Книги
Сознание теряется всего на секунду. Новая вспышка боли быстро приводит меня в чувство. Я открываю глаза и вижу мир так четко, как никогда прежде. Давление на спину я больше не чувствую и понимаю, что зверь меня отпустил. Но почему? Что произошло секундами ранее, я не помню.
- Саймон? – зову я брата.
Он здесь, всего в паре метров от меня. Стоит, занеся над головой кусок трухлявого дерева – осколок чьего-то гроба, и судорожно ловит ртом воздух. А между нами, низко пригнувшись к земле, застыл могильник. Он подвывает и порыкивает, плотно прижимает к голове овальные уши, но не двигается. Готовится к битве, неспешно оценивая противника.
- Хороший зверь, - бормочет Саймон, медленно отступая назад. – Очень хороший. Уйди, а?
Я пытаюсь подняться. Плечо пронзает новая вспышка боли, голова кружится, а в ушах слышится противный звон.
- Виктор, не двигайся, - молит брат. – Не шевелись, он ведь тебя…
Зверь прыгает, сбивает брата с ног. Саймон кричит то ли от ужаса, то ли поддавшись дикой ярости, и принимается отчаянно лупить могильника доской.
Едва удерживая равновесие, я делаю шаг в их сторону, но ноги подкашиваются, и я снова падаю в грязь. Силы в теле совсем не ощущаются. Конечности, словно ватные, отказываются слушаться. Я нащупываю в грязи камень, но даже поднять его не могу.
Брат не сдается. Он снова и снова обрушивает на голову монстра слабые удары, но тот не отстает. Недовольно рычит и похрюкивает, словно возмущаясь непривычной активности жертвы. Но вот его терпение лопается. Он встает на дыбы, резко опускается на передние лапы и вцепляется зубами в деревянный обломок. Грязь брызжет в стороны. Саймон испуганно вскрикивает и закрывает лицо руками.
Собрав все силы, я кидаюсь вперед. Нога попадает на камень, тот выскальзывает и катится вниз по склону, а я падаю лицом в грязь прямо к ногам проклятого монстра. Протягиваю руку и хватаю его за щиколотку. Но зверь даже не замечает меня. Выплевывает деревяшку и обнажает острые изогнутые клыки.
Ужас сковывает грудь. В голове проскальзывает мысль: я вижу Саймона в последний раз.
- Нет-нет-нет! – ору я, хватаю могильника второй рукой и изо всех сил дергаю на себя.
От боли мир вокруг чернеет, сознание мутится. И вдруг сверху на могильника обрушивается сокрушительны удар. Трухлявая доска ломается. Могильник метается в сторону и грозно рычит на нападавшего.
- Саймон! – пытаюсь крикнуть я, но из горла вырывается только слабый стон.
Брат на мгновение замирает, затем переворачивается на живот и отползает в сторону.
- Иди сюда, - я протягиваю к нему руку. – Давай сюда!
Он вскакивает на ноги и бежит ко мне.
- Замрите, - приказывает учитель ККБ.
Саймон вцепляется в мою куртку обеими руками и покорно застывает, тяжело дыша. Могильник снова пригибается к земле, готовясь к прыжку.
- Как только скажу, - говорит учитель, - бегите.
Он делает осторожный шаг назад. Могильник рычит и медленно подходит к нему. Я нащупываю руку брата и сжимаю ее. Сердце едва не выпрыгивает из груди. За спиной учителя мелькает тень. Вспышка молнии озаряет второго могильника, вставшего на дыбы.
- Сзади!
Учитель оборачивается, и в тот же миг зверь срывается с места, впивается зубами в его голову и валит на землю. Брызжет кровь.
Из груди Саймона вырывается крик, он сгребает меня в охапку и прижимает к себе. В глазах сверкает темная вспышка, от боли уши закладывает.
Второй могильник отталкивает соперника, бросается на учителя и волочет его за склеп. Оба зверя скрываются из виду.
- Надо ему помочь, - говорю я, выворачиваясь из братских объятий. – Он ранен. Мы должны ему помочь.
- Нет! - Саймон вертит головой, стискивает мои плечи, провоцируя очередную волну немыслимой боли, и заставляет посмотреть на себя. – Виктор, надо бежать.
- Они же его убьют, ты что! Он нас спас, мы должны что-то сделать, - не унимаюсь я, вырывая раненное плечо из братского захвата.
- Они его уже убили, - шепчет брат, снова хватает меня и поднимает на ноги. – Давай, надо идти пока они не вернулись.
Его слова не укладываются в голове. Черные круги пульсируют перед глазами, все вокруг взвивается каруселью. Я теряю равновесие и снова заваливаюсь в грязь.
- Не можем мы его бросить, ты что?
И вдруг Саймон разом становится меньше, сжимается, словно загнанный в угол зверек. Только глаза расширяются все больше и больше и наполняются диким неподдельным ужасом. Я перевожу взгляд на склеп. Из-за угла выходит перепачканный кровью могильник. Он поворачивается к нам, примеряется, вертя полу лысым задом, и прыгает. Секунда, и нас не станет.
- Нет! – кричу я, выставляю вперед руку, другой отодвигаю брата назад и приказываю: – Стой!
И могильник останавливается. Застывает в прыжке, будто замороженный. И не только он. Ветер мгновенно стихает. Капли дождя повисают в воздухе. И вокруг сгущается мертвая тишина.
Саймон падает на колени, ошарашено глядит на застывшего в воздухе зверя.
- Остановился, - выдыхаю я, вскакиваю на ноги, поскальзываюсь и снова падаю в грязь. Опять поднимаюсь и, превозмогая нечеловеческую боль, кидаюсь вперед. Забегаю за склеп, надеясь найти там раненного учителя, но едва увидев, что с ним стало, отворачиваюсь. Желудок сводит и меня выворачивает горькой желчью. Горло жжет, внутри все вибрирует, и картина, развернувшаяся за склепом, отпечатывается на внутренней стороне век. Никак не сбросить ее и не поверить в произошедшее. Не может быть. Не должно было такое случиться.
- Виктор! – Саймон бросается следом за мной.
В полной тишине его крик отзывается эхом. Он нагоняет меня, бросает беглый взгляд на учителя и закрывает глаза руками.
- Боже… Как же это…
Слезы льются из глаз, я сдавленно икаю и с трудом выдыхаю.
- Надо уходить, - шепчет брат, - надо бежать.
Он подхватывает меня под руки и тащит к забору. Мы, пригнувшись, проходим мимо могильника. Я оглядываюсь на него через плечо. Огромный зверь так и висит в воздухе, оскалив желтые клыки.
Саймон помогает мне забраться на забор. От боли все вокруг вертится, я почти не понимаю, что делаю. Кровь льется из прокушенного плеча и пачкает камень. Оказавшись наверху, я снова оглядываюсь на зверя. В тот же миг стена дождя проливается на землю, смывая кровавые следы. Ветер бьет в лицо, могильник приземляется на все четыре лапы. Растерянно мотает головой и яростно рычит.
- Быстрее, Саймон, давай!
Брат подтягивается на руках, я хватаю его правой рукой за куртку, и мы вместе переваливаемся через ограду за секунду до того, как тупые когти лязгают по камню. В тот же миг соленая вода обжигает раненное плечо и с силой впечатывает меня в забор. Неужели уже слишком поздно? Волна сразу отходит и тащит меня за собой в море. попадает в нос и рот.
Я изо всех сил бью по ней руками, стараясь выбраться, но мои жалкие потуги не помогают даже голову из воды вытащить. Я теряю ориентацию в пространстве и не могу предположить, как далеко нахожусь от берега.
Вдруг кто-то хватает меня за шиворот и приподнимает над водой. Я судорожно вдыхаю и сразу закашливаюсь. Руки зарываются в песок. Вода совсем сходит.
- Саймон? – зову я брата и с облегчением чувствую, как его рука сжимает мое здоровое плечо. – Живой?
- Да, смотри, - он указывает пальцем на забор кладбища.
Я поднимаю взгляд. Сердце екает в груди, под кожу забирается холод. Прямо перед нами сидит стратег, прижав руку к окровавленной ране в животе.
- Извините, - тихо говорит он. – Я хотел только монстра прогнать.
- Боги Пандоры, ты живой!
Человек у забора растягивает губы в слабой улыбке. Он до нитки промок и бледен, словно мертвец. Его рана сочится алой кровью и выглядит куда серьезнее моей.
