Книги
Кира
Люблю «Чёрную орхидею» – самый отвязный клуб города с самым крутым диджеем и с лучшим барменом на свете.
Последний делает мне Хиросиму.
И я с интересом наблюдаю, как Вась-Вась – для общественности исключительно Вальтасар, но я-то любимая подруга – смешивает самбуку и «Баккарди», во втором бокале уже намешаны голубой «Кюрасао» со сливками. Поджигается самбука, выпивается наполовину, и только после он добавляет ликёр.
Опускает соломинку.
– Быстро, Кира, – Вась-Вась командует, считает.
А я пью залпом.
– Чёрт… – я смеюсь, хватаюсь, съезжая, за отполированную поверхность барной стойки, – Вась-Вась, ты бог…
Который только самодовольно ухмыляется, оставляет меня без ответа, у него сегодня много желающих и на меня времени нет.
Впрочем, мне и одной не скучно, а с Вась-Васем мы ещё наобщаемся, ночевать я иду к нему. Хотя он до шести утра, так что ночевать – это не совсем точно.
У него я буду… утревать?
Дневать?
Махнув рукой на сложности русского языка, я возвращаюсь к меню, буковки которого уже слегка начали двоиться. Намекать, что заканчивать пора.
Но… я продолжаю праздник жизни.
В меру.
Пускай я и объявила Вась-Васю, что сегодня хочу вдрабадан и он меня потащит отсюда на себе, но вдрабадан – это всё же не синоним к слову «реанимация». И к вечеру мне следует оторвать голову от подушки, собрать её и себя по частям.
Поезд до Питера ждать не будет.
Как и картинная галерея, которая заинтересовалась моими работами.
– Эй, детка, как относишься к жаркому сексу с горячим мужчиной? – меня внезапно и беспардонно, мотанув, разворачивают вместе с табуретом, басят над головой, обдавая вонью перегара.
И я брезгливо морщусь, отодвигаюсь насколько возможно.
Оглядываюсь в поисках Вась-Вася.
Где ты мой, Пецарь Рычального Образа?!
Объяснить очередному хаму и уроду, что девушка предпочитает одиночество, тебе с фигурой культуриста будет куда легче, чем мне в моём наряде и состоянии. Да и встать я уже не могу, поэтому про сопротивляться молчу.
Не та кондиция.
Впрочем, липкую ладонь, что по-хозяйски ложится на колено и ползет вверх, задирая платье, я, собирая остатки сил, скидываю.
– Не сегодня.
И не завтра.
И с такими, как ты, вообще никогда.
– Да ты чё, детка?! Чё ломаешься? – горячий мужчина рявкает обиженно.
Дёргает меня на себя.
Так, что с табурета я слетаю.
Подворачивается правая нога, и боль пронизывает, прошивает от самой лодыжки и до висков, заставляет вскрикнуть, ослепнуть на мгновение.
– Я ж вижу какая ты, ну назови сколько…
Он бормочет.
Лапает – грубо, противно, больно – и куда-то тащит, выворачивая запястье и не обращая внимания на мой протест.
Я же пытаюсь вырваться.
Упираюсь каблуками в пол, кричу, прошу о помощи.
Но крик и слова тонут в музыке.
В смехе, голосах, смеющихся туманно-пьяных взглядах.
Нога же саднит, и тормозить больно до искр перед глазами, да и слишком разные у нас весовые категории.
Моё сопротивление этот мудак даже не замечает.
Где, чёрт побери, Вась-Вась?!
Он ведь сегодня пообещал.
Я выворачиваю голову, но за барной стойкой всё так же пусто. И чем ближе чёрный выход без охраны, тем больше захлёстывает паника. Трезвеется, понимается, что никто мне не поможет, как… как и тогда.
Сколькие примут нас за поругавшуюся парочку или любителей острых ощущений и ролевых игр? Сколькие вообще готовы помочь, особенно в клубе?
Эффект свидетеля никто не отменял.
Я цепляюсь за кого-то, прошу, но этот урод меня встряхивает. Извиняется вежливо, говоря, что его подруга перебрала.
Нет.
Мои возражения тонут в грохоте музыки, и он тащит меня дальше. Маячит совсем рядом выход, я чувствую прохладу ночи, где у меня будет без шансов, но… мы опять с кем-то сталкиваемся, и я не верю, когда слышу уже знакомый и изумлённый голос:
– Кира?!
И единственное, на что меня хватает, это поднять голову и прошептать в ответ:
– Привет…
Стас
– Старик, я своих по притонам отправил. Ты подружку эту вылови и до меня попридержи. Скоро буду, – Жека распоряжается уверенно и спокойно, отключается, дабы своим бойцам отмашку дать.
Жека – друг детства, владелец охранного агентства и помощник в поисках Лизы – и в этот раз подключается сразу, не остается в стороне. Я же кидаю мрачный взгляд на вывеску ночного клуба, торможу и, долбанув по рулю, заковыристо матерюсь.
Летта-Виолетта.
Малолетняя безмозглая идиотка, которая потратила почти час времени впустую.
Сообщила, поломавшись, что сегодня они отвисают в «Чарли Ч». И, когда, обойдя весь клуб и не найдя их, я таки до неё дозвонился, она глупо заржала, что ошиблась: они уже в «Чёрной орхидее». В «Чаплина» они заскакивали всего на полчасика и Луиза, как протянула с придыханием Летта, там ещё была.
Пропала она в «Орхидее».
В которой теперь они все меня очень-очень ждут, потому что все очень-очень волнуются за Луизу.
Так волнуются, что продолжают со смехом закидываться.
Развлекаться.
И если этой… Летты сейчас не окажется в Орхидее, то я её придушу.
Найду и придушу, потому что пока эти друзья веселятся, Лиза непонятно где и с кем. И неизвестно, что с ней уже успели сделать… сделают ещё, да, Стас?
Дрянной внутренний шёпот закрадывается.
Не отгоняется.
И я, выдыхая сквозь стиснутые зубы, вылетаю из машины.
Всё, Лизавета Ильинична, готовь загранпаспорт.
Я тебя в самый строгий пансионат где-нибудь в далёкой Англии затолкаю с тюремным режимом до двадцати одного года, и даже не рассчитывай, что мать снова заступится и уговорит меня оставить тебя здесь. Депрессия у ребёнка и пансионат вдали от дома будет стрессом, а клубы стрессом не будут, мать твою и мою заодно, Лизавета Ильинична?!
Тратить время на фейс-контроль некогда, и я захожу с чёрного хода, около которого Летта меня ждать и обещала, рассказала заодно, как зайти.
Вот только Летты нет.
И я набираю ей, когда на меня наскакивает какая-то парочка. Он бормочет извинения, и я лишь киваю, сторонюсь, пропуская, но в последний момент замираю, потому что это ярко-красное платье я узнаю из тысячи.
– Кира?!
Что она здесь делает?
Я ведь отправил её домой, дал денег, и водителя я попросил проводить до квартиры.
Кира же вздрагивает, поднимает голову, моргает, смотрит растерянно и столь же растерянно тянет:
– Привет…
А она быстро нашла замену.
Молодец.
Я презрительно кривлюсь и отворачиваюсь.
Надо найти Летту.
Порадоваться, что с этой шлюхой у нас не вышло, не зашло далеко. Кто знает, чем она, в самом деле, болеет при её доступности.
Надо-надо, но… бэкфист ещё никогда не был столь выверенным и быстрым. Палыч мог бы мной гордиться, а Кира вызывать скорую очередному идиоту, которому она тоже, наверное, пообещала лучший секс в жизни.
Дрянь.
Потеряв опору в виде очередного друга на ночь, она покачивается на своих ходулях, смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Не пытается помочь встать моей замене на эту ночь, он сам приподнимается на колени, утирает кровь из носа.
Матерится, шевелится в её сторону.
И бить лежачего не достойно, но приятно.
Я не отказываю себе в этом, отправляю его снова в нокаут, чтобы через бессознательное тело перешагнуть, схватить Киру, которая что-то лепечет, пытается вырваться, но я сильнее, и в ближайший туалет я её затаскиваю легко.
Все кабинки распахнуты, пусты, а на двери есть щеколда.
Отлично.
Пять минут Летта подождет.
– Как? – я её встряхиваю и, кажется, кричу.
И приходится сдерживаться, иначе руки я ей сломаю.
Слишком она всё же хрупкая.
Кира Вальц.
– Что, как? – она смотрит потерянно, говорит заторможенно.
Неужели ещё и ширнуться успела?
– Как тебя надо отыметь, чтобы ты наконец успокоилась сегодня?
Я впечатываю её в стену, задираю платье.
А она вздрагивает, когда я расстегиваю джинсы и стаскиваю с неё белье, но молчит. Не пытается больше вырваться.
Только смотрит.
