан. – Такое случается, и мы не можем это контролировать. Нам бы ее просто пережить. К чему нам еще и революция? Разве жертв недостаточно?
- Вы их казните?
Капитан тяжело вздыхает, но не считает нужным ответить. Он приказывает отряду возвращаться. Стратеги снова занимают свои позиции, Дмитрий подталкивает меня в спину, указав на мое место в строю.
Словно поняв человеческую речь, Берта виляет мощным хвостом и вприпрыжку несется вперед. Я бросаю ей вслед полный отвращения взгляд. Я больше не хочу слюнка. Зачем мне это чудовище?
Извозник везет нас прямиком к дому Жана. От тряски меня мутит, голова кружится, а сердце жжет, словно в него тычут раскаленными добела иглами. Я боюсь, как никогда прежде, но не того, что будет со мной. Я боюсь заглянуть в глаза своим родным и близким людям. Что я им скажу? Я не хотел? Это вышло случайно? Я не знал, что капитан на такое способен? Слишком уж часто я использую эти отговорки. Стыдно. С самого начала я не контролировал ситуацию, но себя я мог взять под контроль. Почему же я этого не сделал?
