Книги
Жан настроен серьезно. Я впервые вижу его таким встревоженным и поначалу даже теряюсь. Несколько секунд я выдерживаю его взгляд, а потом вздыхаю.
- Ладно, говори. Только быстро, у меня дела.
- Не здесь, - он обеспокоенно оглядывается по сторонам.
Толпа шумит. Перепуганные женщины и дети жмутся друг к другу. Мужчины сбились в группы и обсуждают грядущие поиски. На фоне стены они выглядят крохотными и беспомощными, словно чернильные черви в стеклянной банке. И их жизни в моих руках.
От этой мысли внутри все переворачивается.
- Черт, Жан, мне, правда, надо идти. От этого зависит жизнь всего острова. Это важно.
- Ты о Боге?
Я раскрываю рот от удивления.
- Откуда ты знаешь?
- Идем, я все объясню, но не здесь.
Недоверчиво прищурившись, я вглядываюсь в его глаза. Недоброе предчувствие сводит желудок.
- Слушай, - решаю я начать издалека, озвучивая давно беспокоившие меня мысли. – Мы вчера договаривались, что встретимся на набережной, но ты не пришел. У тебя там все в порядке было?
- Да. Небольшая заминка, но сейчас все о’кей.
- Круто, - я киваю, чуть выпятив нижнюю губу. – А ты знаешь, что вчера к нам в гости заходил учитель ККБ? С чего бы?
Он вздергивает брови, изобразив недоумение. Не очень-то натурально.
- Сначала ты не хотел, чтобы мы уходили с урока, - продолжаю я, загибая пальцы, - потом не пускал к секретарю, а затем учителя к нам домой отправил? Да ты знаешь, что с ним случилось?
- Знаю, - кивает Жан.
- Куда теперь ты собрался меня вести?
- Это все я тоже объясню. Просто пойдем, - он делает небольшую паузу и многозначительно добавляет, - пожалуйста.
- Или силой потащишь?
- Да.
- Я должен найти брата, - выдыхаю я и резко разворачиваюсь, собираясь скрыться в толпе. В тот же миг Жан опять вцепляется в мое плечо. Я с трудом удерживаюсь на ногах и непристойно ругаюсь.
- Хватит хватать меня, раздери тебя морской черт, я же ранен!
- Знаю, извини. Это чтобы ты не сбежал. Саймон уже ждет тебя там.
- Где? В подвале набитом трупами?
Жан на секунду задумывается, пожимает плечами и, как ни в чем небывало, произносит:
- Ага.
Уж не знаю почему, но я прыскаю со смеху, однако смех выходит нервным и замученным. Бросив последний взгляд через плечо, я давлю очередной вздох. Народ на площади расходится. Один стратег на пару со служивым еще сторожит сцену, но другие уже исчезли из виду.
- Черт с тобой, - сдаюсь я, – идем, только ненадолго.
Жан ведет меня вниз по центральной улице. Я все жду, когда он завернет куда-нибудь, чтобы поговорить, но всюду суетится народ. Одни возвращаются домой, другие рыскают по углам в поиске преступника. Выглядят они довольно глупо, словно играют в прятки.
Вскоре мы заворачиваем в переулок, и я сразу понимаю, что Жан ведет меня к себе. У него в гостях я уже бывал и всегда удивлялся тому, какой ухоженный у него дом. Ни в одном уголочке не таится червячного гнезда, а стены всегда светятся свежей краской. На окнах висят чистые и выглаженные занавески, а во дворе мама Жана, Валентина, возвела каменный сад и выкрасила его разными цветами. В основном зеленым. Видно, пыталась сымитировать настоящие кусты.
Я подхожу к крыльцу, рассчитывая провести вечер в компании старого друга за не самой приятной беседой, но он меня останавливает.
- В дом не пойдем.
Я удивляюсь, но вопросов не задаю. Он отводит меня на заваленный хламом небольшой пустырь, спрятавшийся на заднем дворе. Дом Жана последний на этой улице, и сразу за пустырем высится стена. Тень от нее тянется далеко вглубь раздела, из-за чего кажется, что вот-вот наступит ночь. Я окидываю взглядом валяющиеся всюду жестяные листы, пустые консервные банки и сломанный инструмент. Зачем они хранят тут весь этот хлам – загадка. На заводе работает пункт приема металлолома. И каждый сданный туда килограмм непременно оплачивается консервами.
- Здесь будем говорить?
- Не совсем, - отвечает Жан, наклоняется и поднимает с земли большой железный лист. Оттаскивает в сторону. Под листом люк, закрытый тяжелой железной крышкой. Жан откидывает ее и изображает пригласительный жест.
Слова про подвал с трупами больше не кажутся мне забавными.
- Ты это серьезно?
- Да.
- Слушай, мы ведь с тобой старые друзья, да? Ты же не собираешься…
- Ой, да не ссы, - фыркает Жан.
- Саймон там?
Он кивает.
- Тед должен был его привести.
- И дедушка там?
Жан закатывает глаза, хватается за край люка и нащупывает ногой ступень подвесной лестницы.
- Когда наберешься смелости, не забудь закрыть за собой дверь. Лист на крышку перед этим накинь, чтобы не видно было.
Я подтаскиваю жестяной лист ближе и присаживаюсь на корточки рядом с Жаном.
- Ты ведь не собираешься нас предать? – серьезно спрашиваю я.
- Я не герой твоей дурацкой книжки, Вик. Но если тебе так нужна эта драматическая пауза, - он берет меня за руку, заглядывает в глаза и, понизив голос, говорит, - я стараюсь поступить правильно. И ты знаешь, я бы никогда не сделал тебе больно.
- Придурок, - фыркаю я и вырываю руку.
Жан ржет и спрыгивает вниз.
Я захлопываю люк, и маленькая комнатушка, с трудом превзошедшая размерами туалет, погружается в темноту. Земляные стены отдают сыростью, снизу доносится слабый звук копошащихся насекомых. Ну, хоть где-то в этом доме гнездятся червяки. Этот тихий рокот давно мне знаком, но по спине все равно пробегает волна брезгливой дрожи. Меня передергивает.
- Что-то я не вижу здесь…
Раздается глухой щелчок. Жан открывает подземную дверь, и в глаза бьет яркий желтоватый свет.
- Идем, - шепчет он так тихо, словно боится кого-то разбудить.
Я сглатываю. Воображение подпитывает уже поднявшийся внутри страх. Но боюсь я, похоже, зря. Открывшаяся мне картина не представляет собой ничего особенного. Вполне обычная, но довольно просторная комната с низким потолком, обитая старыми листами металла. Из мебели только стальной стеллаж, заваленный всякой всячиной, узкая аккуратно заправленная кровать и длинный стол, обставленный оранжевыми скамьями. А на столе стоит еще одно неизвестное мне чудо механики, над которым склонились почти все присутствующие.
Увидев Саймона, я облегченно вздыхаю. Он сидит рядом с дедулей Тедди и украдкой поглядывает в мою сторону. Решив никого не отвлекать, я на цыпочках подкрадываюсь к нему и усаживаюсь рядом.
Почти все присутствующие мне знакомы. Здесь родители Жана, заводской врач и секретарша мэра. Как только взгляд падает на нее, внутри сразу поднимается волна немой ярости. Будь она мужиком, я бы ей врезал. Столько лет я ходил к ней и выпрашивал эти чертовы документы, а ей было плевать. Она ничего не сделала, чтобы помочь, еще и штраф влепила. Вряд ли мне придется его отдавать, но все равно обидно. А теперь она тут, стоит посреди комнаты, засунув нос в огромную, набитую шестеренками и лампами коробку и без конца крутит ручку. Какого черта она тут забыла?
Рядом с ней я замечаю единственного незнакомого мне человека – широкоплечий здоровяк с черной, как смоль, кожей, густой курчавой бородой, носом-картошкой и круглыми глазами навыкате. На нем костюм третьего раздела, и я не удивляюсь, что не знаю его.
Саймон тычет меня локтем в бок и шепотом спрашивает:
- Ты не рассказал стратегам?
- Жан меня перехватил, - шепчу я, дергаю дедушку за рукав и приветственно взмахиваю рукой. Он кивает в ответ и прижимает палец к губам.
Третьеразделец самозабвенно копошится во внутренностях коробки, секретарша продолжает колдовать с кнопками. Остальные, молча, наблюдают. Наконец аппарат издает короткий писк, а следом пронзительный шум.
- Работает, - изрекает секретарша.
- Только сигнала по-прежнему нет, - отзывается третьеразделец. – Чертовы стены!
