Книги
Глава 6. Жить стало веселее!
Открыв клатч, аккуратно огромной лапищей достала смартфон, наушники в боксе и положила их в сумку, в отдельный карман. Достала помаду. Свой любимый оттенок «Пунцовый закат», выкрутила её, повздыхала. И с протяжным вздохом убрала обратно, когда Обсидиан, обернувшись, посмотрел выразительно на помаду, потом на меня.
Да, согласна, сейчас макияж явно не будет мне к лицу.
Вытащив из сумочки ещё маленькую упаковку влажных салфеток, затолкала целиком клатч в сумку, обтерла лицо и шею. Почистила ушки. И только после этого бережно вновь вытащила дорогой, новенький телефон и наушники. Вставила в уши белые вкладыши и, дрожа от нетерпения, включила гаджет. Выбрала программу для прослушивания музыки и, смакуя каждое мгновение, медленно нажала на Play.
По барабанным перепонкам ударили злые звуки отличного рока. Муж терпеть его не мог, поэтому мне приходилось слушать его украдкой, когда я была одна… А сейчас, пока вокруг никого, я заголосила. Подражая игре на гитаре, стала «перебирать» струны.
Повернув голову, мой конь лишь обреченно качнул мордой и побежал дальше. А мне было так хорошо! Жить сразу стало куда веселее. И если Наан не соврала, и батарейки в телефоне и наушниках не сядут, даже два месяца мне теперь не покажутся такими долгими и невыносимыми.
Увидев вдали крыши башен столицы, я вытащила пару белых прядей над ушами, чтобы скрыть в них наушники. И, когда мы проезжали мимо небольшой деревеньки, расположенной примерно в пятистах метрах по тропинке направо от тракта, перестала строить из себя уже и гитариста, дабы не приняли за сумасшедшего.
Посмотрев на деревеньку, домов в тридцать, ухоженную и симпатичную, над которой вился странный черный дымок, пожала плечами и уже собиралась отвернуться, как вдруг увидела мужичка, который бодро чесал по тропинке. И уж больно он целенаправленно менял направление, по мере того, как изменялся угол между нами… Да ещё и махал руками, будто пытаясь привлечь именно моё внимание. Я даже обернулась, проверила, не едет ли позади меня ещё один такой же шустрый. Но, нет, вдали ползла только повозка торговца, которую мы обогнали.
– Давай-ка притормозим, – обратилась к Обсидиану и сделала вид, что поправляю волосы, а сама провела по наушникам, выключая музыку.
Конь, к удивлению, послушно выполнил просьбу. Гад этот, парнокопытный. Встал мигом, как вкопанный, вероятно, в надежде, что я перелечу через его голову и рухну, причем совсем не элегантно, на землю.
Обойдется! Тело эльфячье сидело как влитое и даже не шевельнулось. Зато он, клыкастый гад этот, напросился ещё на одну «арию» в моем исполнении. Голос хоть у меня и красивый, бархатный, с переливами, но когда я начинаю орать… Можно вешаться. Голос-то ещё и сильный! Громкий! Знатно так бьет по ушам.
– Молодец какой, – похлопала я его по шее. – За это я тебе спою. Обещаю.
Обсидиан нервно дернулся. Ага! Понял! То-то же! Будешь знать!
– Давай к нему поближе подойдем, узнаем, что ему надо, да поскачем дальше.
В этот раз конь обошелся без самодеятельности и, недовольно фырча, потрусил к тропинке. По которой, как уже было понятно, бежал именно к нам тот мужчина.
– Господин! – издалека начал он орать. И мы вдвоем с конем поморщились и вздрогнули. У нас обоих был отменный слух. – Господин!
– Не ори ты так! – гаркнула я в ответ. – Я тебя прекрасно слышу.
– Господин! – как заведенный продолжил он. Потом, сделав передышку, остановившись на полпути, чтобы отдышаться, произнес хрипло и значительно тише: – Помогите, господин!
– С чем?
– У нас тут тварь болотная вылезла! Гонца в город мы отправили. Сразу. Практически. Дык пока он на ломовой-то лошади доскачет. Пока его выслушают! Господин! – он опять взвыл, а я вздрогнула. – Помогите!
– Я?! – я мысленно представила себе тварь болотную: эдакую черную жижу огромного размера, и поежилась. – Почему ты думаешь, что я могу помочь?
– Дык… – он указал мне за спину. – Меч вона какой. Явно пользоваться им умеете. А мы уж вилами-то тыкали, тыкали. По хребтине лопатой! Но на нас даже внимания тварюга не обращает. Пожрёт все запасы! Сено попортит… А ещё у нас пожар начался!
– Что, – испытывая чувство глубочайшего недоумения, я почесала затылок, – тоже тварь болотная виновата, со спичками баловалась?
– Что? – мужик захлопал глазками. – Каки-таки спички?
Вздохнув, я махнула рукой:
– Забудь. Говорю, пожар тоже тварь болотная устроила, что ли?
– А, не! – он усмехнулся. – Эт мы её попытались огнем извести, так случайно амбар у Веськи подожгли!
Понятно. Веселье у них там идёт полным ходом. И, был бы его амбар, точно бы так не радовался.
Задумавшись, через секунду согласно кивнула:
– А веди. Посмотрим на вашу тварюгу!
– Ох, вы ж наш спаситель! – запричитал мужичок и помчался обратно в деревню.
– Давай за ним, может, и повеселимся. А то где я буду тренироваться-то? На деревьях, что ли… – произнесла, обращаясь одновременно к Обсидиану и себе.
Разумно рассудив, раз деревенские болотную тварь не боятся, пытаются её гонять вилами, лопатой по хребту выдают, значит, не опасная она для человека. Вон, и за жизни, не сказал, что переживает. Волновался только о сене да запасах. Поэтому, я думаю, это будет отличный шанс мне испытать, как я владею клинком и попутно магией. В крайнем случае, если всё пойдет не по плану, сяду на коня, взмахну важно рукой, скажу, что у меня срочные дела, и поеду себе дальше. А они уж пускай тогда стражников из столицы дожидаются, те с ней точно совладают. Ну а я в таком случае, и правда, сначала на деревьях буду удары отрабатывать и заклинания опробовать.
Конь мне по понятным причинам не ответил, однако не преминул скептически фыркнуть. Но этим и ограничился, видимо, опасаясь, что я ему спою, причём прямо сейчас.
Мужичонка, чем ближе мы подходили к деревне, двигался всё шустрее. Да и я, слыша женские крики, причитания и детский плач, всё норовила податься вперед. Обогнать пешехода и помочь уже несчастным.
– Туда, – махнув рукой по направлению к чёрному дыму, окончательно выдохшись, деревенский остановился, согнулся, отчаянно хрипя.
Обсидиан тут же сорвался с места и мигом промчался через всю деревню по единственной дороге до амбаров, стоящих чуть поодаль, за крайними домами.
Перескочив легко через довольно высокий частокол, мы очутились посреди настоящих боевых действий.
Часть мужиков со всей дури лупили огромную тварь по хребту вилами и лопатами. Другая часть, вероятно, уже выдохшаяся, сидела на завалинке, попивая что-то спокойно из глиняного кувшина. Женщины на это смотрели и всхлипывали, причитая, что те снова нажрутся как свиньи. Дети, которые посмели хихикать хоть по какому-то поводу, носясь по площадке, где были расположены амбары, получая от женщин смачные оплеухи, начинали хныкать. Не понимая, за что им выдали звездюлину. Ну разве объяснишь им, что хохотать в такой трагичный момент просто не позволено, по мнению взрослых!
А один из амбаров, самый старый и покосившийся, стоящий чуть вдали от остальных, поновее, хорошо так полыхал. Интересное дело! И не боятся ведь, что пожар на другие строения перекинется. И тогда, и правда, все их запасы да сено погорит… А тварь всё носится по кругу…
– О! Господи-и-ин, – протянула одна девушка, завидев меня. И я так и не поняла, она сказала: «О господи» или «О! Господин». В сладкой улыбке растянулись её губки, которые она попутно попыталась надуть. Грудь, словно турель, навелась на меня. Выехали орудия, готовые к бою.
Я же только скользнула по ней взглядом и вновь обратила взор на несчастную болотную тварь.
– Вы… приехали нам… помочь? – томно произнесла она, подойдя чуть ближе.
